— Какие уж тут шутки, — произносит себе под нос Василиса и садится в свое кресло. — Расскажите мне, Герман, как Вам удалось попасть в немилость Петра Степановича. За что Вас отправили работать курьером?
— Курьером? Да ну! Дед не мог так со мной поступить…
— Как видите, это не шутка. И здесь Вы именно на должности курьера. В Ваши обязанности будет входить доставка рекламной продукции заказчикам, перевозка работников агентства на совещания. В основном по городу. Но иногда бывают командировки по краю. Надеюсь, водительское удостоверение у Вас есть. Сегодня, конечно, Вам за руль нельзя. Но впредь я настоятельно рекомендую Вам приходить на работу без перегара и в нормальной одежде. Иначе будет штраф.
— А что не так с моей одеждой? — спрашивает он, нехотя снимая очки и оглядывая себя.
— То есть, это единственное, что Вы услышали из всего мной сказанного?
— Нет, я услышал все. Но про одежду не согласен. Я ведь курьер.
— Если Вас не устраивает вариант со "своей нормальной" одеждой, то могу выдать корпоративную футболку с надписью фирмы. Будете выглядеть, как настоящий курьер.
— А бейсболку выдашь, мадам Снежная Королева?
— Снежная королева штрафует Вас на тысячу рублей за подобный тон.
— Ауч, какая строгая, — хмыкает Герман. Что такое тысяча рублей в сравнении с огнем, что он видит в ее глазах. С такой горячей штучкой ему еще не приходилось сталкиваться. Это будет даже интересно.
— За каждый Ваш промах будет штраф, — невозмутимо говорит Василиса.
— Ты всех работников штрафуешь, или только мне так повезло?
— За панибратское отношение к руководителю тоже предусмотрен штраф. Так останетесь и вовсе без зарплаты, — предупреждает Василиса, все так же холодно смотря в глаза собеседника. Красивые, надо сказать, глаза. С хитрым прищуром, такие… блядские. Видно, что парнишка не видел трудностей ни в чем. Особенно не было проблем с женским вниманием. И Василиса понимает, что ее холодность только подстегивает его на провокацию. Но Василиса тоже не из робкого десятка.
— Ай-яй-яй, какой я невежливый. Два штрафа за одно утро. Скажи мне свой номер телефона, перекину тебе сразу десять тысяч, чтобы до конца дня хватило.
— Не переживайте, Герман. Все штрафы будут вычтены из Вашей зарплаты. А сейчас я Вас провожу, познакомлю с ребятами. Марго — моя помощница, введет Вас в курс дела. Она же будет Вас информировать о всех заказах.
Герман надевает на глаза очки и, довольно улыбаясь, идет за Василисой, отмечая, какая шикарная у нее задница, обтянутая тканью брюк. В воображении возникает картинка Василисы в узкой юбке-карандаше. И эти ее очки… в черной оправе, словно два крыла бабочки. И блузка белоснежная, застегнутая на все пуговицы.
Да уж, еще немного, и стояк невозможно будет скрыть, поэтому Герман отвлекается на знакомство с коллективом и провожает взглядом уходящую в сторону кабинета Василису.
А Вася злится. Наглый, дерзкий мальчишка! Вывел ее из равновесия парой фраз!
4
Герман не верил, что дед все это всерьез делает. Но каково же было удивление, когда ни на следующий день, ни через неделю, ни даже в конце месяца, Полеев — старший не дал заднюю. Хотя, на то он и дед. Характер у него твердый. Но, может, хватит уже наказания? Герман все осознал, принял, сделал выводы. Но нет же… дед, мало того, что заблокировал все банковские карты, так еще и ключ от любимой спортивной BMW забрал, выдав взамен брелок с надписью "Hyundai". Это был удар ниже пояса. Как он будет ездить на таком старье? А последней каплей стало то, что коробка передач оказалась механической. В итоге Герман приехал на работу взмыленный, злой, но в предвкушении зарплаты.
День прошел в разъездах по городу, что вымотало Германа похлеще бурной ночи с какой-нибудь красоткой. И когда он, так и не поняв, что с его зарплатой, вошел в приемную Василисы Кощеевны, так он ее прозвал за стервозность и холодность, Марго озадачила его.
— Василиса Сергеевна уже уехала.
— Тогда, может, ты пояснишь? На карту упало пять тысяч. А где остальное?
Марго вздохнула, что-то набрала на компьютере, несколько раз щелкнула мышкой.
— Ну, никакой ошибки нет, — пожимает плечами. — Твой оклад двадцать тысяч рублей. Штраф за опоздание — три раза. За хамство руководителю — пять раз. За неподобающий внешний вид — семь раз. Итого, к выдаче пять тысяч.
— Охренеть! — смотрит Герман на Марго, не моргая. Та лишь пожимает плечами и мило улыбается.
— Тебя что, не предупреждали, что у нас предусмотрена система штрафов?
— Да было дело… Но я как-то не предал значения.
Злость на строгую начальницу переполнила чашу. Герман был полон решимости, когда ехал домой. Хотел высказать деду все, что он думает по поводу этой работы. Мало того, что свои счета он потерял, осталась лишь несчастная дебетовка, на которую перечисляют зарплату. Так еще и на этой машине стремно перед друзьями появиться. В итоге, Герман оставляет машину во дворе, принимает душ и вызывает такси. В клуб он приезжает ближе к одиннадцати, когда начинается самая жара. На пять тысяч особо не разгуляешься, поэтому Герман покупает себе выпивку и сидит у бара. К нему подсаживается девушка в микроскопическом платье. Ткань еле-еле скрывает стратегические места. Да и платьем назвать можно с натяжкой это переплетение тесемочек-веревочек.
Герман оглядывает девицу и, плотоядно улыбнувшись, уводит за собой в сторону уборных. Закрывает кабинку на внутреннюю щеколду и нагло разворачивает податливое тело малышки спиной к себе. Перед взглядом обнаженная задница. Он так и думал, девица совершенно без белья, и уже вся мокрая от похоти.
Герман ловко раскатывает по возбужденному члену презерватив и резко вбивается в девицу. Она пошло стонет, совершенно не стесняясь, что кто-то может услышать. Герман сжимает в пальцах белобрысые волосы на ее затылке, представляя на ее месте холодную стерву, Василису. Трахает так, словно мстит, и не заботясь о том, что может причинить девице боль. Но ей, походу, нравится, раз она кончает раз, второй… третий на подходе, а у Германа ноль эмоций. Стояк есть, каменный. Но вот кончить не получается. Он же джентельмен, доводит девицу до очередного оргазма и выскальзывает из нее. Рывком опускает ее на колени, стягивает резинку, шлепая по пухлым губам членом. Та послушно открывает рот, вбирая в себя член по максимуму глубоко. Но не то… чччерт! Мягкие губы обхватывают его у самого основания, и он закрывает глаза. Хоть так, пусть хоть так… на обратной стороне век стоящая на коленях стерва. Ее белоснежная блузка расстегнута до талии и оголяет маленькие упругие сиськи. Глаза за стеклами стильных очков в черной оправе. Блондинистые волосы стянуты в высокий тугой хвост. Бляяять! Оргазм накрывает с такой силой, что из груди Германа рвутся какие-то животные хрипы вместо дыхания. Девица не успевает глотать и пытается отстраниться. Но Герман так крепко держит ее волосы в захвате, что у нее нет выбора. Тушь течет вместе со слезами по ее щекам, оставляя черные разводы. Дышит носом шумно, немного приводя Германа в себя.
Он отпускает, наконец, ее волосы, и та резко поднимается на ноги.
— Ты больной, что ли, — восклицает она, вытирая слезы с щек и касаясь волос, нервными движениями поправляет взлохмаченные пряди.
— Прости, детка. Ты была великолепна, — подмигивает Герман и выходит из кабинки, оставляя девицу там. В клубе народа еще больше, чем было. Но Герман оглядывается вокруг, понимая, что делать ему здесь нечего. Выходит на улицу и бредет в сторону дома. Вот же дебил, спустил все бабло на выпивку, не оставив на такси ни копейки…
Пока идет к дому, прикидывает в уме, как бы заработать денег. Надо перестать хамить стерве. Но это не особо спасет, потому что зарплата в двадцать тысяч — это пиздец. Да этих денег не хватит даже на продукты. Хорошо, что дед не урезал пайку, и не отселил из дома. По крайней мере, не нужно тратиться на продукты и всякие мелочи.
Блять, подстава! Герман злится, пинает камень, откуда-то взявшийся на тротуаре. Идет, спрятав руки в карманы. Думай, Герман, думай… Где взять денег? Замутить стартап? Но для этого надо вложиться. Хотя… Как-то же зарабатывают обычные люди! Что там говорили ребята на работе? Выложить предложение своих услуг на одной из инернет площадок. А еще можно продать добрую половину гардероба. Потому что большинство вещей Герман попросту не носит.
