Это была женщина, окутанная флером розового цвета, — будто ангел с нимбом. Огненные волосы, сумрачное лицо.
Но он знал, кто она.
Она сделала шаг к нему. Ботинки на мягкой подошве, в ушах тренькают, позванивают сережки.
— Джошуа…
Этот мягкий вкрадчивый голос разрывал сердце.
— Уходи, — гневно потребовал он, хотя какая-то часть его готова была пасть перед ней на колени и умолять остаться.
Он нагнулся еще ниже, пытаясь не замечать ее.
Но она сделала к нему еще один осторожный шаг и улыбнулась так мягко, так желанно.
— Какого черта ты все время перечишь мне? пробурчал он, как всегда завороженный ее дерзостью, ее миловидностью, но изо всех сил старавшийся не показать этого.
Он прикрыл глаза и не отнимал рук, противясь соблазну взглянуть на нее.
— Как ты узнала, где я? — Он казался раздраженным.
— Мне звонила Хитер.
— Ей вообще до этого дела нет.
Хани сделала еще один неуверенный шаг.
— Извини, я хотела поговорить с тобой. Я.., я не знала о Миднайте.
Джошуа прикрыл глаза ладонями, испугавшись шевельнувшегося где-то в недрах его тела желания.
— Как Миднайт? — тихим голосом спросила она.
— Плохо, — выдавил он. — Все еще в операционной.
— Он крепкий.
— И крепкие парни тоже уязвимы. — Он по-прежнему прикрывал глаза ладонями.
— Хорошо, что ты это наконец-то понял.
Он замер и теперь слышал лишь глухие удары своего сердца.
— Послушай, мне не нравится, что ты здесь.
— Я знаю.
Это было сказано с надрывом. Она опять сделала к нему шаг. Что же творится? Затаив дыхание, он ждал развития ситуации.
Дверь резко открылась, и хирург — красивая рыжеволосая женщина с карими глазами — вошла в комнату.
— Кто еще?.. — Джошуа нервно взглянул. Заметив круги у нее под глазами, замолк.
Доктор Лескюр нервно поправила рулончик кардиограммы и присела.
— Дважды нам казалось, что мы уже потеряли его. — Она помедлила. — Но мало-помалу положение начало выравниваться. Мы сделали ему переливание, наметилась некоторая стабильность. Из черепа удалили осколки металла. Ему чертовски повезло — если бы инородное тело попало чуть глубже, нарушено было бы жизнеобеспечение. Порезы на ногах, грудной клетке, лице — это пустяки.
Если он переживет эту ночь, сказала я себе, то ставлю пятьдесят на пятьдесят. Операция прошла легче, чем мы ожидали. Однако…
— Однако?
— Даже если, как нам представляется, нет сильных повреждений мозга, его сильно тряхануло.
— Что вы имеете в виду?
— Могут возникнуть нежелательные последствия: например, может проявляться дезориентация или даже некоторая амнезия, — заметила врач. Когда пациент в таком тяжелом состоянии, то трудно что-либо предсказывать. Могут быть нарушения психики.
Миднайт, возможно, будет жить. Есть шанс.
Сейчас это для Джошуа было главным. И Лейси останется с ним.
Когда врач ушла, он впервые взглянул на Хани.
Ее лицо было бледным, а зеленые глаза — большие и светлые — стали заботливыми.
Нежная улыбка Хани обезоруживала. Боже мой, может быть, Миднайт останется жив, но ведь он потерял Хани.
Гнев исказил его черты, голос осип.
— Спасибо, что пришла.
На мгновение ей показалось, что горло пересохло, пропал голос.
— Я.., я не могла иначе. — Она теперь тоже старалась не смотреть на него. — Мой отец разъярился, когда узнал, куда…
Джошуа удалось произнести ровным голосом:
— На меня не рассчитывай.
Она замерла.
— Я знала, что не нужна здесь! — Затем, сглотнув, добавила:
— До свидания, Джошуа.
Его сердце пустилось вприпрыжку. Она уходит.
Она уже у двери.
— Почему ты пришла именно сегодня? — прошептал он вслед.
— О Джошуа…
Горючие слезы навернулись ей на глаза и покатились по щекам. До него дошло, что он сильно обидел ее.
Он расслышал, будто во сне, ее страстный шепот:
— Извини, Джошуа. Извини за все, что я сделала, за причиненную боль. Я не хотела, чтобы было хуже. Понимаю, почему ты ненавидишь меня.
На ее бледном личике отразилась та же боль, которая терзала его душу.
Пусть уходит.
Но почему?
Он медленно встал.
— У меня нет к тебе ненависти.
Она глухо зарыдала.
— Я.., я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. — Распахнула дверь. — Теперь спокойнее…
Джошуа кинулся к ней.
— Подожди, не все так безмятежно, — отчаянно признался он, схватив ее руку. — И не будет никакого покоя, если ты уйдешь. — Он втащил ее в комнату, прижал к стене.
— Джошуа, что ты такое говоришь?
— Говорю, что был тупицей. Хани, я люблю тебя.
— Не верю…
— Поверь! Я люблю тебя, — повторил он низким, измученным голосом. — Я сожалею, если ты можешь такое допустить, о многих вещах. Сожалею о том, что напился как свинья и вел себя непристойно. Сожалею, что повздорил с Миднайтом и он в расстроенных чувствах летел как ошалелый навстречу своей гибели.
— И Миднайт, и я тоже виноваты в какой-то мере…
— Нет. Вы оба стремились меня спасти. — Джошуа глубоко вздохнул, прижал ее к себе. — Ты так прекрасна…
— Ну, красотой я не блещу…
Он почувствовал пощипывание в горле.
— В моем бестолковом мире ты — единственный просвет.
— Но я никогда не похудею, не стану изящной, чтобы носить облегающие наряды…
В его взгляде опять блеснуло желание.
— Когда ты нагая, то само совершенство. Вместо облегающих платьев я подарю тебе изумруды. И этот наряд будет идеально подходить к нашему ложу… — — Мне ничего не нужно, кроме твоей любви. — Она с сияющим лицом прижалась к нему.
Ему нравилось, что в этих туфлях она стала почти вровень с ним; такая податливая, теплая, утешающая. Его сердце часто забилось, стало жарко. Руками он гладил ее волосы, осторожно прикасался к лицу.
— Я и предположить не мог, что буду кого-то так сильно желать, — доверительно прошептал Джошуа.
Она потупилась, еле слышный стон радости исторгли ее губы.
— Я думаю, что полюбил тебя с первого взгляда, услышала она его признание. — Даже когда я узнал, кто ты, я продолжал относиться к тебе с симпатией. Ты сблизила меня с Хитер. Я зациклился на мести, но твоя любовь, твой идеализм показали путь выхода из темноты.
Они влюбленно посмотрели друг на друга. Она коснулась пальцами его губ.
— Мне тоже была невыносима мысль потерять тебя. — Она была откровенна. — Вот потому-то я и пришла сегодня. Мне нужно было тебя видеть. Я боялась, что ты станешь укорять себя…
— Но твой отец…
— О Джошуа, меня совершенно не волнует, простит он меня или нет. Эстелла теперь на моей стороне, она попытается образумить его. Но я тебя слишком сильно люблю, чтобы обращать внимание на мнение кого бы то ни было. — Хани не переставая гладила его по голове дрожащими руками. Я хотела, чтобы он понял меня, но этого не случилось. Без его согласия я вышла замуж за Майка и преследовала благородные цели. Сейчас.., наконец-то я начинаю постигать, кто я и чего действительно хочу. Убеждена, что именно ты мне нужен.
