его хватка усиливается, давая понять, что в ближайшее время я никуда не уйду.
Леон
Она извивается. Мне все равно. Я не позволю ей уйти. У нее идет кровь, и она явно замешана в гребаной заварухе Марвина. Если я выпущу ее из поля зрения, у меня нет ни малейших сомнений в том, что стрелок найдет ее и убьет. Ему не нужны были свидетели — что вполне логично, учитывая, что он хладнокровно убил одного из людей Ника Давинчи.
— Я думаю, мне просто нужно пойти домой, хорошо? — Она поднимает на меня глаза. — Я явно не в себе. Моя сестра самая хорошая, просто умница. Я только, ты знаешь…
— Ты только что?
Она пожимает плечами.
— Я та, кто попадает в неприятности. — Она оглядывается по сторонам. — Как сейчас. Мне ничего не сходит с рук. С моей стороны было глупо даже пытаться.
— Мне это не нравится.
— А? — Ее глаза открываются шире.
— Мне не нравится, как ты говоришь о себе.
— Ты меня даже не знаешь. — Она пытается слезть с моих колен.
Я удерживаю ее на месте, хотя ее усилия довольно забавны.
— Я могу постоять за себя. — Она хлопает меня по руке.
— Очевидно, нет. Если бы меня не было в том клубе, ты была бы… — Я останавливаюсь, прежде чем произнести что-то ужасное вслух. Не хочу думать о том, что стало бы с этой девушкой, если бы я не увидел стрелка и не оттолкнул ее на пол прежде, чем он успел причинить ей вред.
— Я знаю! — фыркает она. — Как уже сказала, я всегда поступаю неправильно. В неподходящем месте в неподходящее время, в то время как Ксанни выходит сухой из воды.
— Настоящее имя твоей сестры Ксанаду? — Я спрашиваю.
Она закатывает глаза.
— Да. Наши родители увлекались ЛСД и всеми видами колдовства. У них даже был огромный алтарь Ктулху на кухне, там, где должна была быть плита. — Она вздрагивает. — С щупальцами.
Я смотрю на нее, почти лишившись дара речи. Я встречал множество людей, но никогда не слышал ничего подобного. Она что, пытается меня одурачить?
— Скажи мне правду, малышка. — Я понижаю голос и беру ее за подбородок. — Где сейчас твоя сестра?
— Я не знаю. — Она вырывается из моей хватки.
На этот раз я хватаю ее за затылок и заставляю посмотреть мне в глаза.
— Где находится Ксанаду?
Она отводит взгляд, но затем, когда ее глаза возвращаются к моим, она немного смягчается.
— Не знаю. Я пришлась спросить Марвина, что он с ней сделал. Сбежала ли она. Или знал ли он о ее местонахождение. Но потом… — Ее глаза наполняются слезами. — Потом этот мужчина… — Она судорожно вздыхает.
— Ты в шоке. — Я прижимаю ее к своей груди, крепко обнимая. — Все это просто поразило тебя, не так ли?
Она кивает, рыдание сотрясает ее маленькое тельце.
— Ш-ш-ш. — Я глажу ее по спине, когда она разваливается на части. — Теперь ты в безопасности. Я никому не позволю навредить тебе. Я могу обещать тебе, что я больше и сильнее всего, что жизнь подбросит тебе на пути.
Она сжимает мой педжак, вся ее прежняя фальшивая бравада испаряется, когда она выплескивает все это наружу.
— Он мертв. Он мне не нравился. Н-но я не хотела смерти М-Марвина. Боже, там было так много крови.
Я крепко прижимал ее к себе, пока пробирался через клуб. Кровь Марвина была только началом. Думаю, стрелок, возможно, спровоцировал какую-то другую потасовку в этом заведении или, возможно, паническое бегство к дверям, и кто-то другой начал стрелять. Марвин не единственный, кто расстался с жизнью сегодня вечером, но ей не обязательно это знать. Я позволяю ей выплакаться и нежно укачиваю ее, пока ее громкие рыдания не стихают.
Мой водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я просто киваю ему. Мы едем ко мне домой. Как уже сказал, я не могу выпустить эту девушку из виду. Она — ключ к поиску денег, которые украла Ксанаду. Не говоря уже о том, что у нее на хвосте убийца. От одной этой мысли меня пронзает напряжение. Я думал, что знаю всех убийц в этом городе. Видимо, я пропустил кого-то. Кем бы ни был этот засранец, я собираюсь найти его и пристрелить, как бешеную собаку.
— Ч-что такое? — Она шмыгает носом. — Ты… Напряжен.
— Ничего. — Я возвращаюсь к утешению, поглаживая ее рукой по спине. Конечно, я никогда в своей жизни никого не утешал. Не знаю, что делаю, но могу сказать, что, когда я прикасаюсь к ней, ей, видимо, это нравится. Ее тело теплое и, кажется, расслабляется, когда я провожу по нему пальцами. Я задерживаюсь взглядом на нежной коже там, где ее топ переходит к короткой юбке.
Она пришла в клуб, выглядя как восхитительная закуска, ее невинная аура была как маяк для каждого плохого человека в этом заведении. Она определенно взывала ко мне так, как я никогда раньше не чувствовал.
Даже сейчас я снова крепко держу ее в своих объятиях, хотя и стараюсь не причинять ей боли. Как бабочка, попавшая в медвежий капкан, с ней все будет в порядке, пока она не будет сопротивляться мне. Если она это сделает… Что ж, мой член уже прижимается к ее попке. Я чувствую каждое движение ее тела, каждое прерывистое дыхание — я хочу ее. Здесь, сейчас, на заднем сиденье этой машины, но она плачет и напугана. И это то, чего я не буду делать. Я бы никогда не раздавил такую бабочку, как она. Нет, если я могу помочь ей.
— Мне нужно вернуться домой. Бентли будет ждать меня.
Мне даже в голову не приходило, что дома ее будет ждать мужчина. Он дурак, что упускает такую женщину из виду. Его потеря. Я поднимаю ее повыше, баюкая, ее теплое дыхание касается моей шеи.
— Ты не поедешь домой. Там небезопасно. Ты остаешься со мной.
— Но Бентли…
— Бентли совершил ошибку, не защитив тебя. Ему нельзя доверять. Он совершил еще большую ошибку, разрешив мне тебя увидеть. Ты больше его не увидишь.
Она задыхается.
— Что? Нет!
— Забудь о нем. Я уже сделал это. — Я откидываюсь назад, прижимая ее к себе.
— Подожди, мы должны забрать его! Ты сказал, что там небезопасно. — Она снова начинает извиваться, заставляя мой член подпрыгивать у нее на заднице.
Она замирает.
— Это что…
Я смеюсь, звук низкий и немного злой.
— Да. Хочешь взглянуть поближе?
Она пищит.
— Моя кошка!
— Тебе не нужно повторять
