– Знаешь, как тяжело мне было прощаться с тобой прошлой ночью?
Эйприл радостно улыбнулась в ответ. Впервые за многие годы она чувствовала себя легко и свободно.
– Думаю, примерно так же, как и мне. Джек загадочно усмехнулся. От этой усмешки колени Эйприл подогнулись, и все мысли о Маркхеме мгновенно вылетели из головы.
Нельзя сказать, что Эйприл ослепла от любви. Конечно, она не могла не замечать его пронзительных, настойчивых взглядов. Но сейчас желала только одного: упасть на постель и ощутить на себе тяжесть Джека. Она желала его всего: глаз, улыбки, умелых рук, твердости и пламенного жара его мужского существа, а все остальное ее не интересовало.
В этот миг Эйприл чувствовала себя по-настоящему счастливой и желала только одного: чтобы это продолжалось вечно.
– Да вы, мисс Морган, кажется, пытаетесь меня соблазнить? – Джек наступал на нее, тесня к кровати. – Что ж, придется устроить вам маленькое представление!
Эйприл бросила на него кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. Его шутливое настроение, столь контрастирующее с серьезностью прошлой ночи, подбодрило ее.
– Какое же, мистер Танго?
Не отрывая от нее глаз, Джек поднял руку и провел пальцем по изящной линии ключицы, выступающей из-под низкого выреза блузки.
– Я покажу тебе, чего хочу, а ты скажешь, нравится тебе это или нет.
От звуков его голоса, низкого и хриплого, по позвоночнику Эйприл пробежала дрожь. А Джек, как ни в чем не бывало, водил пальцем по ее шее и подбородку – словно впереди у него была целая вечность. Впрочем, многим ли отличается вечность от одной ночи?
– Я… я думаю… – Палец добрался до уха, и Эйприл замолкла. Словно зачарованная, смотрела она, как кудрявая голова Джека склоняется все ниже и ниже – пока, наконец, он не коснулся губами ее мочки.
– Не думай, mi tesoro. Ни о чем не думай. Только чувствуй, – прошептал он ей в самое ухо.
– Я так и делаю. – Джек прикусил нежную мочку зубами, и Эйприл утратила дар речи. С губ ее срывались тихие стоны, между бедер нарастало болезненное напряжение – и Эйприл была готова на все, чтобы облегчить эту сладкую боль. Недолго думая, она подняла ногу и обвила ее вокруг мощного мужского бедра.
– Боже мой! – прошептал Джек, а зачем подхватил ее на руки и поднял в воздух, проделав то же самое с другой ногой. – Как ты быстро учишься, corazon!
– Это инстинкт. Джек… Ах, Джек, покажи мне еще что-нибудь! – Слишком поздно она поняла, что делать Джеку такие предложения – все равно что размахивать красной тряпкой перед носом у разъяренного быка. Но теперь Эйприл ничего не боялась.
Из груди Джека вырвался стон. Он опустил Эйприл на кровать и встал над ней, оказавшись у нее между ног.
– А теперь будь осторожна, иначе представление закончится слишком быстро.
Эйприл молчала, поглощенная созерцанием его лица. Под его пронзительным взглядом она чувствовала себя раздетой – еще более, если можно так выразиться, раздетой, чем прошлой ночью. На миг Эйприл охватил страх. Вчера они любили друг друга торопливо и жадно, но сегодня Джек не намерен терять голову. Он хочет проверить, готова ли Эйприл довериться ему – и один бог знает, как он это сделает.
Джек начал торопливо раздеваться, стремясь как можно скорее избавиться от одежды.
Джек бросил на пол рубашку, затем скинул шорты – и Эйприл затаила дыхание, вновь пораженная его сильным стройным телом.
– Видишь, как я тебя хочу? – хрипло спросил он. – Ну, что ты сейчас чувствуешь?
– Свою власть.
Это была истинная правда. Вчера, в неверном лунном свете, Эйприл не видела Джека, только чувствовала. Но сейчас… Он нависал над ней, как скала, однако в позе его не было даже намека на самовлюбленность или угрозу. Нет, Джек прямо и честно демонстрировал Эйприл свое желание, ибо понимал: то, что произошло десять лет назад, разрушило, почти убило в ней веру в собственную женственность. Сейчас ей необходимо снова поверить в то, что она может быть желанной.
Джек тяжело опустился на колени – ноги его уже не держали. Он не ожидал такого ответа, и сейчас с радостным изумлением понял, что Эйприл уже близка к исцелению.
– А теперь ты покажи, как меня хочешь.
Эйприл медленно выпустила из рук скомканное одеяло и дрожащими пальцами потянулась к пуговкам на блузке. Теперь Джек сжал руки в кулаки: она должна все сделать сама.
Наконец Эйприл скинула блузку – и теперь настала его очередь задержать дыхание. Лифчика на ней не было, и сквозь прозрачную комбинацию Джек видел набухшие соски – очевидный признак ее желания.
Эйприл потянулась к бретелькам.
– Не надо. Я вижу.
Он начал расстегивать на ней брюки. Эйприл, помогая ему, расстегнула «молнию» и приподняла бедра – сердце Джека отчаянно забилось при виде этого молчаливого приглашения.
Вот брюки сброшены на пол, и Джек, облизывая пересохшие губы, пожирает глазами ее стройные обнаженные ноги.
Миниатюрные белые трусики Эйприл почти ничего не прикрывали… После прошлой ночи Джек думал, что знает ее тело вдоль и поперек – но нет, он совсем ее не знал. Иначе почему темный треугольник волос, едва прикрытый лоскутком белой ткани, вызвал в нем такое страстное желание? Джек снова пробежал взглядом по нежным изгибам бедер, по ямкам на круглых коленях – и принял решение.
Он закинул ноги Эйприл себе на плечи – сперва одну, потом другую. Эйприл комкала в руках одеяло и кусала губы, чтобы заставить себя оставаться на месте.
– Вытяни руки.
Она немедленно протянула руки к нему. Но Джек покачал головой:
– Вытяни руки назад и возьмись за столбики кровати.
Эйприл изумленно расширила глаза, но повиновалась.
– Теперь подтягивайся, пока не упрешься головой в подушку.
Эйприл сама не понимала, что чувствует – облегчение или разочарование. Впрочем, сейчас не время копаться в собственных чувствах… Она сделала, как было велено, и хотела отпустить столбики, но Джек покачал головой.
– Держись.
Теперь Эйприл догадалась, что он собирается делать, и голова у нее пошла кругом. Он хочет, чтобы она доверила ему самое сокровенное, что у нее есть. Джек пододвинулся ближе; вот язык его коснулся ее ноги, и Эйприл до боли в руках сжала прикроватные столбики, чтобы не ринуться ему навстречу.
Джек начал с колена: он целовал и ласкал его до тех пор, пока не нашел маленькую чувствительную точку, погрузившую Эйприл в бездну экстаза. Затем перешел к другой ноге и, лишь когда из груди Эйприл вырвался стон, начал подниматься выше.
Эйприл отпустила кровать и судорожно вцепилась ему в плечи. Джек понимал, как нелегко ей вот так открываться перед ним. Он отодвинул узкую полоску трусиков и с благоговением принял предложенный ему дар.
