Меня в последнее время действительно немного унесло в семейные дела.
Сначала после родов нужно было дождаться, когда заживут разрывы. Потом бессонные ночи с коликами выматывали меня безбожно. И как вишенка на торте — режущиеся зубки пару недель назад.
Неужели так незаметно пролетели эти семь месяцев с рождения нашего младшего?
Ведь во время беременности в нашей интимной жизни запретов не было. Всё было замечательно. Мы с таким трепетом ждали очередного чуда…
И как я должна была вырулить из этой ситуации по-другому? Как? Я не понимаю…
— То есть во всём виновата я? — Хриплю я, сдерживая слёзы из последних сил, которые наполнили глаза, размыв любимый образ.
— Будь всё проклято! Нет! Прости! Я не это хотел сказать.
Мужчина делает шаг ко мне, в попытке привычно приобнять и успокоить, но, видя, как я закрываюсь от него, обняв себя руками, замирает.
— Настён, прости, это не должно было тебя коснуться. Я думал, что справлюсь с ситуацией. Не рассчитал. Мы всё решим, маленькая.
И его слова ножом полосуют моё раненное сердце.
— Как ты собрался это решить? — Предательская слеза всё же стекает по щеке.
— Мы что-нибудь придумаем. Эта женщина ничего для меня не значит. Не плачь, моя хорошая.
Боже, от его слов ещё хуже.
Я бы, возможно, смогла понять, если бы он влюбился без памяти в другую. Возможно… Со временем…
Но когда так… С ничего для него незначащей женщиной…
Это как клеймо бракованной для жены.
— Вот как. А может всё же тебе чего-то не хватало со мной в постели? Мы ведь рано поженились. По залёту. Я тебе досталась совсем девочкой. Наивной неумехой. Ты был и остаёшься моим единственным мужчиной. А с ней по-другому? Она опытнее? Умеет что-то такое, о чём я может и не знаю даже? Чего и представить не могу?
Муж шумно вздыхает. Закрывает глаза, мотая отрицательно головой.
— Но ведь почему-то ты пошёл к ней? Чего тебе со мной стало не хватать? Может мне стоит тоже кого-то найти? Разнообразить свою личную жизнь. Набраться чего-то нового. Ведь я зациклилась на тебе. Больше никого не замечала. Да и когда мне? С тремя детьми. Тут на себя забываешь в зеркало глянуть, не то что на других мужчин внимание обратить. Может в этом наша ошибка?
— Нет! Не смей так говорить!
— А как? — Не выдерживаю. Голос срывается. По щекам стекают слёзы. В груди фонтанирует обида. — Я пытаюсь тебя понять. Но у меня не получается. Как можно предать человека, которого любишь? Или больше не любишь?
Смотрю на него и боюсь услышать ответ. Потому что, если «нет» — это конец!
— Люблю! — Больным взглядом впивается в меня муж. — Больше всего на свете!
— Тогда почему?
— Я оступился. Думал, смогу вырулить на повороте. Но всё пошло юзом… занесло.
— То есть в следующий раз, если мне захочется от горя замутить или развеяться от проблем с кем-то другим, я тоже могу также оправдаться перед тобой?
— Нет!
— Почему?! В чём разница? Ты хоть понимаешь, что своим предательством дал мне «зелёный свет» поступать также, как ты?
— Нет! Ты всё переворачиваешь! Это разные вещи! Ты говоришь об осознанных поступках, а у меня так получилось не специально. Это была ошибка, о которой я очень сожалею. И мне жаль, что ты о ней узнала.
— Ммм… то есть, если бы не Мила, я бы так и оставалась единственной, кто не знает о твоей любовнице?
— Да чёрт же, нет! Нет никакой любовницы! Это было единожды! Сам не знаю, как так получилось. Но я разберусь. А ты не должна была об этом узнать, потому что мне не хотелось сделать тебе больно.
— Я видела вас вчера у ресторана.
Делаю глубокий вдох. Мне тяжело даётся наш разговор. Изнутри всю потряхивает. Мысли путаются.
— Это был деловой ужин. И с нами был мой заместитель. Просто он ушёл чуть раньше, а меня попросил подбросить Марину до дома.
— Марину… Не ври хоть себе, Дим. Слушать противно.
Делаю шаг в сторону выхода, но Димка не позволяет сбежать. Преграждает мне путь и припечатывает к кухонному гарнитуру, перекрыв варианты отступления с двух сторон руками.
— Пропусти.
— Нет. Сначала ты меня выслушаешь. Я виноват перед тобой. Очень. Прости. Но обещаю, я сделаю всё от себя зависящее, чтобы исправить ошибку.
— Как ты себе это представляешь? Я должна всё забыть? Я не смогу.
— Пожалуйста. Просто дай мне шанс всё исправить.
— Я не понимаю, как тут можно что-то исправить. Ты меня предал! Скажи, если бы на твоём месте оказалась я, ты бы дал мне шанс?
Димка дёргается, как от удара, и резко отстраняется, выпуская меня из западни.
Что? Такое тебе даже в голову не приходило? Я вот тоже в шоке от твоих поступков.
Пользуясь его замешательством, отхожу на безопасное расстояние поближе к двери.
— Ну так как, Дим? Ты бы простил?
А он молча закрывает лицо руками и остервенело трёт его.
— Не знаю. — Наконец тихо отвечает муж, отводя взгляд в окно.
— А я знаю. Не простил бы. Ты же эгоист и собственник. Когда ты узнал, что я тебе девственницей досталась, разве что в святые меня не записал. — Разворачиваюсь, чтобы уйти, но от внезапно возникшей мысли замираю. — У тебя же сегодня выходной?
— Да. Я весь день буду дома с вами.
— Прекрасно. Тогда ты присмотришь за детьми.
— Что значит, присмотришь? А ты куда? — Резко разворачивается ко мне.
— Прогуляться. Душно мне что-то тут, стены сжимаются и давят, надо проветриться.
— Давай соберём детей и вместе поедем в парк. — Предлагает мужчина.
Ну да, мы же всегда гуляли с детьми вместе. Потому что, когда у Димки появлялось свободное время, хотелось его провести всей семьёй. Мне казалось, дети должны за эти короткие перерывы в его работе напитаться нашей общей любовью. Про себя и свои нужды никогда не вспоминала.
А сейчас захотелось. Пройтись. Подумать.
— Нет. Хочу одна.
— Постой, Настён. Не дури.
— С тобой ничего не случится, если ты один разочек присмотришь за детьми.
— Я не об этом. Просто мы могли бы вместе, как всегда это делали.
— А сегодня я хочу одна.
Быстро забегаю в нашу спальню, сцеживаю молоко в бутылочку, переодеваюсь в тёплую одежду. Оставляю грудное молоко в холодильнике на кухне.
На выходе хватаю шапку и куртку, запрыгивая в зимние ботинки.
— Настюш, не уходи. — Подходит с Яриком на руках Димка.
— Я просто погуляю.
Одеваюсь, заматывая горло шарфом. Целую малыша в щечку, полностью игнорируя мужа.
— Всё, я ушла. Распорядок Ярика пришлю в сообщении.
— А как же грудное кормление?
Цепляется за последний довод мужчина.
— Остались только перед сном. В десять часов уложишь его на первый сон. В холодильнике бутылочка с моим грудным молоком. За полчаса достанешь и положишь бутылочку в горячую воду.
— Твою ж за ногу… Зачем так всё усложнять? А нельзя просто остаться и покормить малыша грудью?
— Нет! Сегодня нельзя. Мне надо пройтись. Не переломишься. Я всё напишу.
Разворачиваюсь, и хлопнув дверью убегаю.
Глава 3
Бегу на остановку. Сажусь в первую попавшуюся маршрутку. Пока еду не пойми куда, расписываю в мессенджере мужу подробный распорядок дня детей.
Даже если что-то пойдёт не так, один разочек ничего страшного не случится — успокаиваю себя.
Когда в окно вижу знакомый парк, выхожу на остановке и иду к набережной.
Мне нужно отвлечься. Жизненно важным становится отойти в сторону от водоворота, что неумолимо затягивает меня, не даёт продохнуть.
И я пользуюсь на всю катушку появившейся возможностью.
Но мысли-предатели так и вертятся вокруг случившегося. И я сдаюсь…
Он мне изменил. Называй, Настёна, всё своими именами.
А ты — клуша, которая кроме дома и детей больше ничего не видит… вот уже последние семь месяцев.
Ты даже не замечала, как у тебя под носом рушились отношения с любимым человеком.
А как ты хотела?
Над любыми отношениями должны работать двое. А ты пустила всё по накатанной. Поставила на первое место детей, отодвинув себя и мужа в сторону.
