beda:
Тогда сходишь со мной на свидание? Сегодня в полдень. Летнее кафе «Небо», это на краю центрального парка. Знаешь такое?
Lera:
Да. Папа уверяет, что там продают лучшее в городе мороженое. Он обещал сводить меня туда на выходные.
beda:
Папа не обманул *подмигивающий смайлик*
Приходи! Обещаю, будет весело!
Lera:
А ты своего не упустишь).))
beda:
И не надейся. А ещё я заметил, когда ты нервничаешь, то после первой скобки всегда ставишь точку…
Боишься?
Lera:
Вовсе нет!
На самом деле я солгала. Боюсь. Боюсь, отказав, показаться ещё более скучной и зажатой, чем являюсь на самом деле.
Дрожащими пальцами набираю «С чего бы?», щёлкаю мышкой, отправляя сообщение и следом, спохватившись, уточняю:
Lera:
А как я тебя узнаю?
beda:
На мне будет красная куртка и широченная улыбка.
Lera:
Договорились. Я приду.
beda:
Замётано! Мне нужно бежать, сестрёнка проснулась, разогрею ей завтрак.
До скорого!
Lera:
До встречи…
Жизнь продолжается
Предвкушение первого в моей жизни полноценного свидания зачёркивает вчерашние планы заняться уборкой. Насколько провальной оказалась простая затея смахнуть пыль с комода, я соображаю лишь начав протирать аквариум с внутренней стороны. Естественно, стайка неоновых гуппи, тут же спешит пуститься врассыпную, а мне даже не сразу удаётся осознать свою оплошность.
Хорошо, что папа с рассветом поехал «загород на рыбалку» – так он шифрует свои походы к женщине, разрушившей их с мамой брак, следовательно, не может заинтересоваться моим состоянием. Хоть в нашей семье каждый живёт своей жизнью, я не хочу, чтоб он раньше времени узнал об очередной нетривиальной влюблённости своего чада. Мне бы сначала самой убедиться, что Беда приличный парень. В противном случае отец, конечно, промолчит, но я не готова вновь увидеть разочарование в его глазах.
Он хочет, чтобы я получила-таки престижную профессию, и если надумаю выйти замуж, то только за достойного, состоятельного мужчину. Я, в свою очередь, стараюсь, чтобы родители мной гордились, жаль это не всегда получается и ещё реже делает меня счастливой.
Воспоминание о случае, когда папа застал нас со Звягиным целующимися в подъезде, привычно колется чувством вины. Виктора не стало полтора года назад. Голосистый парень, настоящий самородок, только выпустившийся из местного детдома брал у моего отца бесплатные уроки сольфеджио на дому, вплоть до момента пока тот не узнал о нашем романе и спешно прекратил благотворительность.
Звягин ещё какое-то время встречал меня после уроков. Мы нарочно делали большой крюк, чтобы растянуть мгновения наедине, когда можно просто помолчать, держась за руки. Нам не нужны были слова, хватало взглядов, от которых у меня постоянно загорались уши. Это немного смущало, но он даже зная, насколько велико моё доверие не делал попыток замарать наши чувства о пыль гостиничных номеров и грязь пустых подворотен.
Затем Звягин прибился к начинающей рок-группе и уехал пытать счастья на какой-то кастинг в столицу, пообещав в скором времени вернуться знаменитостью, чтобы доказать папе, что никакой он не плебей и вполне достоин моей руки. В день прощания его глаза сияли такой уверенностью, что я ни секунды не сомневалась – так и будет. Мы найдём друг друга несмотря ни на что и будем вместе вопреки целому миру.
Звонить Виктор перестал уже на третий день, а спустя две недели его частично обгоревшее тело было найдено на одной из столичных свалок. Короткая вставка в блоке новостей, мало в ком вызвавшая что-то кроме брезгливости, на долгое время выбила меня из привычного ритма жизни. Я так до конца не оправилась, ни год назад, ни сегодня.
Даже понимая, что любимого не вернуть, ужасно совестно собираться на свидание с другим. Жизнь продолжается, но в глубине души я всё равно чувствую себя предательницей.
По природе своей замкнутости мне не так часто нужен кто-то кто поддержит или подтвердит верность принятого решения. Я привыкла справляться сама, но сегодня совсем не тот случай.
С сомнением глянув на дисплей мобильного, вызываю последний набранный номер.
– Привет, мам, – чётко проговариваю на лаконичное «ало», крепче сжимая пальцами телефон, чтобы сдержать дежурный порыв завалить её тоннами восторженного лепета.
Он её утомляет, а я уже взрослая и научилась быть ненавязчивой.
– Здравствуй, Валерия, – напряжённое молчание, повисшее на том конце, разбавляет гул голосов, что при маминой любви к уединению кажется дивом дивнейшим. – Здесь нужно добавить света, дайте акцент на центр экспозиции. Да, так гораздо лучше, спасибо. Извини, это рабочим, Иван всё-таки выбил отдельный зал для проведения выставки.
– Поздравляю мам. У тебя замечательный брат.
Не каждый, даже будучи закоренелым холостяком, согласится четвёртый год пропитывать свою двушку запахом краски и растворителя, только потому, что эксцентричная сестра-художница после развода не захотела возвращаться в родительский дом, в бесючем соседстве с предателем-мужем.
О том, чтобы выселить живущих там квартирантов Иван даже не заикнулся, мужественно приняв на себя роль основного кормильца и буфера для её каждодневных истерик, но у мамы на этот счёт своё авторитетное мнение.
– Не обманывайся, он только и мечтает, чтобы я поскорее озолотилась и съехала. А ты почему звонишь, вчера только говорили. Что-то случилось?
– Да, случилось, – выдыхаю, нервно закусывая губу. – Мам, меня парень на свидание пригласил. Хороший…
– Хороший! Сколько раз тебе говорить, что все они хорошие пока не ухитрятся окунуть свою драгоценную кисть в палитру твоей лучшей подруги?
– У меня нет подруг, – тихо возражаю, зная, что меня уже никто не слышит.
– Как там отец, уже познакомил тебя с новой мамочкой? А братец? Принял с распростёртыми объятиями? Семейка лицемеров! Она мне тоже пела, что нет ничего крепче нашей дружбы, когда к бизнесмену своему на пмж переезжала. Отец всю жизнь её любил. Думал, я слепая и не понимаю, ради чего он со мной. Ха-ха – исключительно чтобы оставаться ближе к своей недоступной Анжеле. Только её тогда нищая интеллигенция не интересовала, а как выставил её Беданов без гроша в кармане, сразу вернулась в город детства, да вспомнила старого воздыхателя. Пальчиком поманила, он и собрал удочки. Рыбак чёртов! Одним махом разбил вдребезги всё пятнадцать лет брака… Никогда ему не прощу! Так и передай.
– Хорошо мам, – шепчу, зная, что снова промолчу, а отец не спросит. Мы никогда не обсуждаем его решение, за что он не настаивает на переезде к своей Анжеле, продолжая разрываться на два дома.
– Вот и замечательно… Нет, не туда! Справа. Другое право! Валерия, мне срочно нужно бежать. Ещё созвонимся. Люблю-целую.
Я тебя тоже люблю, моя яркая неуловимая колибри. Очень…
Жаль, что удержать твоё внимание так сложно.
Вот с выбором одежды всё гораздо проще: поверх водолазки надеваю клетчатый сарафан той же расцветки, что и куртка моего нового знакомого, натягиваю плотные колготки, завязываю шнурки на невысоких ботильонах и, встав напротив зеркала в прихожей, трачу несколько бесконечных минут, чтобы расчесать непослушные волосы.
– Удачи! – тихо желаю своему отражению, накидывая лёгкую куртку и стараясь отыскать в глубине синих глаз погасший энтузиазм. Без толку.
На самом деле очень страшно решиться на свидание с парнем, которому я заведомо присвоила внешность и голос мертвеца. Мне жизненно необходима эта встреча, пока я окончательно не убедила себя, что прошлое рядом, стоит лишь дождаться коннекта.
Потанцуем?
После темноты подъезда солнечный свет ослепляет, заставляя отчаянно жмуриться, отчего я упускаю момент, когда чьи-то руки неожиданно ложатся мне на талию, толкая обратно во мрак бетонных стен.
