— Давно мы не виделись, Марго, — в голосе Матвея слышатся не знакомые мне нотки.
— Три года, — не подумав, говорю я. — Какими судьбами здесь?
— Кое-какие дела в столице. Прилетел на пару недель, — отвечает он, продолжая пристально смотреть на меня. — За это время здесь многое изменилось.
— Да, это так, — пожимаю плечами. Я поднимая бокал и подношу его к своим губам.
Разговор не клеится. Впрочем, о чем нам говорить с Градовым? О том, как он бросил меня, а я до сих пор что-то чувствую к нему…
— Как твоя трудовая деятельность? — летит очередной вопрос.
— Все отлично. Тружусь в поте лица, — возвращаю стеклянный сосуд обратно. — Как твоя жизнь?
Продемонстрировать полное безразличие мне не удается, поскольку Градов следит за каждым моим движением. То, как я нервно убираю выбившуюся прядь волос за ухо или изредка постукиваю ногой под столом, вызывают у Матвея лишь фирменную ухмылку. Кажется, он как и три года назад видит меня насквозь.
– Сейчас уже лучше, – он делает многозначительную паузу. От его слов я ощущаю, как мои на моих щеках выступает предательский румянец, будто они адресованы нашей случайной встрече. – Дела пошли в гору, а я наконец-то смог вернуться в столицу.
– А раньше с этим были трудности? – удивляюсь я.
– Еще какие. У меня стоял запрет на въезд, но это в прошлом. Сейчас проблема устранена, поэтому я здесь, – прищуривается он.
– Те самые опасные люди, – вздергиваю подбородок, едва заметно усмехаясь, и получаю в ответ легкий кивок. – Все ясно.
– А вот и я! – восклицает Аля, присаживаясь на свое место. – Привет, Матвей.
– Привет. Рад был повидаться, Марго. Еще увидимся, – мужчина заглядывает в глаза, но проникает в самую глубину души, тем самым добивая меня.
– Стоило ему появиться на горизонте, и я поняла, что мои чувства никуда не делись, – тихо говорю я, рассматривая содержимое бокала.
– Как и его, Рита, – добавляет Аля. – Ладно, поехали отсюда. Что-то и мне поскорее хочется сменить обстановку.
Глава 2
Утро следующего дня встречает меня жутким недосыпом и, как следствие, головной болью. Медленно сползаю с кровати и, собрав себя по кусочкам, бреду в сторону кухни. Мне нужен эспрессо — единственное верное средство, которое даст мне проснуться.
Вчерашний вечер прошел замечательно. Мы с Алей поехали в клуб, но задержались в этом месте ровно на час — даже моей лучшей подруге стало там скучно. Надо сказать, я и в юности не слишком любила подобные заведения, ходила исключительно за компанию. Стоит ли говорить о нынешнем времени, когда мне двадцать семь, и я только и делаю, что работаю? Поэтому я была несказанно рада, когда Аля предложила мне сменить локацию на тихий бар неподалеку от гостиницы, где она остановилась.
Кофемашина завершает процесс приготовления терпкого напитка, и от приятного аромата я, наконец, окончательно просыпаюсь. Забираю чашку и выхожу на огромную террасу, откуда открывается потрясающий вид на город. Именно это место стало вишенкой на торте при покупке этой квартиры.
Но наслаждение тишиной и прохладой летнего утра длятся недолго, стук в дверь прерывает мою идиллию наедине с собой, разрушая глубину момента. Не имею ни малейшего представления, кого принесло с утра пораньше. Неторопливо возвращаюсь в кухню и опускаю чашку в раковину — только потом направляюсь в прихожую. Обреченно вздыхаю, когда на пороге своей квартиры вижу маму.
— Привет, дочь! Я тебе уже весь телефон оборвала, — по своему обыкновению с нотками раздражения в голосе начинает она.
— Привет, мама! — устало протягиваю я, поглядывая на настенные часы, которые показывают только половину девятого.
Вот кого бы мне не хотелось видеть с самого утра, так это мою маму. Нет, я, конечно, люблю ее и очень уважаю, но наши отношения слишком далеки от идеала. Ее жизнь никогда не была простой, поэтому она решила устроить мою, не спрашивая, чего хочу я. Когда я училась в старших классах школы и университете, у меня еще были силы противостоять ей, а сейчас я пошла по пути наименьшего сопротивления — не вступаю в конфликты, слушаю ее, но делаю по-своему.
— Почему ты не берешь трубку? — удивляется мама, скидывая туфли.
– Телефон стоял на беззвучном, – пожимаю плечами.
– А почему ты не на работе? – она бесцеремонно проходит в кухню и запускает кофемашину.
– Потому что у меня сегодня выходной, – я достаю еще одну чашку и протягиваю маме.
– Что-то не очень похоже на тебя, Маргарита, – с сомнением осматривает меня. – Ты не беременна ли?
– Мам, – закатываю глаза. – Ты решила отличный день испоганить?
– Нет, конечно, но тебе уже двадцать семь, – она начинает свою любимейшую тему, от которой меня воротит в буквальном смысле этого слова. – Если не хочешь слушать меня как мать, то послушай как заслуженного врача.
– Нет, я не беременна, – отрезаю.
– Но тебе пора задуматься о ребенке, – продолжает давить на меня. – Если ты не родишь Глебу, то это с легкостью может сделать кто-то другой.
– Мама, ты просто невыносима. Избавь меня, пожалуйста, от этих разговоров, – быстро выхожу из кухни, чтобы избежать неприятной беседы.
– Не уходи, когда мы говорим на серьезные темы! – доносится мне вслед, но я уже скрываюсь в ванной комнате и открываю кран, заглушая звук ее голоса.
Стоя под теплыми струями воды, я отвлекаюсь от ненавистной темы, на которую мама говорит абсолютно при каждой встрече, приводя тьму доводов, почему я срочно должна забеременеть. И, кстати говоря, отцом моего ребенка обязательно должен стать Глеб. Когда ей стало известно о предстоящей свадьбе, то она от счастья чуть не свихнулась. Я утрирую, конечно, но ее ненормальное обожание Ланского порой наталкивает на определенные мысли.
Но вопрос-то в другом, а хочу ли я замуж за Глеба? Любви в реальном ее проявлении с моей стороны нет. И не было никогда. А он… В его чувствах я тоже никогда не была уверена. Хотя пару лет назад у меня были все шансы полюбить этого мужчину, если бы мое сердце не занимал другой… Тот, кто и разбил его на мелкие осколки.
Мысли несут меня во вчерашний вечер, возвращая к случайной встрече с Матвеем. В костюме с иголочки, сидящем на нем идеально, он выглядел как модель, сошедшая с обложки глянца. Градов всегда умел преподнести себя, и дело совсем не в одежде, разумеется, а в его удивительной харизме, при помощи которой он покорял всех. Правда, вчера мне показалось, что в Матвее что-то изменилось – в его непроницаемом взгляде карих глаз мелькнула усталость. Хотелось бы мне сказать, что жизнь бывшего мужчины больше не интересует меня, но это будет ложью, тем более, когда вопросов после его исчезновения несколько лет назад осталось больше, чем появилось ответов.
Внезапно раздается стук в дверь ванной комнаты. Черт! Я почти забыла, что дома не одна, и что моя самая близкая родственница без предупреждения только что вторглась в мое жилище. Выключаю воду и, обернувшись в полотенце, выхожу из ванной.
– Дочь, почему ты уходишь от серьезной темы? – летит очередной вопрос, после которого у меня появляется жгучее желание выставить маму из квартиры.
– Зачем ты пришла? – спрашиваю в лоб.
– Проведать тебя, конечно, – удивляется она, будто мой вопрос стал для нее полнейшей неожиданностью. – У меня сегодня выдался свободный день, и я решила навестить тебя.
– Или задолбать вопросами, – я направляюсь в спальню, она идет следом.
– Марго, перестань разговаривать со мной в таком тоне! – в голосе слышится приказ.
– А ты прекрати вторгаться в мой дом с претензиями и указаниями, что мне делать! – брови мамы ползут вверх. – Ты сама только что сказала, что мне уже двадцать семь лет, поэтому будь добра, уважай мое личное пространство. Мам, я больше не ребенок, смирись с этим. Прошу тебя. И давай больше не будем возвращаться к этой теме.
Она демонстративно разворачивается и выходит из моей спальни. Даже если ей мои слова показались обидными, пусть так. Но каждая фраза была похожа на крик души, и мне хотелось бы надеяться, что до нее наконец дойдет смысл.
