— Сама справлюсь, — огрызаюсь, выворачиваясь из его рук.
Встаю с дивана и, спотыкаясь о чужие вытянутые ноги, иду в сторону выхода. Хочу глотнуть свежего воздуха и проветрить свои мозги.
— Чёрт-чёрт-чёрт!
Это же надо было так вляпаться! И я сейчас не про компанию ограниченных имбецилов, рождённых с золотой ложкой во рту, в которую я так стремилась попасть.
А про этого Мирона, странного и опасного парня, с которым я успела познакомиться на одной вечеринке год назад. На не совсем обычной вечеринке. Вход туда был строго по приглашениям, его мне помогла достать знакомая. Всё анонимно. Ни имен, ни фамилий. Нужно было только подтвердить свой возраст. Мне как раз недавно исполнилось восемнадцать. Обычно в такие места ходят очень богатые люди, которым наскучила жизнь, приправленная всеми благами, или извращенцы. Не отношу себя ни к тем, ни к другим. Скорее, это была вынужденная мера.
— Чэго скучаэшь, красивая? — кричат из проезжающей мимо “приоры”.
Обхватываю себя руками за плечи и отворачиваюсь. Августовские ночи уже не отличаются прежней летней теплотой, и, зябко поежившись, продолжаю шагать из стороны в сторону по прохладному, щекочущему пятки газону. Туфли моей соседки по квартире, Марины, валяются на земле чуть в стороне.
Я кусаю губы и поглядываю на открывающиеся и закрывающиеся двери клуба с замиранием сердца. Жду и хочу, чтобы на крыльце появился Саша. Обнял меня, прижал к себе и извинился за то, что повёл себя как идиот с этим кальяном. И предложил уехать. Это был бы лучший из возможных вариантов.
Мы бы поехали к нему на квартиру. И занялись сексом? Почему я спрашиваю? Потому что не совсем уверена, что было бы именно так. Саша хороший, но есть в нём некая странность.
Двери клуба в очередной раз открываются, и на улицу выходит Мирон.
Меня как ветром сдувает за ближайшие зелёные кусты. В темноте ночи они кажутся совсем чёрными и густыми и, надеюсь, не выдадут моего местоположения. Не хочу разговаривать с ним наедине и рассчитываю, что этот шанс представится нам ещё очень и очень не скоро.
— Чёрт! — Пригибаю голову и складываюсь пополам.
Кажется, мой словарный запас на этот вечер крайне ограничен.
Туфли так и остались лежать на газоне, и если присмотреться, то их можно легко заметить. Если я приду домой без них, Маринка меня убьёт.
Выглядываю из своего убежища. Парень прикуривает сигарету и, откинув назад голову, выпускает струю дыма, прикрыв веки.
У него крупные черты лица. Большие глаза, широкий рот, высокий лоб, на который с обеих сторон спадают тёмные волосы, на затылке они у него намного короче. Брови слишком тонкие и длинные. Чёрный бесформенный балахон, надетый на нём сейчас, скрывает поджарое мускулистое тело. Я отлично помню каменный на ощупь пресс с убегающими под пояс джинсов косыми мышцами и всё, что скрывается ниже…
Встряхиваю головой, прогоняя наваждение.
— Раз ты вернулся, скоро начнём гонять? — возвращает меня на землю голос Соколова. — За городом построили новую трассу. Ещё не открыли, пока не прошла проверку. Но вопрос легко решаем.
Вместо того чтобы искать меня, Саша прикуривает от зажигалки Мирона и, засунув руку в карман своих светлых джинсов, смотрит на друга в ожидании ответа.
Он уже забыл о моём существовании? Или думает, я двадцать минут припудриваю носик в туалете?
Это злит. Кусаю изнутри щёку, чтобы в очередной раз не выругаться вслух.
— Пока не думал, — в своей ленивой манере отвечает Мирон и точным движением отправляет окурок в ближайшую урну.
— Если что, я всегда в деле.
— Учту.
Мимо проходит компания девушек, они смеются, призывно виляют бёдрами и поглядывают через плечо на парней. Мирон провожает их взглядом, почёсывая ладонью подбородок, словно о чём-то размышляет.
Саша, надо отдать ему должное, не пялится на чужие задницы, чуть прикрытые короткими юбками. Вместо этого он смотрит на Мира, не переставая при этом дымить. Сигарета стремительно уменьшается, и вскоре окурок летит на землю.
Вообще, до сегодняшнего дня я не знала, что он курит. Что-то неприятно саднит в груди. Наши отношения, они словно ненастоящие…
— Ну что, идём обратно?
— Подруга твоя где? — вдруг спрашивает Мирон.
Его взгляд устремлён прямо на мои туфли, которые переливаются зеркальным блеском под фонарным столбом. Сердце начинает частить.
— Линка? — Соколов оглядывается и пожимает плечами. — Да внутри, наверное.
Саша за сегодняшний вечер успел упасть в моих глазах на несколько пунктов вниз. И ему придётся хорошенько за это извиниться.
— Наверное…
— Чё вы тут застряли?
В дверях появляется голова татуированного, и Мирон, бросив напоследок взгляд на кусты, где я прячусь, кивает Саше на вход в клуб.
Как только они скрываются внутри, отряхиваю свои ступни и, надев туфли, иду следом. Сначала заворачиваю в туалет, поправляю макияж и, улыбнувшись себе в зеркале немного кривой улыбкой, возвращаюсь в зал.
Народу значительно прибавилось, и все места на диванчике оказываются заняты.
— Что-то ты долго, — усмехается какая-то рыжая, имя которой я не успела запомнить, и остальные её подружки начинают глупо хихикать.
— Иди сюда, малыш, — окликает меня Саша и, похлопав себя по коленке, предлагает сесть к нему.
Я на него, конечно, обижена, но выяснять отношения при стае гиен не намерена. Не собираюсь устраивать им представление, которое они потом будут с удовольствием обсасывать.
Со всей грацией, на которую способна, опускаюсь на Соколова. Его рука тут же ложится на моё голое бедро и начинает собственнически поглаживать.
— Когда мы поедем домой, Саш? — спрашиваю, потираясь о его щёку носом.
— Ещё немного побудем, потом вызову нам такси. У меня останешься?
Киваю и спотыкаюсь о внимательный взгляд Мирона, на коленях которого тоже сидит какая-то девица. В ответ на мой взгляд парень насмешливо приподнимает брови.
Поворачиваю к себе Сашу за подбородок и впиваюсь в его губы своими.
3
Обычно я встаю по утрам очень легко. Сказывается многолетняя практика просыпаться рано, будь то выходной или будний день, в семь утра я уже бодра,весела и готова сворачивать горы. Но не сегодня.
Спустив ноги с постели, касаюсь холодного, потрёпанного жизнью линолеума кончиками пальцев. Удивительно, но в этой квартире холодно даже летом. Может быть, всему виной второй этаж? Ветви растущих во дворе деревьев почти никогда не пропускают солнце.
Хмуро обвожу взглядом свою крохотную комнату, задерживаю взгляд на серебристых туфлях и моём аккуратно висящем на вешалке вчерашнем наряде. Все этикетки на месте, и нет ни единого пятнышка. Когда я говорю, что комната маленькая, я имею в виду, что она очень маленькая. Если вытяну сейчас ногу, дотянусь до старого скрипучего шкафа без особого труда.
Жилье съёмное, мебель не обновлялась уже лет сто. Кровать тоже древняя, но я всё же купила на неё новый матрас, ещё есть тумбочка, на которой лежит ноутбук, а внутри — книги. Книги лежат и на подоконнике, и на полу около окна, больше их просто некуда складывать.
Сашу я никогда не смогу привести сюда. Мне просто будет жутко стыдно: у него машина в полтора раза больше, чем вся моя жилплощадь. Поэтому я так мечтала попасть в его квартиру. Поспать на нормальной кровати, сходить в нормальную ванную и просто побыть вдвоём, чтобы никто нам не мешал. Ни моя работа, ни его друзья.
Вчера, после своего обещания поехать к нему, Соколов напился в слюни. Ненавижу пьяных людей, просто на дух не переношу. Особенно таких, которые полностью теряют контроль над своим разумом и телом. Поэтому вчера, когда мой парень,уронив голову на моё голое плечо, испачкал его своими слюнями и захрапел, я поняла: с меня хватит.
Вызвала себе такси и оставила своего несостоявшегося любовника на попечение его приятелей.
Мирон к тому времени отчалил куда-то наверх со своей кукольной блондинкой, которая полвечера засовывала язык ему в ухо. Мне было даже на руку, что эта кукла приняла его на себя. Он был занят и к концу вечера потерял ко мне интерес. По крайней мере, больше не прожигал взглядом и не требовал вернуть ему его деньги. Хотя чувствую, это не последняя наша встреча.
