— Послушай, батя, я в последний раз накормлю эту чертову свинью. Мне до смерти надоело ее кормить. Надоело, что меня окружают орущие дети, которых у вас не хватает мозгов не плодить. Осточертел этот дом и омерзительный запах нищеты. Мне осточертела школа, учителя и все разговоры о стипендии, когда никому ни до чего нет дела. Быть пай-мальчиком невыносимо. Ничего этим не добьешься! Ничего!
Когда гнев обессилил его, Гэри опустился на грязную солому и разрыдался. Через несколько минут он почувствовал, как грубоватая рука отца трясет его за плечо.
— Похоже, сейчас тебе надо глотануть этого.
Отис держал закрытую крышкой банку, в которой была видна прозрачная жидкость. Гэри неуверенно взял банку, открыл ее и понюхал. Затем сделал глоток. Самогон, обжигая, дошел до желудка. Кашляя и задыхаясь, он отдал банку Отису, который сделал большой глоток.
— Не говори маме об этом.
— Где ты это достал?
— Пора тебе знать о Джорджии. Эта негритянка гонит самогон уже много лет. Она берет недорого. Все равно я не могу позволить себе ничего другого. Я прячу это вон там, под старым седлом, если тебе понадобится, когда меня не будет поблизости. — Отис аккуратно закрыл банку крышкой. — У тебя неприятности из-за женщины?
Гэри уклончиво пожал плечами, хотя напоминание о предательстве Джейд жгло его гораздо сильнее, чем самогон.
— Они единственные из созданий Господних, которые могут довести мужчину до сумасшествия и заставить его сказать то, что сейчас сказал ты. — Отис сурово посмотрел на сына. — Мне не нравится, как ты говорил о своих братьях и сестрах, потому что это означает, что ты плохо отзываешься о своей маме.
— Прости. Я не хотел этого.
— Да, но ты это имел в виду. Я хочу, чтобы ты знал, что каждый из наших детей был зачат по любви. Мы гордимся каждым из вас. — Глаза Отиса затуманились. — А особенно гордимся тобой. Не могу взять в толк, откуда ты у нас такой смышленый и все такое. Ты нас стыдишься, наверно.
— Нет, папа.
Вздыхая, Отис сказал:
— Я не так глуп, чтобы не понять, почему ты никогда не приводишь своих друзей сюда, Гэри. Ясно почему. Послушай, мы с мамой хотим, чтобы ты получил образование не для того, чтобы потом заботиться о нас и других детях. Мы хотим, чтобы ты уехал отсюда, только по одной причине — потому что ты об этом мечтаешь. Ты не хочешь быть таким же неудачником, как я. У меня был жалкий клочок земли, а этого ужас как мало. И даже не я купил его, а мой отец. Чтобы сохранить его, я выбивался из сил.
Гэри мучили угрызения совести из-за того, что он так сорвался. Отис почувствовал это и, прощая, похлопал сына по колену. Затем, опершись на него, поднялся.
— Вы повздорили с Джейд? — Гэри кивнул. — Ну, это пройдет. У женщины время от времени должно меняться настроение, иначе она не женщина. Когда у них слезливое настроение, надо просто оставлять их в покое. — Дав этот мудрый совет, Отис заковылял к двери. — Время к ужину. Постарайся закончить все домашние дела.
Гэри посмотрел отцу вслед. Покачивающейся, неуклюжей походкой тот прошел через унылый двор, замусоренный старыми сломанными игрушками и куриным пометом. Гэри закрыл лицо руками. Хорошо бы, открыв глаза, оказаться за тысячи километров отсюда, не имея никаких проблем.
Все, в том числе и его семья, ждут от него слишком многого. Он обречен на неудачу еще до того, как начнет. И каких бы высот он ни достиг, все равно не сможет оправдать ожидания их всех. Он никогда не сможет стать достаточно хорошим, достаточно богатым. Он никогда не сможет стать таким, как Нил Патчетт.
Боже мой, неужели Джейд ушла к нему? Что из того, что Нил самый богатый парень в городе? Джейд знает, что он ничтожество. Как она могла позволить ему дотронуться до себя? Оглядываясь вокруг, Гэри неожиданно нашел ответ: Нил Патчетт никогда не приходил в школу со следами куриного помета на ботинках.
Чувство обиды жгло его, как самогон в желудке. Джейд еще пожалеет. Она скоро приползет к нему на коленях. Она втрескалась в Нила, вот и все. Это долго не продлится. Она по-настоящему любит только его, Гэри. Их чувство было слишком сильным и глубоким, чтобы так легко забыть его. Рано или поздно она придет в себя. А пока, он будет… что?
Привычное чувство долга напомнило о себе и заставило его подняться. Он пошел кормить свинью.
— Привет, Джейд. Джейд отвернулась от своего шкафчика, прижимая книжки к груди. Теперь с ней разговаривали единицы из класса, поэтому она была удивлена и обрадована тем, что кто-то, все равно кто, подошел к ней.
Никто ничего толком не знал, но по старшим классам школы Пальметто гуляли сплетни, что Джейд изменила Гэри Паркеру с Нилом Патчеттом. Говорили, что из-за этой неверности Гэри бросил ее. За два с половиной месяца из самой популярной девушки в выпускном классе она стала как бы отверженной. Одноклассники перед выпуском были заняты праздничной суетой, Джейд оставалась в одиночестве.
Сплетни вышли за пределы школы, стали достоянием всего города. Когда они докатились до магазина Питера Джонса, он уволил Джейд под тем предлогом, что предпочел бы молодого парня.
И дома дела были не лучше. Велта жаловалась, что на работе с ней обращаются холодно.
— Я слышала, как мои сослуживцы шептались о тебе. Я же говорила, что во всем, что случилось, будут винить только тебя? Нужно было, чтобы этот черный привез тебя прямо домой. Было ошибкой идти в больницу. Из-за того, что ты это сделала, на твоей и моей судьбе будет клеймо.
Джейд не с кем было поговорить о своих проблемах. Она никогда не простит Донне Ди предательства. Очевидно, и Донна Ди тоже не простила ее за соблазнение Хатча. Они теперь по разные стороны. Но так как не было никого, кто бы мог заменить Донну Ди, потеря лучшей подруги была равносильна потери руки или ноги.
Но каждую ночь Джейд горько оплакивала главную потерю — Гэри. По его поведению было ясно, что он поверил той лжи, которая гуляла вокруг нее. Его гнев и смущение были благодатной почвой для грязных подозрений, которые посеял и взрастил Нил Патчетт. Коварно, как библейский змий, Нил продолжал мучить Гэри намеками. Он преследовал Джейд как ищейка, его горящие взгляды подтверждали, что у них есть общая постыдная тайна. Эта наигранная многозначительность больно ранила ее. Но еще больше Джейд ненавидела злорадство Нила из-за Гэри. Его гордость и самоуважение пострадали так же, как и тело Джейд.
— Привет, Патрис, — сказала она девушке, у которой хватило смелости заговорить с ней.
Патрис Уатли была полненькая, обесцвеченная и неукротимая. Джейд не могла вспомнить, когда она последний раз разговаривала с ней: в старших классах была уже четкая грань между хорошими и плохими девочками. До последнего времени они находились по разные стороны этой черты.
