на лестничную клетку. Пробежав мимо лифта, побежала вниз по ступенькам.
Слёзы катились по щекам.
Как же обидно! За что?
Остановившись, я села на ступеньки и, наконец, заплакала в голос. Мне было плевать, что меня услышат люди, мне было слишком плохо.
Перед глазами пронеслись картинки наших счастливых моментов с Денисом.
Как так можно, в одночасье просто перечеркнуть всё?
Я не знаю, как долго так просидела на ступеньках. Мой телефон постоянно звонил, и я знала, что звонят два человека. Мама, которая ждёт меня дома вместе с папой, они, наверное, уже с ума сошли, от того, что я не беру трубку. А второй, наверняка Денис. Но мне ни с кем не хотелось разговаривать в этот момент.
Как же хотелось сейчас закрыться в своей комнате, укутаться в одеяло и забыть всё, как страшный сон.
Но снова звонок телефона прервал мои размышления. Я взглянула на экран, на котором высветилось "Папуля". Надо брать трубку. Придав голосу более-менее бодрый тон, я ответила.
— Да, пап?
— Аглая, дочка, ты где? Мы с мамой весь телефон оборвали, почему ты не берёшь трубку? — по голосу папы было слышно, что он очень взволнован.
— Папуль, простите меня, я встала в пробку, а телефон забыла ещё после учёбы снять с беззвучного. Через десять минут уже буду около дома, — как можно радостнее ответила я.
— Аглая, у тебя точно всё в порядке? Что с голосом?
Эх, папа, знал бы ты всё.
— Да, всё хорошо. — я укусила себя за кончик подушечки пальца, чтобы слёзы опять не покатились по моим щекам.
— Ладно, не буду тебя отвлекать от дороги. Мы с мамой ждём тебя, — ответил папа.
— Хорошо, пап, — и не став дожидаться того, что он ответит, я отключила телефон.
Надо ехать.
Похлопав себя по щекам, я поднялась и начала медленно спускаться вниз.
Около машины никого не было. Буду надеяться, что и Денис подумал, что я на самом деле вызвала такси и уехала.
Обратный путь до дома я ехала на автомате, много думала, но ничего в голову путного не приходило. Что же теперь делать дальше? Может, и правда верна пословица, что "утро вечера мудренее", и мне нужно с этими мыслями переночевать, а утром по-другому будет думаться.
Я остановила машину около нашего таунхауса, который мы купили, когда папа по должности пошёл на повышение. Помню, тогда у нас было два варианта: купить квартиру побольше, или же дом. И мы остановились на втором. Место очень хорошее, чистый воздух, и от города не так далеко на машине. Покидав тетрадки в рюкзак, я бросила взгляд на окна, в которых горел свет. Нужно идти.
— Стёпка, малыш, — с порога меня встречал наш любимый шпиц, которого папа подарил маме на день рождение. После смерти нашей кошки Марты, к которой мама была очень привязана, она ни в какую не хотела заводить новое животное, но в день рождение, когда папа приехал с этим белым пушистым комочком, мамино сердце растаяло, и Стёпка стал новым членом в нашей семье.
Сняв балетки, я взяла его на руки, и прижала к себе. Стёпка радостно изворачивался и крутился.
— Всё, всё умничка, наш, — гладила я собачку по голове.
— Дочка, наконец-то, — вышла из кухни мама, вытирая полотенцем руки, — Как же ты долго, мы с папой уже и не знали, что делать.
— Мамуль всё хорошо. — я скрыла лицо волосами, чтобы родители не заметили мой внешний вид. Хотелось быстро проскочить мимо, но от мамы так просто не уйти.
— Аглая, что случилось? — она приподняла мой подбородок, — Дочка, ты что, плакала?
— Мам, правда, всё хорошо. Просто весна, глаза заслезились от цветений, пойду таблетку выпью и спать.
— Аглая, не ври пойдём, всё расскажешь.
Сняв джинсовую куртку, я тяжело вздохнула и пошла следом за ней на кухню.
Аглая
Обхватив горячую чашку руками, я пыталась хоть как-то согреться, но ничего не получалось. Дрожь била меня по всему телу, я никак не могла успокоиться. На нашей кухне уже как пять минут повисла тишина после моих последних слов о том, о чём я сегодня узнала.
Родители молчали, но наконец-то папа, поднявшись со стула, подошёл к шкафу, где у нас хранилось спиртное. Достав оттуда бутылку коньяка и бокал, он также молча сел обратно за стол. По лицам родителей было видно, что они в шоке от всего услышанного от меня.
— И что ты решила? — проговорил отец, поднимая на меня взгляд.
— Я не знаю пока, пап, что делать дальше, но с ним я не буду, это точно. — потерев пальцами виски, я сделала глоток чая.
Уф-ф, очень горячо.
Немного помолчав, я продолжила.
— Они, видимо, встречаются очень давно. Это не просто интрижка, которая закрутилась на какой-то вечеринке. Не хочу я сейчас строить свои догадки, и так мерзко от всего, что он всё это время скрывал от меня. Он обманывал, а я, как дура, верила ему. Доверяла! Мы строили планы на будущее, мечтали, как закончим институт, поженимся и…
Всё, меня прорвало. Слёзы полились потоком по моим щекам. Я дома, и мне нужно выплакаться. Мама, пересев ко мне, обняла меня и прижала к себе. Как же мне больно.
— Я завтра же позвоню Игорю, или же лучше съезжу к ним и всё выскажу, — со злостью крикнул папа, и взял бутылку, — Всё выскажу, какой у них сынок сволочь и скотина.
— Пап, я прошу тебя, не нужно.
— Аглая, да как же! Да я за тебя убью этого щенка! Как так можно, скажите мне? Встречаешься с девушкой, можно сказать, готовишься к свадьбе уже! А сам в этот время спишь с другой! Это просто в голове у меня не укладывается, — отец поднялся и начал мерить кухню шагами.
Такого папу я не видела очень давно. Он был явно взбешен, злость переполняла его, я понимала, что родители также потеряли и друзей, с которыми дружили много лет. Всё рассыпалось за какой-то вечер, и вернуть это уже не представлялось возможным.
— Дочка? — отец подошёл ко мне и сел на корточки, взяв мои руки в свои, — Милая, посмотри на меня. Аглая, послушай, я тебе обещаю, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Этот гад ответит за каждую твою слезинку, которую ты сегодня уронила. Я никому не позволю заставлять тебя плакать и рвать себе сердечко. Ты мне веришь?
Мне ещё сильнее захотелось плакать от услышанных слов. Смотря на отца, я потянулась и, обняв его, прошептала так, чтобы
