хочу, да и с дочкой в последнее время редко вижусь. Давай завтра что-нибудь придумаем, хорошо?
— Ну Лю-ю-ю-юб, — протяжно завывает трубка.
Может, они в университетах так гранты привыкли клянчить? Откуда столько мольбы в голосе?
— Лева, я правда никуда сегодня не хочу. Тут, кстати, гаишник на меня грозно смотрит, а я по телефону разговариваю. Давай позже созвонимся.
Не дождавшись реакции Левы, я невежливо кладу трубку. Потому что гаишник и правда смотрит.
За неделю я и правда[П1] устала. Хорошо, что завтра суббота. На массаж, что ли, сходить? Да, отличная идея. Завтра с утра свою Милу навещу. Руки у нее чудесные. А потом можно с Никой на велосипедах до Зарядья доехать. Посидим в нашей любимой кафешке, в кино сходим.
Мой телефон вновь оживает в держателе. Хмм. Звонит Валерьевич.
— Тут такое дело, Люб… — начинает он без прелюдий. — Мы же завтра Жданову краску на тесты отправляем… Я сейчас с их производством созванивался, чтобы детали и время обговорить…
Повисает пауза.
— Говори, Вить.
— Ну и мне через пятнадцать минут помощница Жданова перезвонила…. В общем, Жданов потребовал, чтобы инженер, которая на встрече была, вместе с краской приехала.
— Ты куда это в субботу с утра пораньше собралась? — заспанная Ника смотрит на меня из дверей кухни. — Я думала, у нас сегодня день мамы и дочери.
— И он обязательно будет, после того как я вернусь с работы. Возникло срочное дело.
— Ты поедешь на работу в джинсах? — дочь задорно играет бровями.
— Там производство. В платье и на каблуках буду смотреться нелепо. А что, плохо сидят?
— Сидят отлично. У тебя в них такая аппетитная попа.
— Эту аппетитную попу прикроет неаппетитный белый халат, — я возвращаю чашку на стол и, подойдя, целую Нику в щеку. — Все, я побежала. Кофе сварен, пироги разогрей.
В прихожей я мешкаю с выбором. Может быть, все же каблуки надеть? Небольшие? Ой, ну нет. Мне, возможно, несколько часов на ногах придется провести, а я девочка уже немолодая. Варикоз — вещь неприятная.
Как вчера сообщил Валерьевич, первый тест краски пройдет уже сегодня у одного из постоянных клиентов Жданова. Собственно, потому понадобилась я: чтобы лично наблюдать за процессом. На такой случай мы обычно отправляем менеджера или технолога, но оспорить требование Жданова никто не посмел.
На проходной «Дельтафлекса» меня облачают в белый халат и выдают невысокого грузного мужчину в сопровождение. Мужчина оказывается главным технологом производства, его зовут Константин, и судя по отдельно брошенным фразам, финская краска его более чем устраивает. А вот мое появление с ведром нежеланных инноваций — нет.
— Ничего против лично вас не имею, — добродушно сетует он. — Но я на производстве давно и краски много всякой повидал. Нашим изобретателям до Европы, как до Пекина раком.
Не люблю я предвзятое отношение и консервативность. Они тормозят прогресс, а на производстве это непросительно.
— Мне и вас жалко, — Константин плавно переходит с кнута на пряник. — Сегодня суббота, а вам наверняка дома с мужем хочется побыть, — тут он косится на мой безымянный палец. — Вы, кстати, замужем?
— Уже много лет в разводе. Поэтому предлагаю закончить оплакивать мой потерянный выходной и пройти к печатному станку.
Константин что-то недовольно бормочет себе под нос и начинает идти быстрее. Вот и славно. Я еще не теряю надежду в свою разведенную субботу покататься на велосипедах с дочерью.
По пути к огромной печатной махине у меня есть возможность оглядеться. Несмотря на консерватизм главного технолога, в остальном предприятие выглядит прогрессивно: кругом царит стерильная чистота, каждый сотрудник занят своим делом, и все как один носят спецодежду. А еще они с любопытством на меня косятся, что впрочем, не удивительно. Я здесь единственная женщина.
— Дима, останови станок, — с явной неохотой произносит Константин. — Краску будем очередную пробовать.
Парнишка в форменной кепке тянется к знакомому ведру, и неожиданно застывает. Застывает и Константин, а в воздухе, пахнущем растворителем, повисает гробовая тишина.
— Что застыли, холопы? — знакомый грубый голос эхом разносится по производственным стенам. — Соскучились по барину? Рассказывайте, как докатились до жизни такой.
Я чувствую себя героиней фантастического фильма, где участники происходящих событий утратили способность шевелиться. Все, кроме меня. Я оборачиваюсь и встречаюсь лицом с магнатом-грубияном, который сверлит меня глазами. Одет Жданов в строгий костюм и даже халат не накинул. Это он зря. Краску с его дорогих брюк не уберет даже итальянская химчистка. Будет жаль. Симпатичные брюки, и сидят на нем хорошо.
— Добрый день, Игорь Вячеславович. Не ожидала вас здесь увидеть.
Грубиян щурится.
— А ты думала, я способен только штаны в директорском кресле протирать?
Ничего такого я не думала. Просто удивилась, что человек, чье состояние исчисляется десятизначными числами, приехал в субботнее утро на производство, находящееся за пределами МКАДа.
Тяжелый серый взгляд оценивающе пробегается по моему халату, и падает на замершего Константина.
— Что ты рыбой прикидываешься, Костя? Я вопрос задал. До жизни, спрашиваю, такой как докатился?
— Так ведь это… тестируем, Игорь Вячеславович, — начинает заискивающе тараторить Константин. — Я вопросом истираемости давно занимаюсь. Вот может с новыми образцами результат будет… С инженером с молокозавода на связи двадцать четыре часа… Тестовую пленку ему отдадим… Как раз с Любовью Владимировной обсуждали что и как.
И этот тоже потеет. Со Ждановым никаких бумажных платков не напасешься. Одного не пойму. Он какое отношение к производству имеет? Я думала, что приехала к его клиентам.
— Ты бы на собраниях так блеял, а не когда начальство к тебе в гости пожаловало. Чего глазами по полу возишь, Костя? Какого хера я о проблемах с краской от человека в юбке узнаю? Тебе зад свой сморщенный из тепла лень выдирать? Так я тебе помогу. Пойдешь вместо вон того задохлика валы пидорить. А на твое место я посажу того, у кого мозги и совесть жиром не заплыли. Как тебе такой расклад, уважаемый главный технолог?
Константин бледнеет, багровеет и, кажется, на моих глазах начинает терять килограммы.
— Исправлюсь, Игорь Вячеславович. Отчет предоставлю.
— Отчет он, блядь, мне предоставит. Чего ты потеешь? Работать начинай. Зря что ли я в свой выходной сюда приперся. А остальные чего вылупились? Тоже женщину-инженера не видели? Я и сам сначала не поверил. Оказалось, и такое бывает.
Все-таки он ужасный хам. А ведь он почти начал мне нравиться.
— Не знала, что «Дельтафлекс» принадлежит вам, — говорю, когда я и Жданов покидаем печатный цех и выходим на воздух. Хорошо все же, что я каблуки не надела
