один палец.
Пучок оголенных нервов, над которым он так усердно трудится, доводит горячий ком в низу живота до кипения и взрывает его ошеломляющим наслаждением.
Я дергаюсь и стискиваю бедрами его голову. А Артем, вонзившись пальцами в мои бедра, выпивает мой оргазм до последней капли. Только после того, как мое опустошенное тело обмякает, он поднимается на колени, эффектно стягивает футболку, расстегивает ширинку и приспускает джинсы, освобождая налитый кровью член.
Наблюдаю с улыбкой. Смотрю, как, плотоядно облизываясь, он водит по нему рукой. Двигается ближе и шлепает им по генерирующему последние сладкие импульсы клитору.
Удар… второй… и после третьего врезается в меня до упора. Двигается, думая только о себе. Я поощряю – подмахиваю тазом и впиваюсь губами в шею, когда он накрывает меня сверху.
Кончает с рыком и матами. Громко, как он любит. Содрогается всем телом и на некоторое время отключается.
– Слезай с меня, – шепчу тихо, – мне в универ надо.
– Ммм… щас, Крис, размотало жестко…
Даю минуту. Обвив его ногами, слушаю, как постепенно успокаивается сердце.
– Ромео звонил… – сообщает, наконец, перекатываясь на спину, – сегодня выходит.
– Тём, он достал уже…
– Знаю. Вычти из зарплаты… Фил вернулся, видела?
Столь резкий переход на не совсем приятную мне тему выбивает из зоны комфорта и моментально портит настроение.
– А он куда-то уезжал?..
Ненавижу такси. Метро, маршрутки или троллейбусы – что угодно, только не такси. Не выношу нахождения с незнакомым человеком в замкнутом пространстве.
Поднимаюсь из метро, перепрыгивая через две ступени. Накидываю капюшон на голову, потому что в ком-то веки погода совпала с прогнозом метеорологов и, минуя жилой квартал, сворачиваю на улицу, где находится наш бар.
Захожу внутрь, у порога смахиваю с куртки капли дождя и беру курс на барную стойку, за которой, как ни в чем, ни бывало, стоит Рома.
– Привет, – закидываю рюкзак на стойку и седлаю высокий стул.
– Привет, Кристинка – мандаринка, – проговаривает скороговоркой, – как жизнь?
– Нормально, только задолбалась работать за всяких пьяных Ромео.
– Соррян, больше не повторится, – отбивает, даже не моргнув глазом.
Охренел в край! Никакой ответственности, на работу приходит, когда есть настроение, хамит и язвит. А все потому, что все здесь личные друзья Темочки.
Достало.
– Конечно, не повторится, ты оштрафован на двадцать процентов, – сообщаю, копируя его тон, – еще один залет, пойдешь искать другую работу.
– Двадцать? – расставив широко руки, упирается ими в стойку и подается ко мне, – а че не сорок?
– Еще одно слово, Ромео, и будет сорок!
– А Темыч-то знает?
– Его распоряжение, – улыбаюсь мило и вдруг чувствую, как в атмосфере что-то неуловимо меняется.
Ковыряющий мое лицо взгляд Ромы взлетает вверх и устремляется мне за спину.
Мое тело деревенеет, и легкие скукоживаются до состояния пересушенной кураги. От затылка по шее и вниз по спине стекает неприятный озноб.
– Здорово, Фил! – восклицает Рома, выбрасывая правую руку из поля моей видимости.
Ответа не следует, но рукопожатие, очевидно, принимает. Подходит ближе и садится на соседний стул, после чего в фокус моего зрения попадает крепкое плечо и рука, одетые в кожаную куртку. Из-под рукава виднеется браслет спортивных часов. Ладонь жилистая, широкая.
Я не шевелюсь. Неосознанно тяну носом воздух и не чувствую почти ничего. Влажная кожа куртки, запах мыла и совсем немного лосьона для бритья.
Он не курит, да. Не курит и не пьет. По крайней мере, я ни разу этого не видела. И голос… вспоминаю, когда последний раз я его слышала, и вдруг он раздается совсем рядом от меня.
– Бурковский на месте? – безразличный отстраненный тон, требующий немедленного ответа.
Невольно вздрогнув, поворачиваюсь к нему корпусом.
– Привет.
Коснувшись меня незаинтересованным взглядом, неопределенно двигает головой и снова смотрит на Ромео.
И что это было?.. Абсолютно непонятный жест – не то поздоровался, не то отмахнулся, как от надоедливой мухи.
От унижения на лицо наползает жар.
– Он наверху, позвать?
Эти двое прекрасно знают, что у нас с Артемом давно отношения и что там, наверху, с ним живу я! И при этом ведут себя так, словно я пустое место.
– Я позову, – заявляю ледяным тоном, сползая со стула.
Забираю рюкзак и, обойдя Эйне по дуге, сворачиваю за барную стойку в коридор. Быстро его преодолеваю и по крутой лестнице взлетаю на второй этаж.
На кровати разбросана одежда Тёмы, из ванной доносится звук льющейся воды. Видимо, Филипп поэтому и не смог ему дозвониться.
Снимаю верхнюю одежду, и, пройдя в крохотную кухоньку, включаю чайник. Артем выходит из душа, когда он, вскипев, тихо щелкает тумблером.
– Тебя там спрашивают… внизу…
Я все еще горю от унижения и злости и силой воли держу в себе свое негодование.
– Кто? – легко шлепает по ягодице, протискиваясь мимо меня в кухню.
– Эйне.
– О, бл*дь! Точно! Мы же договаривались встретиться!..
– У тебя с ним какие-то дела, Тем?
– А?.. – останавливается и награждает меня кристально честным взглядом, – да нет… так, потрындеть…
– Эйне и потрындеть? – переспрашиваю, усмехаясь, – ага… да, охотно верю.
– Да, блин! Ты чего, детка? – отшвыривает полотенце в сторону и, обхватив талию, отрывает меня от пола, – ПМС, что ль?
– Я просто спросила, Тем…
Обнимаю горячую после душа шею и зарываюсь пальцами в мокрые волнистый волосы.
– Он два месяца в Мюнхене чилил у отца… интересно же все разузнать…
– И скоро обратно собирается? – кривлю губы.
– Да х*й его знает, из него же никогда ничего не вытянешь. Ставит перед фактом.
– Он мне не нравится, Тёма.
– Чем?
Набрав побольше воздуха, выдыхаю его через сложенные трубочкой губы. Чем не нравится?.. Тем, что не здоровается и смотрит на меня, как на мушку дрозофилу?..
– Неприятный. На интуитивном уровне.
– Ты его просто плохо знаешь, – чмокает в кончик носа, – нормальный он. Себе на уме, но не гнилой.
– Ладно.
Артем прав, прицепилась неоправданно к человеку, с которым ни разу даже не разговаривала. Он, видимо, не только со мной себя так ведет. По крайней мере, я ни разу не видела, чтобы он кому-то улыбался или хотя бы смотрел приветливо. Наверное, в него эта функция не заложена изначально. Производственный брак.
Целую Тёму в щеку и выбираюсь из влажных объятий.
– Спустишься сегодня? – спрашивает, поднимая полотенце с пола.
– Нет. Я задание взяла, в понедельник надо сдать… Может, просто поваляюсь.
– Отдыхай, я постараюсь сегодня пораньше прийти.
Пока я перекусываю бутербродом, Артем одевается в черные джинсы и черную рубашку. Сушит и укладывает волосы феном и распыляет на шею парфюм.
– Как? – поворачивается ко мне и театрально
