Я от неожиданности даже дернулась немного назад, и только крепкая рука Разумовского не дала двинуться с места.
− Роднуль... познакомься с Яной, моей невестой.
− Я, Вера Константиновна, − улыбается женщина. − Приятно с тобой познакомиться.
− И мне.
Как неловко, не могу понять, как эта женщина отнеслась к новости. Глеб выглядит расслабленным, словно ничего не происходит. Конечно, он чувствует себя на своем месте. Уже в который раз пожалела, что согласилась подыграть Глебу. Совершенно не подумала, как это будет выглядеть со стороны.
Заходим в дом, и у меня чуть глаза на лоб не лезут от количества гостей.
− Почему ты не предупредил, что будет столько народу? − обвиняю Глеба, хватаясь за его руку.
Вот точно раздолбай, ни о чем не думает. Мы даже легенду не придумали. Вот же...
− Это еще мало, − смеется в ответ. − Уж поверь мне.
И я ему верю. "Ладно... я справлюсь. Нужно расслабиться и получать удовольствие. Ведь это нужно ему, а не мне, прикрытие". После такой мысли я успокоилась и смогла немного расслабиться.
− Если что-то пойдет не так, сам будешь выкручиваться, − строго ему говорю.
− Вредина.
− Знаю, умею, практикую.
Мы как раз зашли в дом, когда еще гости не сели за стол. Началась целая вереница знакомств. Конечно, всех запомнить мне просто не удалось. Какой−то мужик смотрел на меня колко, сканируя каждое мое слово, движение.
Явно я ему не понравилась. Я недостойная партия и Александр Романович, наверное, отец Глеба, это явно дает понять. Но, делает это настолько тонко, что другие не обращают внимания.
− Мне нужно переодеться, − шепчу, Разумовскому и он обводит меня скептическим взглядом. Если скажет, что все норм, я его поколочу. Все женщины в красивых платьях, только я в джинсах.
Дом, который показался изначально небольшим, оказался огромным. Мы прошли множество комнат с богатым ремонтом, потом поднялись на второй этаж даже. Позади дома пристроено крыло со спальнями.
− Переодевайся, ванная там, − кивает Глеб, а сам разваливается на кровати по−хозяйски.
Ясное дело, что комната его, на стенах постеры с красотками, на полках кубки и медали. Хм, интересно, какими видами спорта он занимается? Или занимался.
К счастью мое красное платье не помялось в кофре, я предвидела, что отглаживать мне его негде будет. Переоделась, сделала подобие высокой прически и чуть нанесла макияж. Вид мой преобразился. Даже Разумовский оценил, расщедрился на «ауф».
Мы спустились и нас усадили за стол. Тут же начали нас разглядывать, расспрашивать, пока именинница не напомнила по какому поводу мы сегодня собрались. Все сразу переключились на Софью Андреевну, а я поймала ее заговорщицкий взгляд.
За столом ведутся светские разговоры, я будто попала в другой мир, который мне не очень нравится. Политика, деньги, салоны красоты и другое.
− Я тоже обычно скучаю на таких мероприятиях, − шепчет мне на ухо, подвигая мне бокал с шампанским. – Расслабься. Потерпи еще немного и скоро поедем домой. Но, придется на такси…
Я увидела у него в руке зауженный кверху бокал с янтарной жидкостью, в которую он кидал кубики льда из хрустального ведерка. У меня дар речи пропал. Если он напьется… Хотя, пусть. Я вызову такси и смотаюсь под шумок. Только вот найти бы ту комнату, в которой оставила свои вещи и сумочку.
− А я думала, это твое самое любимое времяпрепровождения, − отвечаю ехидно, кивая на бокал.
− Заноза...
Мне понравилось бесить его, а то сидит весь вечер счастливый.
− Как вы познакомились? − спросила бабуля, когда подсела к нам.
Многие уже уехали, другие ушли поговорить о делах.
Вопрос заставил меня замяться.
− Помнишь моего друга Макса, вот она подруга его невесты… оу… теперь уже жены, − ответил легко. − Они нас и познакомили. Как только увидел ее, сразу же потерял сон, − заливается соловьем.
Ну, тут есть, конечно, часть правды. Я не лезу, пусть сам потом выкручивается, стараюсь запомнить легенду, которую излагает в красках и действиях. Киваю, чтобы бабулечка не усомнилась, что все правда.
− Правильно внучок, за такую девушку нужно держаться. Не то, что твои прошлые профурсетки, − сетует старушка. − Силиконовые куклы.
Даже не хочу знать, сколько их у него было. Становится больно.
− Ба... перестань, − просит Глеб. − И нам уже пора ехать.
− А вы разве не останетесь с ночевкой? Я вам и комнату твою приготовила. Я никуда вас не отпущу, ты выпил!
− Я могу такси вызвать. А вообще, мы с радостью останемся, да, любимая? Кровать в моей комнате шикарная, удобная, − обнимает меня Разумовский и чмокает в щеку влажными губами, от которых пахнет спиртным и шоколадом.
"Спать в одной кровати?"
Глава 4
Мы все же остаемся в гостях. Как бы ни отнекивалась, намекала Глебу, что нужно ехать, ничего не получилось. Этот наглец, словно проверяет меня на выдержку, что очень бесит.
− Яночка, можешь переночевать в моей комнате, − по-простому так говорит Софья Андреевна, но у меня сразу паника.
− Мне бы не хотелось вас стеснять, − говорю неуверенно.
Но на самом деле просто хочется домой. Тем более, спать с чужой старушкой в комнате нет желания.
− Ма... Они уже взрослые, ты же знаешь, какие сейчас нравы, − родственница Разумовского вмешалась в наш разговор. − Я им постелю в комнате Глеба, им там будет удобнее. Ты же знаешь, раз невеста... то...
Она намекнула, что между нами уже была близость. Разуверять не стала. Мне только ночь продержаться, и только меня видели. Мне все равно, что думают чужие люди.
− Хорошо... − бабуля соглашается, стреляя загадочно глазами в Веру Константиновну.
Между ними завязался немой разговор, о котором мне не хочется знать. Поберегу свои нервы.
− Может, мы все же поедем домой? − спрашиваю у Глеба, когда женщины покинули комнату. – Или скажи адрес, я вызову себе такси. А ты утром скажешь своим… что нибудь придумаешь. Какой адрес?
− Ты боишься меня? − отвечает вопросом на вопрос, стаскивая футболку и разваливаясь на кровати.
− Пф... Еще чего...
Я боялась себя, а не его. Он с каждым разом заставляет пройти небольшое испытание. Показывать свое безразличие, становиться все труднее. Я же понимаю, что для него все это лишь игра. А я влюбляюсь по−настоящему.
− Ну да, ну да, − говорит негромко, чтобы слышала только я. − То-то ты вся напряглась, и уже, как пугливая лань собралась бежать.
− Ладно… раз так, то давай сюда футболку. Я ночевать не собиралась и вещи не брала.
Протягиваю руку за его футболкой, но Глеб хватает ее и тащит меня к себе, сваливая на кровать. Не успеваю пискнуть, как он уже сверху, придавливает меня к матрасу.
− Отпусти! – пыхчу, пытаясь выбраться, но только делаю хуже. Платье задирается, и горячая рука парня начинает скользить по бедру. – Отпусти… а то закричу…
− Кричи. Ну, я жду, − он выпил, и я не знаю, чего ждать. Затихаю. – Ты не будешь кричать, чтобы привлечь чужое внимание. Ты скромняшка. А я для тебя не опасен, ты чувствуешь это, так что, лучше расслабься. Все равно нас до завтрашнего вечера не отпустят. И я тебя не на вечер уговаривал, а на выходные.
Ну да, Глеб прав. Разговор был про выходные. Вздыхаю. Ничего не поделаешь, раз уж согласилась.
− Я поняла. Отпусти.
− Раз поняла, то давай репетировать поцелуй. Ведь бабушка не поверит, пока своими глазами не увидит, как мы любим друг друга. Знаю я ее.
Недоверчиво смотрю в лазурные глаза. А когда он приближает свои губищи, снова начинаю сопротивляться. Меня смущает его горячий обнаженный торс, от того, что приходится упираться в него ладошками, ноги почему−то слабеют.
А может хватит сопротивляться? Один поцелуй ничего не значит. Я дожила до двадцати двух лет, а поцелуев у меня было… даже посчитать нечего. Интересно, каковы на вкус его губы?
− Я согласна отрепетировать. Один раз! – тычу пальцем в пресс, и парень взвизгивает от неожиданности. – Чего там репетировать−то, небось не промахнешься… когда понадобится.
