– Ты что здесь делаешь? – Вопрос задала секретарша Исаака Моисеевича, пышногрудая Лена.
От неожиданности Давид вздрогнул.
– Жду!
– Не жди! – Она кокетливо засунула привычным жестом выбившуюся прядь гладких волос за ухо. – У него серьезные планы. Он пойдет со мной.
– Но мне срочно нужно поговорить!
В это время Исаак Моисеевич спустился со сцены в зал.
– О чем спорите, молодежь?
– Мне нужна аудиенция, это займет всего минуту!
– Ну пошли, юноша. У меня сейчас небольшой перерыв. Лена, сбегай-ка в буфет, купи что-нибудь перекусить!
Когда они зашли в его кабинет, Исаак Моисеевич закрыл дверь на ключ.
– Давид! Забудь все, что ты делал! Ты молод, неискушен и… ты можешь стать отличным музыкантом. Не стоит играть с судьбой. Она ясно дала понять тебе, что ты был занят не тем.
– Я уезжаю в Киев! И там я мог бы делать то же самое, – упрямо произнес Давид.
– Забудь! – в голосе Исаака Моисеевича зазвучали металлические нотки.
– А как мне зарабатывать на жизнь, у меня ведь семья? Я женюсь.
Исаак Моисеевич долго смеялся, до слез, потом высморкался.
– Я оформлю тебе академотпуск по семейным обстоятельствам. Училище нужно закончить. И поступить в консерваторию, ты понимаешь меня? Все! Разговор окончен! Держи телефон, если придется совсем плохо, звони! А вот и Леночка! – Он отпер дверь и заулыбался юной блондинке.
Давид стиснул зубы и молча вышел.
Давид решил сначала снять квартиру в Киеве, найти работу и тогда уже, вернувшись в Кривой Рог, попытаться уговорить Сашу поехать с ним.
В Киев Давид попал поздним вечером. Возле вокзала стояли упитанные тетушки и, перебивая друг друга, предлагали комнаты на одну-две ночи. Он выбрал наиболее ухоженную, похожую на учительницу женщину средних лет, которая не вписывалась в эту толпу.
– Комната?
– Нет, квартира.
– Когда можно заезжать?
Она с недоверием посмотрела на юношу, годившегося ей в сыновья.
– Оплата за шесть месяцев вперед, три тысячи долларов.
– Согласен. Но сначала я должен посмотреть.
– Поехали. Это в центре. Рядом с Крещатиком.
На маршрутке они добрались до места довольно быстро. Поднялись на третий этаж. Женщина дрожащими руками открыла дверь.
– Вот, смотрите.
Давид удивился, насколько квартира не соответствовала хозяйке: высокие потолки с лепниной, дорогие люстры, гобеленовые шторы, паркет. Во всех трех комнатах – добротная мебель. Одно мешало Давиду: он чувствовал, здесь что-то произошло. Откуда появилось это ощущение, юноша не знал, но холодок пробежал по спине.
– А почему сдаете?
– Мой муж… умер, – неуверенно сказала женщина, и слезы блеснули в ее глазах.
«Убит?! – подумал Давид и тут же отмахнулся от этой мысли. – А мне какая разница! Квартира шикарная, для моей императрицы…»
Он отсчитал три тысячи долларов и протянул хозяйке.
– Вот договор. Подпишите здесь. Можно ваш паспорт? – смущенно спросила она.
– Конечно! – Давид протянул паспорт.
– Я так и думала. Вам только недавно исполнилось восемнадцать.
– Но деньги у меня есть! Какая вам разница?
– А если сбежишь и что-нибудь украдешь?
– Самое дорогое вы уже потеряли. – Эта фраза так не соответствовала юному виду собеседника и так потрясла хозяйку, что она согласно кивнула, сложила подписанный договор и тихо вышла, даже не попрощавшись.
Давид запер дверь и, как мальчишка, начал прыгать, хлопая в ладоши.
– Молодец! Ай да молодец я! – приговаривал он, удивляясь и радуясь тому, как легко и быстро у него все получилось.
Потом вдруг на него навалилась усталость. Он поставил скрипку рядом с диваном и, не раздеваясь, заснул в гостиной.
Утром Давид все еще пребывал в восторге от того, что ему так повезло с квартирой. Обойдя ее еще раз, он увидел в кабинете пианино. Это был замечательный немецкий инструмент, стилизованный под старину. «Хороший знак», – решил Давид. Он поднял крышку, погладил матово блестевшие клавиши, с удовольствием сыграл гамму правой рукой, крутанулся на стульчике и подошел к книжному шкафу: Куприн, Чехов, Шолохов, Горький, Джек Лондон… «Сколько книг! Надо начать читать!» – подумал Давид. В детстве он так и не пристрастился к чтению. Ему хватало музыки, а так хотелось погонять в футбол. Хорошо, что способности позволяли не зубрить. Он все запоминал с первого раза. Особенно легко ему давалась математика…
Прихватив с собой томик с рассказами Куприна, Давид отправился на кухню. Посуды здесь оказалось предостаточно, а вот продуктов, конечно, не было. Давид попил кипятка и, решив следовать данному себе обещанию, прочитал один рассказ. Им оказался «Тапер», что немало удивило юношу, которому подумалось: это сам писатель из глубины прошлого дает ему совет. Теперь Давид знал, что делать дальше.
– Но сначала нужно заполнить продуктами и шкафы, и холодильник. Когда приедет Саша, все должно быть идеально.
Он влюбленно улыбнулся и быстро вышел из квартиры.
Состояние влюбленности теперь не покидало Давида ни на минуту. Ему казалось, что до встречи с Сашей он не жил, а существовал. Сегодняшняя жизнь представлялась ему совсем другой. Как будто художник взял и перекрасил все в новые, яркие цвета. Раньше Давид даже не замечал времени года, кроме лета, конечно, когда мама отвозила их с Вовкой в деревню. Циля Давидовна жила дня два с ними, а после уезжала, оставив бабе Ольге деньги на три месяца. Примерно неделю мальчишки отсыпались, а потом вставали с петухами, и трудолюбивый Давид помогал старой одинокой женщине справляться с хозяйством. Баба Ольга была подругой дальней родственницы отца, но ребята считали ее бабушкой. У нее не получилось создать семью, и всю невостребованную любовь женщина отдавала мальчикам. Баба Ольга научила Давида готовить нехитрую деревенскую еду: борщ, жареную картошку, уху из речной рыбешки и яичницу на сале. Сейчас, делая закупки, он вспоминал, что ему понадобится для готовки. Набив до отказа холодильник и кухонные шкафчики, Давид с нетерпением стал ждать вечера. А в шесть часов, взяв скрипку, завязав нарочито небрежным модным узлом шейный платок, отправился искать работу. Выбрав один из дорогих ресторанов на Крещатике, Давид подошел к швейцару:
– У меня здесь встреча!
– Слушай, пацан, иди отсюда подобру-поздорову! – Огромный качок встал в позу.
– Позови начальство!
– Слушай, сынок! Я же прошу тебя!
Тогда Давид достал скрипку и начал играть «Чардаш». На звуки музыки вышел метрдотель.
– Здорово играет! – сказал он швейцару. – Наш пианист Данило опять в запое. Может, это вариант. – Он открыл дверь пошире и поманил Давида пальцем. – Слушай, а ну заходи! Поговорим!
