Ник пробрала дрожь. Странно, почему Грифф так уверен в своих выводах, и еще более странно, что она ему верит. Словно Грифф знал о Скальпере нечто такое, что мог знать только близко знакомый с ним человек.
Когда Дрю очнулась, она не могла вспомнить, что с ней случилось. Ей хотелось спать. Ей очень хотелось спать. Неужели она проснулась посреди ночи? Она я дома, в своей постели? Или она спит, и ей снится страшный сон?
«Попытайся проснуться», — сказала она себе.
Дрю протянула руку, чтобы растолкать Брайана. «Помоги мне, Брайан. Мне снится кошмар, а я не могу проснуться».
И отдернула руку от влажной, осклизлой поверхности. Веки Дрю открылись, но зрение было затуманенным.
«Где я?»
Когда она попыталась закричать, из ее горла вырвался лишь жалкий всхлип.
«Что со мной?»
Затхлый сырой запах и полумрак навевали мысли о пещере и каком-то подземелье.
«Не паникуй. Успокойся».
Спустя несколько минут зрение восстановилось, и Дрю смогла оглядеться.
Она находилась в подвале или погребе. Лишь одна лампочка освещала помещение.
«Встань и обойди комнату, постарайся понять, где ты находишься».
Встать Дрю удалось, но она тут же обнаружила, что лодыжки ее скованы кандалами.
«О Боже! Боже!»
Слезы навернулись ей на глаза.
Дрю подняла руки, чтобы вытереть слезы, и почувствовала на запястьях наручники. Она закричала.
Это мужчина, которого она встретила у задней двери фитнес-центра. Это он воткнул ей в руку отравленную иглу.
— Где ты? — крикнула она. — Зачем я тебе нужна?
Ответом ей была тишина.
Грифф взял такси и в семь часов был в аэропорту. Он дал Ник слово, которое собирался сдержать. Это не означало, что агентство Пауэлла не будет продолжать свое собственное расследование, однако некоторое время он должен держаться подальше от Ник. Они могли работать независимо друг от друга, да еще делиться информацией. Кроме того, для дела сохранять некоторую дистанцию даже лучше. Грифф вдруг почувствовал, что Пик начинает нравиться ему.
Он обнаружил, что она совершенно не такая бескомпромиссная, как он думал. Жесткая — да. Но он подозревал, что она может быть и мягкой, только хорошо это скрывает. Возможно, самоубийство мужа вынудило ее отгородиться стеной. Или что-то из детства заставило ее бороться за право быть равной мужчинам. Если Грифф в чем-то и разбирался, так это в искусстве защиты.
Он не мог винить ее за секреты. И в его жизни были десять лет, которые для всех оставались тайной. Для всех, кроме Сандерса и их друга Иветты.
Эти десять лет изменили его безвозвратно, сделав таким, какой он сейчас. Грифф редко позволяя себе думать о том, какой могла бы быть его жизнь, вернись он во времена колледжа и спорта, который он так любил. Вероятно, несколько лет он пробыл бы дерзким и самоуверенным парнем, любил бы жизнь и наслаждался ею на полную катушку. Но со временем стал бы более выдержанным, обзавелся бы женой и парой ребятишек и жил припеваючи. Возможно, его мама была бы еще жива. Больше всего он жалел о том, что недостаточно заботился о ней и не смог дать ей то, чего она заслуживала. Он хотел купить ей машину, нанять горничную…
Эти воспоминания… Грифф неустанно работал над тем, чтобы те десять лет остались позади, он старался похоронить свои мучения так глубоко, чтобы они никогда не появлялись на поверхности и не истязали его вновь.
Конечно, он не сможет ничего забыть, но годы работы с Иветтой, медитация, сильная воля научили Гриффа контролировать свои мысли. И это ему удавалось. Почти всегда.
Так почему именно сегодня лицо того человека всплыло в сознании Гриффа? «Ты знаешь почему».
Схожесть прошлого и настоящего открывает двери старым страхам.
Тому человеку нравилось играть в Бога, как и Скальперу. Его игры сводились к тому, чтобы сломить волю жертвы, И это стало единственным смыслом его существования.
Как только Грифф поднялся на борт своего самолета, зазвонил телефон. Он хотел бы надеяться, что это Ник, но знал, что это не так.
— Пауэлл слушает, — ответил он, догадываясь, кто это мог быть.
— Вы с Николь не командные игроки. По-моему, вы не умеете играть даже по самым простым правилам.
— Твои правила никуда не привели нас, — ответил Грифф.
— Не моя вина, что ни вы с Николь, ни агентство Пауэлла и ФБР не можете сложить кусочки головоломки достаточно быстро, чтобы спасти одну-единственную женщину.
Грифф усмехнулся:
— Наслаждайся своей игрой, пока можешь, больной сукин сын. Мы найдем тебя, и когда мы сделаем это, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем раздеть тебя, выпустить в лес и охотиться за тобой, как за бешеным животным.
Тишина. Затем тошнотворно мягкий и сладкий голос:
— Как интересно, наши мысли очень похожи. Грифф не ожидал такого поворота. Он отключился.
В семь пятнадцать Ник вошла в свой номер в мотеле, положила на стол портфель, включила кофеварку и скинула туфли. Завтра она соберет оперативную группу. Она должна убедить свою команду в необходимости делать все быстро. Каждый человек должен стать логическим элементом единого целого.
Голова раскалывалась, шея ныла, и Ник нуждалась в хорошем восьмичасовом сне. Впрочем, парочка таблеток аспирина могут помочь, и ей хватит шести часов. В чем она действительно нуждалась, так это в хорошем массаже.
«Черт! Что за мысли!
Не думай о Гриффине Пауэлле!»
Ник налила в чашку кофе, и тут зазвонил ее телефон.
«Черт побери. Что, если это Грифф?»
Она взглянула на номер.
Это был не Грифф.
— Слушаю.
— Привет, Николь! Сегодня ты разочаровала меня. Созвала пресс-конференцию, а моим инструкциям не последовала.
— Ты даешь никудышные подсказки.
— Подожди немного, и я дам тебе нечто большее.
— Я не против.
— Дрю собирается вступить в игру, — сказал он. — Завтра я обучу ее правилам. Мы собираемся хорошенько повеселиться. Не ревнуй. Я знаю, ты не хочешь играть со мной, но у тебя нет выбора. Так что жди и сама все увидишь.
Ужас пронзил Ник. Когда ее отпустило, он уже отключился.
Ее первой мыслью было позвонить Гриффу. Ник набрала номер, но вместо Гриффа услышала автоответчик.
Она швырнула телефон через всю комнату, с чашкой кофе села за стол и открыла портфель. Ей надо многое сделать до того, как наступит утро. А вот звонить Гриффу она не должна.
Грифф провел две недели дома. Он оставался в стороне от расследования Ник и велел своим людям не вмешиваться в ее дела, как и в дела остальных агентов. Он отступил на задний план и внимательно наблюдал за происходящим. Ник нуждалась в собственном пространстве. Грифф понимал это, как никто другой.
