и сдержанный — все выполнено в оттенках шампанского и золота. На всех окнах задернуты маленькие занавески. Ковровое покрытие под моими босыми ногами мягкое и роскошное. Это как миниатюрный пентхаус… в комплекте с охраной.
Шестеро крепких гангстеров в черных костюмах сердито смотрят на меня, когда я приближаюсь. Они сидят по разные стороны прохода в креслах, а между ними — столики из глянцевого дерева. Двое из них играют в карты. Двое пьют виски. У пятого в мясистых ручищах журнал, а шестой выглядит так, словно хочет отделить мою голову от туловища. Он самый крупный, с подбитыми глазами, полоской медицинского пластыря поперек распухшей переносицы и пятнами крови, украшающими воротник его белой рубашки.
Мне почти стыдно за то, что я так с ним поступила, особенно на глазах у всех его приятелей. Неудивительно, что он так на меня смотрит. Избит девочкой… его эго сейчас — это пятилетний ребенок, закативший истерику в отделе мороженого.
Но в какой-то момент в этом приключении мне может понадобиться союзник. Небольшое пресмыкательство сейчас может возыметь силу в будущем.
Я останавливаюсь рядом с его креслом и улыбаюсь ему.
— Мне жаль, что так произошло с носом, Киран. — Несколько парней фыркают. Еще двое обмениваются удивленными взглядами.
Горящий взгляд Кирана мог бы в этот момент расплавить сталь. Однако я провела немало времени среди гангстеров, так что у меня иммунитет к их вспышкам гнева.
— Если это имеет значение, то я ничего не помню. Тот кетамин, которым вы, ребята, меня накачали, отправил меня в неслабую отключку. Обычно я не такая противная. Не поймите неправильно, я полностью за насилие, когда оно необходимо, но прибегаю к нему в самую последнюю очередь, когда мне не оставляют выбора. Когда в сознании, конечно. — Я на мгновение задумываюсь, пока Киран пристально смотрит на меня. — По правде говоря, я, наверное, попыталась бы сломать тебе нос, даже если бы не была в тот момент под кайфом. В конце концов, ты похищал меня. В том, собственно, и дело. Но в любом случае, обещаю, что больше ничего не сломаю, если не посчитаю, что это необходимая мера. На самом деле, я хочу заключить с тобой сделку: если тебе вдруг понадобится, чтобы я залезла в багажник автомобиля или в грузовой отсек корабля, или в другой самолет, или еще куда-нибудь, просто вежливо попроси, и я буду рада услужить. Это не обязательно нужно делать язвительным тоном.
Кирану требуется мгновение, чтобы принять решение, что ответить на мое предложение. Или, может быть, он пытается понять, что значит «язвительно». В любом случае, этого парня нельзя назвать блестящим собеседником. Мне придется взвалить на себя всю тяжелую работу.
— Имею в виду, что мы не должны быть враждебно настроены друг к другу. У тебя есть работа, которую ты должен выполнить. Я понимаю и не буду пытаться усложнять ситуацию больше, чем нужно. Просто нормально общайся со мной, хорошо? И мы в мгновение ока избавимся от общества друг друга.
Тишина. Киран моргает один раз. Я принимаю это за согласие и лучезарно улыбаюсь ему.
— Круто. Спасибо. И спасибо за то, что ты не ударил меня в ответ. Твой босс ясно дал мне понять, что он не испытывает угрызений совести по поводу того, чтобы побить женщину.
С другого конца самолета Деклан гремит:
— Вали ссать, черт возьми!
Качая головой, я говорю:
— Мне жаль его мать. Потому что ей приходилось терпеть такого сына.
Я захожу в туалет. Звук гробового молчания шести ошеломленных гангстеров повисает у меня за спиной, когда закрываю дверь.
Процесс похищения женщины не должен вызывать раздражение сам по себе.
Какая-то часть меня удивлена, что нам вообще удалось затащить Слоан в самолет. С того момента, как мы схватили девушку на той парковке на Манхэттене, она была настоящей занозой в заднице.
Большинство людей — большинство здравомыслящих людей — делают одну из трех вещей, переживая столь травматичный опыт, как похищение: они плачут, умоляют или полностью замыкаются в себе, парализованные страхом. Редкий человек будет бороться за свою жизнь или попытается сбежать. Немногие настолько храбры.
А тут еще эта чокнутая девчонка. Болтушка, веселушка и спокойная, как удав, она ведет себя так, словно играет главную роль в каком-то биографическом фильме о ее любимой исторической личности, которая погибла в расцвете своих сил, спасая группу голодающих сирот из горящего здания или что-то типа того. Ее уверенность непоколебима. Я никогда не встречал никого более уверенного в себе.
Или того, у кого так мало причин для того, чтобы не быть уверенным в себе.
Она — инструктор по йоге, черт возьми. В крошечном городишке у горного озера. По тому, как она себя ведет, можно подумать, что она — королева Англии.
Как, черт возьми, двадцатилетняя инструкторша по йоге, которая едва окончила колледж, у которой никогда не было постоянного парня и которая выглядит так, будто покупает одежду на распродаже в одном из бутиков, в котором одевается фея Динь-Динь1, может быть такой уверенной в себе?
Не имею ни малейшего понятия. Не хочу даже вникать в подробности. Хотя меня раздирает любопытство относительно ее боевых навыков. Возможно, она и не помнит, как ударила Кирана, но я-то определенно этого не забыл. За все годы нашей совместной работы я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь одолел его вот так.
Мне неприятно это признавать, но это было впечатляюще.
Из того, что накопал, знаю, что Слоан не служила в армии и не проходила обучение боевым искусствам. И в тысячах селфи на ее странице в Instagram2 нет никаких указаний на то, что она умеет делать что-то еще, кроме как есть капусту, изгибаться кренделем и принимать нужную позу при хорошем освещении в обтягивающей и весьма откровенной спортивной одежде.
Вероятно, я отвлекся на ее сиськи.
Или, может быть, в том виноваты ноги.
Или, может быть, виной тому была та дерзкая ухмылка, которой она любит сверкать прямо перед тем, как сказать что-то такое, отчего захочется обхватить ее руками за шею и сжать, хотя бы для того, чтобы заставить замолчать.
Чем скорее все закончится, тем лучше. Я знаю Слоан всего два часа — половину этого времени она провела в отключке, — и уже готов выстрелить себе в лицо.
Я достаю сотовый, набираю тот же номер, который набирал с тех пор, как мы похитили ее, и слушаю гудки.
И снова меня перенаправляют на голосовую почту.
И снова у
