я приземлился здесь, в кисках, после того, как мои вышеупомянутые лучшие друзья решили бросить меня, чтобы отпраздновать свою годовщину ночью в городе, оставив меня выслеживать некоторые украшения для матрасов в местном ночном клубе. Очевидно, это сработало как шарм.
Я имею в виду… не то чтобы я хотел отпраздновать с ними годовщину. Даже не годовщина свадьбы, а десятилетняя годовщина знакомства . Кто вообще празднует их после свадьбы?
Я не знаю, почему я звучу горько, потому что это определенно не так. Я имею в виду… я собираюсь всадить свой член в глотку двадцатидвухлетнему парню. Зачем мне жаловаться?
В любом случае, быть третьим лишним с этими двумя немного меня старит. Я был третьим лишним все десятилетие их отношений. Черт, я тоже был там в тот день, когда они встретились. Я помню выражение влюбленного лица моего лучшего друга, когда он встретился взглядом со скромной четырехглазой рыжеволосой девушкой, несущей книги через улицу.
Хантер подтверждает свой поступок. Получая работу ради нее.
Ради нее поднимался по карьерной лестнице. Делая себя владельцем клуба для нее.
Может быть, если бы я был из тех парней, которые могут поселиться с собственной красивой девушкой, я бы улетел немного дальше от их отношений, но поскольку я не такой, они практически относятся ко мне как к своему воплощению любви, держа меня рядом на их праздники и дни рождения, и, как вы можете видеть, на каникулы.
Я не вмешиваюсь в их жизнь, но они моя единственная семья. Это все, что у меня есть.
И на этой мысли — не совсем уверен, почему — я кончаю, стреляя прямо в горло громкой девочке, и она проглатывает его, как хорошая маленькая девочка. Я не уверен, что кто-то из них еще кончил, поэтому, когда мой член израсходован, я падаю на матрас и позволяю им кончить друг с другом.
В моем посторгазмическом состоянии я засыпаю, когда слышу, как вдалеке открывается входная дверь. В маленьком доме слышна негромкая болтовня и какое-то движение, пока я не слышу, как их дверь закрывается в коридоре.
Что-то тяжелое давит мне на грудь при этой мысли.
— Ты еще не закончил, не так ли? — спрашивает тихая девушка.
— Дай мне минутку, дорогая.
Вздохнув, я расслабляюсь на спине, а та, у которой кольцо в носу — кажется, ее имя начинается на К — начинает целовать все выше и выше мое тело. Она уже гладит мой член, пытаясь вернуть его к жизни. Кристи, Келси, Кайла?
Серьезно, женщина. Прошло минут пять. Вы когда-нибудь слышали о рефрактерном периоде?
Затем вдалеке раздается пронзительный стон, и я напрягаюсь. Между моей и их комнатами есть только гипсокартон, и совершенно ясно, насколько он тонкий, когда я снова слышу крик Изабель.
— Вот он идет, — говорит девушка, когда мой член утолщается под ее нетерпеливыми рывками. Другая девушка находится рядом с нами в своем послеоргазмическом восстановлении.
— Похоже на вечеринку по соседству, — отвечает сонный голос, когда кровать начинает медленно и грубо стучать о стену.
— Может быть, мы должны попросить присоединиться к ним. Сделай это одной большой вечеринкой, — добавляет девушка на моем члене.
— Ты говоришь слишком много. — Я переворачиваю ее и хватаю резинку с тумбочки. Спрятав свой и без того твердый член в ножны, я слушаю, как мои лучшие друзья трахаются, когда я врезаюсь в девушку, стоящую на коленях передо мной. Она издает хриплый крик, поэтому я хватаю ее за волосы, притягиваю к себе так, чтобы ее ухо оказалось рядом с моим ртом, и бормочу: — Громче.
И она это делает, но этого недостаточно, чтобы заглушить звуки женщины в соседней комнате. Тот, который я не должен слышать, думать или отвлекаться.
Правило № 2: Небольшое соревнование никому не повредит
Изабель
Мой муж выглядит несчастным. На самом деле, я беру слова назад. Он выглядит счастливым, потому что Хантер хорошо умеет улыбаться и изображает ее для меня, когда ему нужно, но я могу рассказать об этом. Я вижу тонкие взгляды сожаления и печали на его лице.
— Ты уверен, что тебе нравится твой стейк? — Я спрашиваю.
— Да, детка. Я люблю его.
Он тянется через стол и берет мои пальцы в свою руку, нежно поглаживая костяшки пальцев. Я улыбаюсь ему в ответ.
Я не из тех женщин, которые посвящают себя тому, что общество считает хорошей женой. Я даже не знаю, что это значит. В молодости я была против женитьбы. Идея посвятить свою жизнь одним отношениям казалась иррациональной и пугающей. Как я могла пообещать одному человеку, что буду любить только его всю оставшуюся жизнь? Как, черт возьми, кто-то мог дать такое обещание? Как будто мы можем видеть будущее. Как любой из нас знает, что ждет за углом.
Но потом я встретила Хантера Скотта.
Хантер заставляет любить его легко. Он боготворит меня, делает меня лучше во всех отношениях, ободряет меня, вдохновляет меня и заставляет меня влюбляться в него немного больше с каждым днем.
Поэтому, естественно, я хочу, чтобы он чувствовал то же сияющее счастье, которое он заставляет чувствовать меня, но я могу сказать это по тому, как он крутит обручальное кольцо на пальце и жует нижнюю губу, глядя на красное вино в своем бокале.
— Мы должны были его пригласить? — Я спрашиваю.
Его взгляд танцует на моем. — Нет. Это наша годовщина. Он понимает. Кроме того, я уверен, что он уже спит с кем-то в прокате прямо сейчас.
Я проглатываю тревожное чувство, которое вызывает это изображение. Дрейк — взрослый мужчина, одинокий и великолепный. Он может делать все, что захочет. Я уверена, что это не помогает, что мы совершаем поездку по четырем различным секс-клубам во время нашей деловой поездки-слэш-мини-отпуска. Я чувствую, что мы берем нашего маленького мальчика в Диснейленд.
Изображение Дрейка в шапке с черными мышиными ушками и вышитым на спине его именем вызывает у меня смех.
— Что смешного?
— О ничего. Просто интересно, почему мы взяли именно Дрейка в эту поездку. Есть большая вероятность, что мы потеряем его где-нибудь по пути.
— Он всегда делает это на наших каникулах, — отвечает он со смехом.
— Мы уже должны знать, что не будем делить с ним арендную плату, — игриво отвечаю я.
— Мы действительно должны.
Его пальцы сжимают мои.
— Знаешь… мы должны были привести его на ужин. Так как он был там в тот день, когда мы встретились.
— Был ли он там? — Хантер отвечает. — Я помню только тебя.
Я
