проглядываются сквозь слой тонального крема синевой. Работница цокает недовольно, но всё-таки она не бог, чтобы избавиться от подобного.
Вниз Нелли и правда сносят на руках, верёвка так крепко сжимает её руки и ноги, что та не в силах даже шага сделать. И когда её садят прямо перед мужчиной, то ей нравится видеть весьма удивленное выражение на чужом лице. Тот явно не ожидал подобного цирка. Даже смотрит на её отца шокировано, как бы спрашивая, что это такое?
— Вот, Ренат, знакомься с моей дочерью, — Ахмад Русланович даже не напрягается над тем, чтобы представить мужчину собственному ребёнку. Он вообще не смотрит на дочь, посвящая все свое внимание лишь будущему зятю. — Как ты видишь, я не шутил, когда говорил, что это та ещё штучка. но, зная тебя, предполагаю, что скоро ты ей крылышки-то подрежешь, и очень на это надеюсь.
— Будет сделано в лучшем виде. А вам не следует забывать о том, какие договорённости мы заключили помимо нашей хитбы, — тоже берет себя в руки Ренат, явно просчитавший давным-давно выгоды от этого брака.
Нелли тем временем рассматривает представленного ей человека. Тот, на её вкус, конечно симпатичный: высокий, крепкий, даже крепче Дамира, который отличается внушительный фигурой, тёмные коротко стриженные волосы, и даже шрам, который пересекает щеку Рената и спускается на шею, уродливым рубцом коверкая кожу, ничуть не портит его вид. Он явно о себе заботится: волосы уложены, одежда тщательно выглажена, ботинки блестят, и пахнет от него приятно. Будь он некрасивым стариком, Нелли было бы проще смириться с предстоящим браком, с тем, что отец просто её продал, тут же получается, что у него ещё какие-то виды есть — такой мужчина, как Ренат, мог бы и получше найти себе жену, однако, почему-то выбрал её.
— Конечно же я не забыл, не волнуйся, а сейчас не вижу смысла тянуть, имам уже давно дожидается, пора официально связать вас в пару, — торопится почему-то Башаров, посматривая на дверь соседней комнаты. Видимо, именно там дожидается мусульманский духовник. — Ну что, Соколов, сам её понесешь или позволишь охранником и дальше тяжести таскать? — Кивает на дочь, даже не ожидая от неё никакого ответа, словно она уже стала пустым местом в этом доме.
— Своя ноша не тянет, — коротко отвечает Ренат, закидывая девушку прямо себе на плечо, но нести её достаточно трудно, потому что вертится, как гусеница, и вот-вот норовит упасть. Тогда он шлёпает её по заднице рукой, причём очень болезненно, приговаривая при этом, — если не успокоишься, то я найду способ успокоить тебя сам. Тебе не понравится, поверь. Хочешь упасть и расквасить нос? Я не против, но если это случится, то в моем собственном доме будут смеяться над тем, что я жену урезонить не могу. И отвечать за это будешь ты. И, помимо разбитого лица, ты ещё получишь и поротую задницу. Этого добиваешься?
«Может, и этого!» — Нелли понимает, что тут будет игра на то, кто более упрям. Поэтому какая-то порка её никак не испугает, если ей это позволит избавиться от мужа со временем. Так что девушка дёргается ещё раз, да посильнее, и действительно падает на пол, громко при этом вскрикивая.
Дамир тут же оказывается рядом, помогая подняться, за что получает пинок от Соколова.
— Кто разрешил трогать мою невесту? Теперь она принадлежит мне. А свое я никому в руки не даю, — злобно прикрикивает, сразу обозначая границы.
И Нелли понимает, что, возможно, противник ей впервые в жизни попался стоящий.
Пока имам зачитывает молитвы, Ренат смотрит на ту, что станет ему женой. Симпатичная девушка, ещё можно сказать, девочка, хоть она и накрашена, намазано лицо косметикой, но она не скрывает детской округлости. Но вот что действительно смущает мужчину, так это кровоподтёки на щеках, бледных не смотря на искусственный румянец. Как будто кто-то хорошенько приложил девчонку, а затем попытался избавиться от следов, но у него не получилось. Соколов сразу же начинает злиться. Он не сторонник рукоприкладства в отношении женщин, если только они сами не хотят жёсткости.
Когда накануне вечером ему позвонил Башаров, он не ожидал ничего интересного от разговора, но очень быстро это изменилось. Ни для кого в их кругах не секрет, как этот мужчина любит и охраняет собственную дочь. К нему множество раз поступали предложения от тех, кто хотел укрепить свой бизнес через брак, но он всем им отказывал. А тут вдруг решил сам сосватать девушку. Причем выдвинул такие сладкие условия сделки, что Ренат подумал, что мужчина шутит. Ну не верится ему в добрую душу этого бизнесмена. Однако, оказывается, подвох крылся в характере девицы. Ахмад Русланович её разбаловал, как только мог, а теперь, стоило девчонке окончательно выйти из-под контроля, спешит побыстрее сбыть некондиционный товар с рук. Любящий отец, нечего сказать.
Соколов в нужный момент накрывает девушки, уже своей жены, голову платком. Та дёргается так, что получается простое казалось бы действие с трудом. Но он бы не был самим собой, если бы не применил силу. Когда ткань всё-таки оказывается на волосах, затягивает с силой, что Нелли ахает от боли. Ей стоит уяснить, что если она продолжит сопротивляться, то любой приятный момент брака будет омрачен именно этим — жестокостью от мужа. Ренат готов идти на уступки, в разумных пределах конечно же, но готов. Для него эта женщина пропуск в круги, в которых до этого он не мог закрепиться по причине того, что бизнес он начинал, да и сейчас ведёт, напрямую связавшись с криминалом. А Башаров чистенький, как первый снег, вхож в многие дома, и обещал составить хорошую характеристику о нём, Соколовом, если тот воспитает его дочку. Не самая худшая сделка, если задуматься.
— Ещё раз дернешься, и синяки появится не только на лице. Учти, у меня рука потяжелее, чем у того, кто тебя ударил, а жалеть я не собираюсь мерзавку, которая даже воле мужа противится, несмотря на то, что была воспитана в мусульманской культуре и должна подчиняться старшим мужчинам. — Сжимает девичье запястья, давая понять, что совсем не шутит, и сомневаться в правдивости его слов не нужно, как и проверять их. А затем, для острастки, добавляет, — поверь, больно можно сделать и без бития. В этом я мастер.
— Фломастер, — шепчет девушка, но Ренат её отлично слышит. Стало быть, она ещё и остра на язычок. Ничего, и его подрежет, если понадобится. — Как будто моя охрана позволит тебе надо мной измываться.
Имам,
