нужно было… — Я замолкаю. Что-то подсказывает мне, что ему не нужны слова. — Что они ей дали?
— GHB. Иди сядь, — торопливо говорит он, отодвигаясь в сторону. — Хотя тебе следовало бы быть в постели.
— Мы подождем снаружи, — говорит Кэлвин, и они с Энджи выскальзывают из комнаты, чтобы дать нам немного уединения, но не раньше, чем Энджи сжимает мое здоровое плечо в знак поддержки.
Игнорируя Галена, Тео и мою сестру позади меня, я шаркаю вперед, опускаюсь на стул и тянусь к ее руке.
Она стонет, когда мы соединяемся, и мое сердце болит от осознания того, что она знает, что я здесь.
— Все будет хорошо, детка, — говорю я, потирая ее костяшки большим пальцем.
* * *
Мне удалось побыть со Стеллой всего пять минут, прежде чем пришла моя любимая медсестра, чтобы оттащить меня обратно в мою собственную палату.
Выражение ее лица, когда она увидела, что я сижу там, было просто убийственным.
Я бы сказал большинству людей, куда идти, когда они начинали мной командовать, но Дженис… в ней есть что-то такое, что заставляет меня прислушиваться. Я понятия не имею, есть ли у нее дети, но, черт возьми, я сочувствую им, если они существуют.
София и Тео сопроводили меня обратно в мою палату и помогли лечь в постель, прежде чем я довольно быстро снова отключился.
Возможно, это была всего лишь пуля в плечо, но какие бы обезболивающие мне ни давали, они убийственны.
В следующий раз, когда я прихожу в себя, мой нос наполняет запах, от которого учащается сердцебиение.
— Детка? — Шепчу я, не совсем уверенный, сплю ли я все еще или она действительно здесь, со мной.
— Привет.
От ее голоса по всему моему телу пробегают мурашки, и дрожь желания пробегает по спине.
С трудом открываю глаза, и меня встречает самое невероятное зрелище.
Мой подбородок опускается, когда я смотрю на нее, лежащую рядом со мной на одной подушке.
Она выглядит в миллион раз лучше, чем, когда я видел ее в ее палате, как бы давно это ни было. Ее макияж был смыт, оставив ее прекрасную кожу чистой, ее волосы были уложены, и она больше не носит свой костюм.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, продолжая осматривать ее на предмет травм, несмотря на то, что мне сказали, что у нее их нет.
— Я? Не я была тем, кого, черт возьми, подстрелили, Себ. Какого хрена? — В ее тоне слышится нотка гнева, и это меня немного пугает.
— Я… я не имел в виду…
— Черт. Мне очень жаль.
Наклоняясь вперед, ее теплая рука обхватывает мой подбородок, а ее лоб прижимается к моему.
— Ты хоть представляешь, насколько это было чертовски страшно?
Воспоминание о том, как ее зарезали, поражает меня. — Да, вообще-то. Я знаю.
Слезы наполняют ее глаза, когда она смотрит на меня. — Я думала, вы оба мертвы, — шепчет она, эмоции ломают ее голос.
— Для этого потребуется больше, чем…
— Нет, — умоляет она. — Пожалуйста. Никаких шуток.
Я киваю, беспомощный, но готовый сделать все, что она попросит.
— Ты не видела Тоби?
Она качает головой. — Пока нет, но ребята с ним. Я заставила их оставить нас в покое.
— Хм, — напеваю я, потираясь своим носом о ее. — Мне нравится ход твоих мыслей.
— Себастьян, ты в больнице.
— У парня все еще есть потребности, детка.
— Ты невыносим.
— И ты невероятно сексуальна. Я ничего не могу с собой поделать, если у меня встает каждый раз, когда я смотрю на тебя.
При моих словах она опускает взгляд. — О Боже мой. Не показывай этого Дженис, она может начать думать, что ты смягчаешься по отношению к ней.
— Он определенно размякнет, если она подойдет к нему хоть близко, не беспокойся об этом.
— Господи, — бормочет она, на ее губах играет улыбка.
Обнимая меня, она прижимается ко мне всем телом, и мы просто лежим в тишине, радуясь, что сегодняшний вечер прошел не так плохо, как мог бы.
Дыхание Стеллы выравнивается, и я начинаю думать, что она погрузилась в сон. Но как только я закрываю глаза, чтобы сделать то же самое, мое имя плывет в воздухе.
— Да, детка? — Шепчу я в ответ, лаская ее руку большим пальцем.
Она сдвигается так, что снова смотрит на меня снизу-вверх.
— Я люблю тебя.
Мой подбородок опускается, и весь воздух вылетает из моих легких, когда я недоверчиво смотрю на нее сверху вниз.
Я знаю, она это чувствует. Я вижу это в ней, когда она смотрит на меня. Я видел это по тому, как она хотела отреагировать на меня, когда я сказал ей о своих чувствах.
Но слышать слова?
Блядь.
Это заставляет меня ценить то, что она воздержалась от того, чтобы сказать это в качестве реакции на то, что я делаю это, потому что знаю, как сильно она это имеет в виду… Черт, это заставляет мое сердце разбиваться вдребезги всеми лучшими способами.
— Стелла, я… — ее пальцы прижимаются к моим губам.
— Отдыхай.
Не в силах делать ничего, кроме того, что она говорит, я снова закрываю глаза, утыкаюсь носом в ее макушку и вдыхаю ее.
— Привет, — шепчу я, когда Тео и Алекс проскальзывают в комнату Себа и находят меня свернувшейся калачиком рядом с ним на кровати. Ни один из них не выглядит слишком шокированным этим шагом.
— Он очнулся, — шепчут они в ответ, следуя моему приказу сообщить мне, когда Тоби придет в себя.
Прошло чуть меньше двадцати четырех часов с тех пор, как их обоих доставили.
Тоби отвезли прямо на операцию, а Себа отправили накладывать швы.
Мы все оказались в той же палате, где я была после того, как меня ударили ножом. Отделение, которое я с тех пор обнаружила, полностью финансируется семьей Чирилло.
Я не знаю, почему я не поняла этого раньше. Уровень заботы, который я получила во время моего первого пребывания, был невероятным, так что это действительно имеет смысл.
У них обоих теперь есть отдельные комнаты для восстановления, и, несмотря на то, что Себ хотел выписаться, как только смог, нам всем удалось убедить его остаться еще на одну ночь после того, как он разорвал швы во время своего небольшого квеста, чтобы увидеть меня, пока я была без сознания вчера утром.
Так осторожно, как только могу, я пытаюсь подняться со стороны Себа.
Мое тело болит, но я не помню почему.
Единственное, что я могу вспомнить, — это бегство от темной фигуры в
