— Мам! — отчаянно делаю шаг ей навстречу. Чувствую, как внутри меня все звенит, будто натянутая струна. Губы дрожат.
Виктор резко хватает меня за локоть и грубо останавливает.
— В кого ты превратилась рядом с ним, Таша?! — вскрикивает мать. — Он же убийца! На нем столько крови, а ты от него ребенка ждешь!
— Женский алкоголизм не лечится. — Прорезает морозный воздух ледяной голос Виктора.
— Склонность к кровавым расправам тоже! Кто мэра и его дочь расстрелял?! Разве не ясно?!
Охранник подходит к моей матери и оттесняет ее от нас с Виктором.
— Убийца! Вот он кто, твой Виктор! — мать бьет охранника с силой кулаком в грудь. Тот толкает ее на землю.
— Витя, нет! — кричу я. — Зачем с ней так?! Это моя мама!
Слезы катятся из глаз ручьями. Пытаюсь прорваться к матери, но Виктор держит меня слишком крепко, не давая вырваться.
— Не трогать! — бросает охраннику он. Громила послушно отступает.
Виктор подходит к моей матери. Протягивает ей руку, желая помочь подняться с грязного снега.
Мама смотрит на него с таким презрением, что у меня мороз по коже.
В следующий миг плюет на его руку.
— Никогда не подавайте мне свою руку, понятно?!
Дашуля со страхом взирает на мужчин, пытается помочь ей подняться.
Я испуганно смотрю на мужа. Всхлипываю и вздрагиваю. Еще никогда я не видела на лице Виктора такого выражения.
— Выживает сильнейший. А за то, что моего ребенка собирались в приют отдать, я вас никогда не прощу, — цедит сквозь зубы он и отходит в сторону.
— Он даже не отказывается! Неужели ты не видишь, за кого вышла замуж?! — надрывается мама.
Второй охранник бежит с пачкой бумажных платочков. Подает их Виктору, и тот брезгливо оттирает плевок моей мамы с рукава пальто.
Дашуля тащит маму в другую сторону.
Виктор оборачивается ко мне. Я растираю черную тушь по лицу, и никак не могу успокоиться. Кажется, внутри меня что-то надкололось. Дочка будто сошла с ума. Бьется так, что мне тяжело дышать.
— Садись в машину, Таша, — спокойно произносит Виктор и берет меня под руку.
Открывает дверь и помогает забраться на заднее сидение бронированного джипа. Садится рядом, и машина трогается с места.
Глава 4. Таша
— Т-ты п-правда…. П-правда… убил мэра? — давлюсь всхлипываниями я.
— Нет.
Его лицо снова непроницаемое. Как будто он надел маску.
— А почему…п-почему… мама…
— Мама рассказывает сказки Венского леса, Таша. Если она продолжит злоупотреблять спиртным, ей черти видеться будут.
Некоторое время мы молчим. Созерцаем мелькающие за окном огни наряженного к новому году и Рождеству центра.
Виктор берет бумажный платочек и поворачивается ко мне.
— Ну-ка, давай я вытру твои слезы.
Мягко касается платочком моих щек. Смачивает сухой платочек языком и пытается оттереть черные потеки туши под глазами.
Сердце понемногу успокаивается от его ласковых прикосновений. Дочка у меня внутри тоже ведет себя спокойнее.
Я затихаю. Понимаю, что даже если мама права, Виктор все равно никогда не признается в этом.
— Вить, отвези меня домой.
— А в торговый центр? Разве не поедем? — мрачнеет он.
— Не хочу. Тебе подарок я купила в Риме, а больше некому.
— Таша! — взрывается возмущением муж. — Мы же хотели побродить по центру! Выбрать украшения, поужинать в красивом месте!
— У меня тушь потекла…
— Ничего не потекла. Я уже вытер всю грязь.
— Я расстроена.
— Тем более, надо отвлечься! Сергей, вези в ТЦ, — цедит сквозь зубы охраннику, который за рулем, Виктор. — Отказы сегодня не принимаются. Я не позволю никому испортить наш вечер.
Я тихо всхлипываю. У меня нет сил спорить.
Сергей уверенно сворачивает к центральному универмагу.
На запорошенной снегом парковке Виктор первым выбирается из машины и помогает мне выйти.
Внимательно смотрит на меня.
Подставляет локоть.
Я беру его под руку. В душе смятение. Мысль о том, что мама может оказаться права, заставляет сердце болезненно сжиматься. Не может же она ненавидеть Витю просто так? Значит, были прецеденты. Мой муж – жестокий мерзавец, способный на любое преступление? Но разве мой Витя может быть убийцей? Ни за что в это не поверю.
Прогулка понемногу развеивала горечь от встречи с мамой. Рождественские огни, веселая музыка, толпы народа – кружили хороводом, разжигая праздничное настроение.
Мы накупили гору украшений для нового года. Свечи в шикарных подсвечниках, темно-красную скатерть для стола, упаковки елочных игрушек. Я нашла подарок для бабушки – пуховый платок ручной работы. Купила набор для мелкого Ульяны – тот родился в начале декабря.
— Передам через кого-нибудь подарки, — делилась мыслями с мужем я. — Может, кто-то поедет в Волгоград в ближайшие дни.
— Если хочешь, я отправлю к бабушке Сергея. Он обернется за день.
— Правда? Так будет можно?
— Конечно.
Виктор улыбается. Поглаживает меня по спине.
— Кстати, можешь позвать бабушку на Рождество в гости. Мы никуда не поедем, а вместе будет веселее.
— И ты не будешь против, если она приедет? — удивляюсь я.
— Таша, я ничего не имею против твоей бабушки. Она отличный собеседник. Мне будет, с кем пропустить по стаканчику хеннеси.
На душе становится тепло.
— Я позвоню ей сегодня же.
— Лучше завтра утром. Сегодня ты утомилась.
— Да, завтра.
Прижимаюсь к нему. Все хорошо. У нас все будет хорошо.
— Устала? — участливо интересуется муж.
— Есть немного.
— На соседней улице есть отменный ресторанчик. Я забронировал столик. Поужинаем?
— Поужинаем.
— Тогда вперед.
Виктор передает пакеты с покупками охраннику и берет меня за руку.
В ресторане оживленно. У какого-то предприятия новогодний корпоратив. Музыканты на небольшой сцене заливаются соловьем, народ уже навеселе, потихоньку тянется в пляс.
— У нас отдельный столик, нам не будут мешать, — успокаивает меня Виктор.
— Да ладно, почему мешать? Праздник ведь, — пожимаю плечами я. — Честно говоря, я и сама бы потанцевала, если бы не Тася.
— Почему ты считаешь, что беременная женщина не может позволить себе потанцевать?
— Потому что встряски на моем сроке вредны для ребенка.
— А если это будет медленный танец с мужем?
— О… если муж пригласит меня на медленный танец, я буду счастлива.
— Только после того, как накормит своих девочек, — подмигивает мне Виктор. — Тася, наверное, извелась уже в ожидании ужина?
— Конечно.
Администратор ресторана почтительно здоровается с нами. Ведет на балкон, туда, где расположены самые лучшие столики. Забирает верхнюю одежду, указывает на чудесное место у широкого окна. Отделанные под кирпич стены создают ощущение уюта. Мягкие диванчики зазывают остаться подольше.
Я замираю от восторга – из окна видно заснеженную набережную. Она утопает в ночных фонарях. Огромные корабли заснули у пристани до весны. Их сковал лед. Красиво.
— Вить, я хочу сфотографироваться! Сделаем селфи?
— Обязательно. Но сначала я сфотографирую тебя одну на диванчике. Мы поместим фотографию в альбом и когда-нибудь расскажем Тасе, что она тоже ходила с нами в ресторан.
— Я сейчас не очень красивая для исторических фотографий.
Виктор качает головой и смеется.
— Таша, ты даже не представляешь, насколько прекрасна. Нежная, милая, ты как будто затихла в ожидании чуда.
— У меня нос и губы поплыли.
— И что?
Жалобно фыркаю, но все равно усаживаюсь на диванчике, позволяя мужу поймать в телефоне нужный ракурс. Виктор щелкает телефоном несколько раз, потом садится ко мне и мы делаем селфи на фоне окна.
Официант приносит горячее – запеченные отбивные с картошкой и грибами, апельсиновый сок, чесночные булочки и салаты.
Муж наполняет наши бокалы соком.
— С наступающим, — приподнимает бокал он. — Пусть новый год принесет нам только хорошее.
