– Договорились, – Тропинин чмокнул жену в щеку. – Все, я отключаюсь. Надеюсь, наше чадо скоро вернется. Спокойной ночи.
– Доброй ночи, дорогой.
Тарас Викторович уснул моментально.
Алла Васильевна включила телевизор на самую малую громкость и принялась переключать один за другим каналы кабельного телевидения. Она всматривалась в лица ведущих ночных программ, не понимая, на кого рассчитаны их жеманность и пустословие. Порой речь ведущих была полна откровенной пошлости и глупости. Алла Васильевна нашла музыкальный канал – современная композиция в исполнении извивающихся и невероятно довольных собой негров тоже не привела ее в восторг. Выключив телевизор, Тропинина подумала, что Артему пора было бы вернуться. И действительно, ей не пришлось долго ждать. Вскоре щелкнул замок входной двери. Артем осторожно прошел через длинный коридор, мимо закрытой двери их спальни в свою комнату. До полуночи оставалось десять минут – на часах секундная стрелка отсчитывала очередной круг в своем бесконечном движении. Выключив ночник, Алла Васильевна закрыла глаза. Теперь можно было спокойно спать. Но она чувствовала, что ей не удается. Ее одолевали мысли о том, что сын почти постоянно приходит в пятницу поздно, рассчитывая на то, что ему не придется ни с кем разговаривать. Последнее время он стал очень замкнутым. Обычно откровенный, не имевший от нее никаких секретов, он перестал делиться с ней тем, что происходит в его жизни. Он был по-прежнему вежливым, уверенным, подтянутым, но в его глазах застыли тоска и усталость. Даже улыбка не оживляла их. Алла Васильевна понимала, что с сыном что-то происходит. Она не знала чем ему помочь. Артем отдалялся, а она по-прежнему хотела быть ему близкой. Извечная дилемма матерей повзрослевших сыновей. Они незаметно расширяют вокруг себя пространство, вторжение в которое запрещено даже близким. Любую мать такое не может радовать. Но Алла Васильевна знала, что не должна ни на чем настаивать. Она будет ждать момента, когда ее сын, нуждаясь в общении, сам обратится к ней. Сердце подсказывало, что скоро он обязательно сделает это.
Даша открыла входную дверь, переступила порог и оказалась в небольшой квадратной прихожей. Опустив глаза, заметила маленький коврик и принялась тщательно вытирать ноги. Потом решила, что выглядит смешно, стараясь придать обуви первозданную чистоту, и сделала несколько шагов к дубовой двери напротив. Открыв ее, увидела светлую продолговатую комнату с большим количеством живых цветов, полки с толстыми папками, два больших зачехленных дивана, расположенных вдоль стен, – это то, что сразу бросалось в глаза. Даша быстро осмотрелась. Несколько дверей с табличками указывали имена и фамилии тех, кто принимал в этих стенах. С порога разобрать написанное было трудно, но Дубровина и не пыталась это сделать. У окна с поднятыми жалюзи стоял стол с компьютером, за ним, быстро перебирая пальцами, сидела красивая молодая девушка. Заметив Дашу, она оставила свое занятие и приветливо ей улыбнулась.
– Доброе утро, – ее голос соответствовал внешности, располагал и вызывал ответное желание произвести хорошее впечатление.
– Доброе утро, – Даша почувствовала, что волнение мешает ей выглядеть естественно. Уголки рта ее странным образом подергивались.
– Чем могу помочь? – девушка указала на стул рядом с ее рабочим столом, предлагая присесть. Но Даша отрицательно покачала головой.
– Скажите, я могу видеть Артема Тарасовича? – Даша спрашивала уверенно, ни минуты не сомневаясь, что это консультация не какого-то другого Тропинина, а именно Артема.
– Артем Тарасович в отъезде. Он будет послезавтра, в субботу.
– Суббота у вас рабочий день? – пытаясь скрыть огорчение, поинтересовалась Дубровина.
– Да, – девушка засмеялась. – У нашего шефа вообще нет понятия выходного дня.
– Ну вам-то хоть отдыхать дает?
– Обязательно. Трудовое законодательство не касается только его самого.
– Понятно. Тогда я, пожалуй, пойду. Спасибо и до свидания, – Даша убрала прядь волос за ухо, повернулась к двери.
– Простите, – девушка окликнула ее и подалась чуть вперед, – может быть, ему что-нибудь передать? Или записать вас на консультацию?
– Передайте, пожалуй, что заходила Даша. Даша Черкасова, – назвав свою девичью фамилию, Даша вдруг покраснела.
– Я обязательно передам.
– Всего доброго, – Даша поспешила закрыть за собой дверь, а оказавшись на улице, вздрогнула, не в силах сопротивляться нервному напряжению, сковавшему ее с ног до головы. Она не могла успокоиться и безрезультатно пыталась найти в карманах дубленки зажигалку и пачку сигарет. Последнее время она много курила. И хотя прекрасно понимала, что сигарета не помогает решить проблему, каждый раз в минуту волнения закуривала.
Первая затяжка всегда казалась спасительной и на какой-то миг отвлекала от всего, что беспокоило. Так случилось и на этот раз: Даша почувствовала вкус табака, и напряжение, которое сковало ее тело, разжало свои крепкие объятия. Ей стало даже стыдно перед самой собой, что она вдруг так разволновалась. На первый взгляд для этого не было причины. И на второй. Даша постепенно пришла в себя и подумала, что ей повезло – Тропинина не оказалось на месте. Это к лучшему. О чем она, собственно, собиралась с ним говорить? Да и захочет ли он вообще встречаться с ней? Она столько лет не видела его, немного слышала о нем от Олега Пырьева. Она была в курсе, что Артем оправдывает надежды близких, уверенно и быстро наращивает темпы карьерного роста. Она не пыталась интересоваться его жизнью, разве что Олег сам проявлял инициативу и рассказывал что-нибудь о нем. Даша безжалостно вычеркнула Артема из памяти, получив того, о ком мечтала так давно и так горячо – Дубровина. Разве могла она вспоминать о юноше, дарившем ей нелюбимые белые гвоздики, читавшем стихи и каждый раз пытавшемся произвести на нее впечатление? Однажды он понял, что должен оставить ее в своем мире, и ушел. Он с болью, а она точно знала, что с болью и отчаянием, принял это решение. Он прочитал в ее глазах и пришел к выводу, что он, Артем Тропинин, ей не нужен! Да ей никто не был нужен. Дубровин заменил ей весь мир. А теперь, когда все принимало совершенно непредвиденный оборот, Даша поняла, что если из ее жизни уйдет Стас, она остается ни с чем. Окажется в одиночестве. Впрочем, она в нем пребывает в течение всего своего долгожданного замужества. Она и Стас на одной чаше весов и весь мир на другой. Дубровин сделал так, что взаимодополняющие вещи стали взаимоисключающими, и она не смогла это больше выносить.
Может быть, поэтому она с такой радостью и волнением попыталась сейчас прикоснуться к своему прошлому. Тому, в котором она любила совсем другого Стаса и в котором ей никто, кроме него, не был нужен. Она пыталась ненадолго вернуться в те времена, когда не могла быть объективной к тем, кто пытался достучаться до нее. Но это был лишь мгновенный импульс. И, докуривая сигарету, Даша уже сожалела о том, что просила секретаря передать Тропинину о своем визите. Она не хотела, чтобы он увидел ее такой, какой она была сейчас, – без озорного блеска в глазах, от которого, как говорила Марина, все вокруг может загореться, как от искры. Она каждый день видела себя в зеркале и с неизбежностью принимала изменения, происходившие с ее лицом, – горькие складки залегли в уголках рта и словно накинули паутинку мелких морщин вокруг глаз. Еще совсем немного, и они залягут глубокими бороздками, и никакие современные средства, так активно рекламируемые со всех сторон, не помогут избавиться от них. Стоя перед зеркалом, Даша растягивала пальцами лицо, стараясь придать ему совершенно идиотский вид, лишенный каких бы то ни было проявлений эмоций. Гладкая кожа и пустые глаза – жуть. Даша вздрогнула.
