«Номер сохраняет» - это было понятно.
Парню явно не хотелось отпускать девушку. Каждый раз, когда она делала шаг в сторону крыльца – он удерживал её. Климова это раздражало.
«Да пошли ты его…» - мысленно подгонял он Марину.
А она, как будто услышала. Неожиданно резко подняла голову и бросила взгляд на его окна. Климов отшатнулся, в ушах зашумело.
«Ну вот, не хватало ещё, чтобы решила, что поджидаю и подглядываю».
Вся эта ситуация показалась ему вдруг пошлой, как в Голливудских фильмах.
«К чёрту. Выпью – и спать» - он плеснул ещё коньяка в стакан и сел в кресло. От выпитого за вечер голова гудела. Но этот взгляд девушки не давал покоя:
«Интересно, она что, знает, где мои окна? Или случайно вышло? Заметила меня, или нет?»
Со стороны лифта послышалось лёгкое цоканье каблучков.
«А вот бы Маринка», - пронеслось в голове. – «Только этого быть не может, девчонки на другом этаже».
Но стук становился громче, и вдруг замер прямо перед его дверью. Ещё не до конца веря в происходящее, Климов поставил стакан на стол и, легко ступая по мягкому ковру, подошёл поближе к двери. Он уже чувствовал, кто за дверью. Однако время шло, а ничего не происходило.
«Боится». – Его сердце часто колотилось. – «Ну, давай, девочка, смелее. Ну, постучи», - почти умолял он её, понимая, что сам выйти не сможет.
Если бы кто-то мог сейчас оценить этот момент! Они стояли по обе стороны двери: Климов, с руками, заложенными в карманы и опущенным на грудь подбородком, исподлобья глядящий на дверь с одной стороны, и Марина с другой, с поджатыми губами и рукой в кулачке, то поднося её к двери, то отдёргивая. Во всех гостиницах, в которых они останавливались, первым делом она узнавала, где его номер и окна. И сегодня, стоя там, внизу, увидев свет и промелькнувший силуэт, она была полна решимости. Но сейчас, оказавшись у заветной двери, растерялась. Задумалась:
«Правильно ли я поступаю? Можно ли? Нужно ли? Господи, что я вообще делаю?!»
В замешательстве она начала пятиться назад. Аркадий, услышав шаги, грустно усмехнулся:
«Так и не решилась».
Однако, сделав пару шагов, Марина остановилась, вдруг вспомнив фразу: «Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, чего не сделал». А она ведь будет жалеть: и у себя в номере, и завтра в автобусе, и стоя на сцене у микрофона, она будет жалеть, что испугалась, не смогла.
Она резко развернулась, подошла к двери, и, не давая самой себе времени ещё раз подумать, постучала.
«Да! Умница, девочка!» - певец шагнул к двери, с трудом сдерживая торжество и стараясь сохранять нейтральное выражение. И когда открыл – сделал удивлённое лицо:
- Марина? Что-то случилось?
- Нет. Просто я увидела у тебя свет. Спать не хочется.
- Ну, заходи, - он сделал шаг в сторону.
- Я хотела спросить, как я сегодня пела? Для меня очень важно твоё мнение, - она присела на край дивана в гостиной.
- Тут в баре есть мартини. Хочешь? – и, не дожидаясь ответа, достал бокал и бутылку, налил, добавил льда и подал девушке. Затем взял свой стакан и удобно устроился в кресле напротив, закинув ногу на ногу.
Марина сделала несколько глотков, пока певец, начал произносить свой вердикт. Он сегодня уже достаточно выпил, мысли слегка путались. Поэтому он говорил медленно, с паузами, как будто размышлял вслух, и старался подбирать точные формулировки.
– Сегодня ты меня удивила. Мне понравилось. Я слышал, как ты исполняла эту песню полгода назад, и мне есть с чем сравнивать. Ну… голосом ты и тогда неплохо владела. Может быть, чуть техники не хватает. За счёт неё можно тембром поиграть, новых красок добавить. Если захочешь - потом в Москве поработаем, когда с гастролей вернёмся. Покажу то, о чём говорю. Меня другое порадовало, сегодня ты понимала, о чём поёшь. Тогда, у Гриши, было просто красивое, точное, но пустое пение. А сегодня я услышал твою душу. – Он выдержал паузу и добавил: - Ты очень выросла профессионально за это время. И вообще, повзрослела.
Он встал и подошёл к бару, оставаясь стоять к девушке спиной.
«Может так ей будет проще сказать, почему она пришла», - только так он мог помочь ей в этом. Он всё ещё считал себя не вправе делать самому первый шаг, и ждал инициативы от неё.
- Я пела сегодня для тебя.
«Вот! Я не ошибся», - внутренне торжествуя, подумал Климов. - «Однако… Зачем я столько пил? Если бы знал».
Дальше молчать было нельзя. Он повернулся к девушке:
- Я это понял. Почувствовал, - Аркадий продолжал стоять и с мягкой улыбкой смотреть на неё.
- Ладно. Пора идти спать, уже поздно, - Марина поднялась, взяла пальто и направилась к двери, но, остановившись на полпути, оглянулась, и вдруг спросила:
- А знаешь, как переводится с французского «Жё тэм»? – она смотрела прямо и решительно.
Он, конечно, знал. Но ему так хотелось сейчас услышать это от неё. Аркадий вопросительно поднял брови, пожал плечами и отрицательно покачал головой.
- Я тебя люблю, - она снова развернулась к двери.
- Подожди, я проведу, - он поставил свой стакан и быстро подошёл к девушке, которая уже открывала дверь. Они, молча, шли по коридору, потом поднялись по лестнице на один этаж, подошли к номеру и остановились. Закусив нижнюю губу, Марина смотрела в пол, ресницы её подрагивали. Как это уже было знакомо Аркадию! Он понимал, что девушка готова расплакаться, и догадывался – почему. А ей действительно хотелось разрыдаться от обиды на саму себя. Она только что сама призналась в любви! И что? И ничего - ни слова! Господи, как правы была мама и сестра, когда в один голос твердили ей, что нельзя раскрывать мужчинам свои чувства! Теперь она сама убедилась в этом.
Стараясь сдержаться, Марина тихо произнесла:
- Спокойной ночи. Я пойду.
И, как будто прочитав её мысли, певец вдруг легко обнял её одной рукой за талию и привлёк к себе, а другой начал гладить плечи, руки, волосы:
- Маленькая моя девочка, - ладонь скользнула по щеке. Они оказались слишком близко друг к другу. Желание моментально вымело из Маришиной памяти все родительские наставления и только что пережитое разочарование.
- Я хочу быть с тобой, - она произнесла это тихо, но отчётливо. Руки певца замерли.
- Не обижайся на меня, Мариша. Мне очень хочется вернуться сейчас с тобой к себе в номер. Но мы сегодня много выпили. Я не хочу, чтобы ты завтра обо всём пожалела из-за шампанского. А ещё и мартини, о-о-о, – он попытался улыбнуться, чтобы как-то разрядить обстановку. - У нас с тобой впереди много времени.
Аркадий поднял её лицо за подбородок и, глядя прямо в глаза, добавил:
- Если ты захочешь – всё будет, - и в подтверждении своих слов вдруг склонился, нежно и осторожно коснулся своими губами её губ. Потом ещё и ещё раз. И вот уже его губы скользят по нежным щёчкам, подбородку и шее, покрывают поцелуями всё лицо, становясь всё более страстными, и снова возвращаются к таким мягким и податливым девичьим губам, заставляя её почти потерять сознание от новых ощущений и эмоций. Провалившись в эту пучину ярких чувств, она даже не осознала, что его руки уже пробежались по её телу, успев оценить упругость груди, изгибы бёдер и спины, и усилив состояние её эйфории.
