Она машинально вынула из конверта письмо и прочитала его. До нее тут же дошел смысл намеков и то, что имя девушки, сидящей рядом с поразительно красивой матерью, похоже на имя мужа.
Марианне стало бесконечно горько!
Она снова была в том времени: ее муж, отец ее ребенка, не внявший ее мольбам, когда она прилетела к нему в далекий городок на Амазонке, скорее всего стал отцом миловидной бразильской девушки, любил ее мать, которая за ее спиной переписывается до сих пор с ее мужем…
Марианна не раз прощала Луису Альберто его любовные похождения — с Коллет, со своей мачехой Ирмой Рамос и со служанкой-француженкой Сарой.
Простит и на этот раз. Ведь все это дела минувшие.
Но что это?
Она увидела салатного цвета бумажную салфетку ресторана «Габриэла» с беглым отпечатком губной помады и на ней — запись, сделанную рукой Луиса Альберто: «С Викторией во вторник».
Неужели и вправду исчезнувшие четки унесли с собой из этого дома мир и согласие!..
Марисабель не удивилась, когда Умберто на следующий день снова пригласил ее в «Габриэлу». На этот раз вечером. С ними пошла и Эслинда.
Умберто слышал от Лили и Марисабель об успехе эротического шоу и, хотя не был любителем подобного жанра, решился на этот шаг, желая показать себя человеком широких взглядов.
Виктория с момента ее появления на сцене поразила его.
Словно и впрямь невидимка Амур с завязанными глазами, поражающий сердца любовной стрелой, избрал своей мишенью этого лысеющего молодящегося сеньора.
Марисабель было смешно наблюдать, как он делает вид, что его якобы не интересует происходящее на сцене.
Так как Умберто сидел вполоборота к сцене, он, чтобы лучше видеть, занял на стуле весьма «несимметричное положение», будто приготовился встать и уйти. В какой-то момент Марисабель показалось, что он может упасть.
— Упадешь! — строго предупредила его сестра. — Развернись и смотри на здоровье.
Умберто охотно внял совету сестры.
Марисабель внимательно наблюдала за Эслиндой. Та пристально следила за Викторией и время от времени облизывала губы. Два или три раза к ней подходили молодые женщины, которые, склоняясь к ней, целовали ее в губы, негромко обменивались репликами и кивали в сторону танцующей Виктории.
Марисабель догадалась о причине незамужества красавицы Эслинды. Она вспомнила ее пристальный оценивающий взгляд, жесткую руку, жадно пожавшую ее плечо при первой встрече, и неприятные поцелуи в губы, которых Марисабель стыдилась избегать…
Вдруг она поймала себя на мысли, что не нравится мужчинам. Бето променял ее на вертихвостку Лили, увалень Умберто чуть ли слюни не роняет, глазея на Викторию, а к ней самой примеривается его женолюбивая сестра.
Марисабель незаметно встала, вышла из ресторана и, подозвав такси, уехала домой.
Тревожный звонок Умберто последовал лишь через полчаса после того, как она вернулась, — так он был увлечен происходившим на сцене.
— Она легла, плохо себя чувствует, — сказала Рамона.
— Отнесите ей трубку, я не задержу ее долго, — умоляюще попросил Умберто.
— Она велела вам больше не звонить. Если вы ей понадобитесь, она сама с вами свяжется.
Себастьян позвонил Бето минут через пятнадцать после того, как мальчик отнес ему письмо от «скупщика».
— Бето, срочно надо поговорить.
— Себастьян, я не могу, — глухо буркнул в трубку Бето.
— Советую не упрямиться, это не в твоих интересах.
— О чем ты?
— О письме, которое ты сейчас получил.
Бето не сразу ответил, а когда ответил, Себастьян даже немного испугался, столько ненависти звучало в его голосе:
— Ты… ты!..
— Я, я! — «утешил» его Себастьян.
— Ворюга!
— Само собой. Не надо кипятиться. У тебя нет выхода.
— Я расскажу обо всем отцу.
— Он свернет вам шею!
— Тебе… Мы дадим ему понять, что ты проиграл много денег в карты.
Бето долго молчал, потом спросил дрожащим голосом:
— Ты, наверно, хочешь денег. Сколько?
— Миллион песо. Можно частями по сто тысяч.
— Ты с ума сошел…
— Эти четки стоят дороже.
— Почему же ты их не продашь?
— Хорош сын! Предпочитаешь потерять фамильную ценность, только бы тебя не трогали! — цинично упрекнул его Себастьян и разъяснил: — Эту вещь нельзя продать. Она есть во всех каталогах.
— Не понимаю…
— Чего понимать-то. Реликвия это! Не морочь голову! Лучше вспомни, что ты однажды уже забирался в этот дом! И твой отец один раз уже ловил тебя! Он поверит!
— Я скажу, что вы украли четки, когда были у нас.
— А мы скажем, что ты нас только для того и пригласил, чтобы свалить на нас кражу!
Куда было тягаться наивному Бето с пройдохой Себастьяном…
— Где же я возьму деньги?
— У мамочки попроси! Но чтоб завтра принес не меньше ста тысяч!
Как же Бето мог забыть день, когда, желая добыть деньги на лекарство для матушки Чоле, он по наущению того же Себастьяна проник в дом, не ведая, что это дом его отца, и был схвачен им!
Первым побуждением было побежать к Марианне и все ей выложить.
Но тот день настолько сильно врезался в его сознание, что он не решился сообщить ей о полученном письме и звонке Себастьяна.
Господи! Быть невиновным и бояться рассказать правду родной матери!
Бето понял, что он в ловушке, из которой ему так просто не выбраться…
Он решил попросить деньги у Марианны.
Дескать, на приобретение дорогих альбомов живописи. Возьмет их на время у товарища, а скажет, что купил.
— Если хочешь, я поеду с тобой, — сказала Марианна. — Вместе и выберем.
— Нет, мама, я сам.
Марианна вздохнула: для нее каждый выход с Бето был праздником. Рядом с высоченным сыном она испытывала чувство гордости, ловя пристальные взгляды прохожих, ломающих головы: сын или любовник вышагивает рядом с миниатюрной пышноволосой женщиной?..
— А каких художников ты хочешь купить? Мексиканцев? Так многие у нас есть. — Она с удовольствием произнесла их имена, довольная своими познаниями в той области, которую осваивает ее сын: — И Диего Ривера, и Давид Альфаро Сикейрос, и Хосе Клементе Ороско, и Руфино Тамайо. Они стоят на левой полке у Марисабель.
— Спасибо за справку, мама, — сказал Бето, беря у нее деньги.
Себастьян ждал его, как они договорились, на теннисной площадке. Неподалеку маячил Кики, демонстративно поигрывая кастетом.
Себастьян решил создать видимость честной игры.
