я отвечаю не сразу. Совсем не хочется признаваться, что одинока. Да только в личном деле отметка стоит именно такая, не соврать. Впрочем…
– Не замужем. Но имеется жених.
И на мгновение дышать перестаю от собственной то ли смелости, то ли глупости. Лучше б вовсе молчала! И по-прежнему не смотрела в его сторону. Особенно, если учесть, какой нехороший оттенок появляется в его ухмылке.
– Может, и в декрет, в таком случае, тоже собираешься?
От упоминания о ребенке сердце сбивается с ритма и начинает биться быстрее прежнего.
– Может, и собираюсь, – отвечаю больше на автомате, чем осознанно.
Он ведь не знает, правда? Пожалуйста, пусть это простой вопрос, а не намек!
– Зря.
Ответ не развеивает мои опасения. Наоборот, заставляет сомневаться и нервничать еще больше.
– Уволите? – все же интересуюсь с надеждой на лучшее.
Не смогла скрыть эмоцию. И похоже, в моем голосе ее чересчур много слышится, потому что Игнат склоняет голову чуть влево. Опять молчит. Секунд пять. А потом…
– Следующий.
Папка с моим личным делом остается на столе. И это самое удручающее и печальное зрелище в моей жизни за последние пять лет. Хуже него только уголовное дело на сидящего передо мной, которое я, увы, изучила уже после того, как умудрилась познакомиться с ним ближе нужного. Впрочем, я избавляюсь от этих воспоминаний уже вскоре. Как только, после нескольких последующих увольнений, доходит очередь до той, кто явилась в конференц-зал вместе с Лизой.
– Судакова Эльвира Викторовна.
Взгляд Орлова скользит по брюнетке модельной внешности с головы до ног и обратно. Но то не удивительно. У нас весь мужской контингент пускает на нее слюни. Еще бы, грудь четвертого размера, широкие бедра, зеленые глаза, длинные густые волосы, пухлые губы и соблазнительный голос. И не важно, что часть ее красоты – искусственно созданная.
В общем, насколько сильно она нравится мужчинам, настолько же сильно ее ненавидят наши дамы. Я же сейчас готова ее расцеловать! Ибо на фоне Эльвиры я еще больше выгляжу несуразным подростком. А значит, вряд ли могу привлечь мужское внимание Игната.
– Замужем? – единственное, что спрашивает у нее Орлов.
– Нет, конечно, – улыбается она.
Ее личное дело также оказывается на столе. Как и личные дела еще нескольких девушек. Всего – девять. Ни одного мужчины. Или хоть одного специалиста старше тридцати. В результате уволено более, чем девяносто процентов всего нашего штата. Подозреваю, все это делается с одним желанием: окружить себя несколькими любовницами сразу. Кобель!
– Все, кто остался, по очереди пройдут индивидуальное собеседование, в течении оставшейся части сегодняшнего дня, – подводит итог Агата, собирая отложенные дела, – после чего Игнат Алексеевич примет окончательное решение, где и в качестве кого вы сможете работать в этой организации.
Она еще не договорила, а он уже уходит…
– А то не все еще поняли, в качестве кого он видит всех нас здесь, – бормочу себе под нос, стараясь не кривиться слишком заметно ему вслед.
– Хм… думаешь, он ищет себе нового секретаря? – задумчиво отзывается на мои слова Лиза.
Смотрю на нее и не знаю, то ли мне плакать над ее наивностью, то ли смеяться. Особенное, когда понимаю, что и сама некогда такой же была. Когда-то давно. Так давно, что уже и не вспомнить.
– Может, не нового? – скептично хмыкает Эльвира. – Второго? – выносит предположением, оглядывая нас всех.
– Или третьего, – усмехается Агата.
Она-то все еще здесь. Хотя тоже направляется на выход.
– Только не секретаря, а секретутку, – вставляю свои пять копеек. – И вы как хотите, а я увольняюсь. Я нанималась работать юристом, а не проституткой в узаконенном борделе прислуживать.
С такими словами беру со стола, за которым еще недавно сидел Орлов, бумагу с ручкой и начинаю писать заявление по собственному.
– Учти, заявление ему сама понесешь. Или волчий билет с увольнением по статье получишь, – хмыкает на содеянное мною Агата, прежде чем удалиться.
Не озвучиваю вслух того, что лучше волчий билет получить, чем оставаться рядом с ее начальником. Просто дописываю начатое и с самым решительным видом иду ставить точку в нашей сегодняшней с Игнатом встрече. И я искренне надеюсь, что после этого мы с ним уже точно больше никогда не встретимся.
– Туманова, Игнат Алексеевич, – предупреждает Агата, прежде чем впустить меня в кабинет генерального директора.
Вхожу и на мгновение замираю под пристальным взором полночно-синих глаз, только сейчас поняв, что собеседование будет происходить наедине, о чем подтверждает хлопок закрывшейся двери за моей спиной. Следующие секунды, пока я приближаюсь к столу начальства, вовсе растягиваются в вечность. И заявление об уходе не отдаю – почти кидаю ему на стол. А ведь так и спалиться недолго. Но поганое воображение рисует все больше картин с самыми жуткими итогами нашего общения, отчего сохранять невозмутимый вид удается с превеликим трудом.
Конечно, я не раз и не два в свое время прокручивала в голове подобные эпизоды, но одно дело представлять эфемерное будущее, и другое – когда оно наступает уже сейчас, вот так внезапно.
Что за издевательство? Пять лет прошло. Пять! Я уже и думать не думала, что мы когда-нибудь свидимся. И вот, пожалуйста, явился не запылился. Почему именно сейчас? Почему наша фирма? Я же совершенно не готова к подобному повороту! И как я объясню Максу, зачем нам нужно уехать прямо сегодня, как можно дальше? Не правду же? Он же тогда первый потащит меня обратно в руки Орлова, что меня совсем не устраивает. Так что выбор очевиден.
– Я увольняюсь.
Фраза режет слух, настолько скрипуче звучит сейчас мой голос, и я в очередной раз поспешно отвожу взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на Игната.
– Я умею читать, – отзывается тот, хотя могу поклясться, даже не взглянул на бумагу, слишком остро чувствуется его сканирующий взор на мне. – Причина?
Он так и не перестает смотреть на меня, пока тянется к ручке.
То есть… подпишет? Если придумаю что-нибудь вразумительное в качестве обоснования? Вот только – что? Мозг ни в какую не соглашается генерировать что-то умное, сколько я ни
