— В какой еще машине?!
— Ну я хотела соединиться по рации с эмиром, а связи не было, и мы ездили по пустыне…
— О боже!.. Но ты так и не сказала, чей это телефон, по которому ты звонишь.
— Его…
— Кого это его? Принца Гамида?
— Да. Черт, телевизор в кабинете тоже показывает только «Культюр»! Пойду попробую еще в одной комнате… Кстати, он предложил мне создать и возглавить образовательный канал в Рас-эль-Шафране! Представляешь?
— Тебе? Канал?
— Ну. Может, потому и телевизоры так настроены — один канал «Культюр». Забавно. Он вообще человек с юмором.
— Эльза, только честно: ты с ним спишь? У тебя ведь даже голос меняется, когда ты говоришь о нем.
— Да. Представь себе. Я его обожаю. Он изумительный! И необыкновенно меня любит.
— Мобильник подарил?
— Просто забыл его у меня сегодня ночью!
— Местный обычай — уходить после совокупления? Чтобы в гареме обработать побольше наложниц?
— Тетя! Ну зачем ты так? Нет у него никакого гарема! А ушел он потому… потому что храпит! Представляешь, идеальный во всех других отношениях мужчина жутко храпит!
— Ну-ну. — Она вздохнула. — Значит, говоришь, это мобильный самого монарха Рас-эль-Шафрана?..
— Тетя, не вздумай никому его сообщать! Я вообще очень жалею, что тебе позвонила. Хотела поделиться своей радостью, попросить тебя через пару часиков послать ему какую-нибудь невинную эсэмэску, было такое хорошее настроение… А теперь у меня нет гарантии, что ты не сообщишь его телефон каким-нибудь спецслужбам. Поверь, у меня все очень хорошо!
— Ну-ну.
— Слушай, я придумала, что сделать, чтобы ты поверила! Я сейчас возьму в библиотеке последние парижские газеты. Кстати, тут просто потрясающая библиотека! А какой архив! Так вот, я перезвоню тебе и почитаю вслух какую-нибудь нашу газету. Все. Пока. Я перезвоню.
Я отключилась, сунула мобильник в нагрудный карман рубашки и решила воспользоваться калиткой в углу дворика. Мой принц же говорил, что следующий внутренний дворик ведет в парк. И из окон библиотеки тоже вокруг был виден парк. Здание библиотеки белое, необыкновенное, я точно его узнаю.
А ведь все сходится: внезапный отъезд «на экскурсию» среди ночи, обилие военной техники и машин по пути в Ваха и там, постоянная дикая усталость моего принца, наконец, вместо старинных одежд военная форма… И у Нурали — ранение, а никакой не аппендицит!..
За вторым двориком оказался еще один, потом еще и еще. Справляясь с засовом очередной калитки — внутренний засов был у нее одной, причем сама калитка по сравнению с прежними выглядела более внушительно, без ажурного узора, тяжеленная, окованная железом. Может, зря я побежала в библиотеку? Надо было просто пойти к моему принцу и впрямую спросить?
Но эта тяжелая дверь мягко повернулась на петлях, и у меня перехватило дыхание от простора и красоты.
Парк был на французский манер. Редкие низкие фигурно подстриженные деревца в строгом порядке среди симметричных цветущих клумб и между ними — словно золотые, песчаные дорожки. По одной из них на белой лошадке ехала маленькая девочка — та самая, снимки которой мой принц хранил в телефоне, — своим ярким нарядом тоже напоминавшая цветок. Рядом шел живописный старик-кочевник, но он не вел под уздцы лошадь, а просто шел. Миниатюрная всадница сама с ней справлялась. Причем это была именно лошадь, а не пони, хотя и небольшая. Белая изящная арабская кобылка.
Неподалеку на ковре с подушками и подносами с фруктами размещались четыре женщины, которые наблюдали за девочкой и неспешно болтали между собой. Однако белого сахарного здания библиотеки поблизости не было видно. Наверное, я попала в какую-то другую часть парка или это просто другой парк. Надо поздороваться и узнать у женщин, как мне попасть в библиотеку.
Я затворила калитку и пошла вперед. Почувствовав, что все меня заметили и смотрят в мою сторону, я с улыбкой помахала рукой. Старик ответил поклоном, женщины склонили головы, а девочка вдруг, ловко пришпорив лошадь, прямо по клумбам с криком:
— Пери! Пери! — понеслась ко мне.
Это было совершенно неожиданно! Но еще неожиданнее над головой загудел вертолет. Звук вертолета вызвал у меня очень приятные ассоциации, кроме того — не исключено, что он везет мои откопанные из-под песка вещи. Я на мгновение подняла голову и машинально отметила, что вертолет не военный, на каком обычно летал эмир, а «скорой помощи».
— Пери! Пери! — кричала девочка, от меня ее отделяло уже не больше пары десятков метров.
Боже мой, вдруг она не справится с лошадью, мелькнуло у меня в голове, а с неба вдруг с дробным треском что-то посыпалось, сбивая головки цветов и вздымая фонтанчиками песок дорожек. Старик побежал за девочкой, споткнулся, взмахнул руками и упал.
По белизне лошади потекло что-то красное, и она с леденящим сердце ржанием тоже споткнулась и начала оседать. Женщины кричали и падали. Солнце сияло. Блестел песок.
Плохо понимая, что делаю, и чувствуя только, как обступает темнота и нечем дышать, я бросилась к девочке навстречу и успела подхватить ее прежде, чем кобыла перекатилась на спину и судорожно забила ногами в воздухе.
Я прижала девочку к груди и, кажется все-таки сумев среди полной уже темноты отскочить подальше от лошади, вместе с девочкой рухнула лицом на клумбу. Цветы одуряюще благоухали. Как бы ей не задохнуться подо мной…
Боли от автоматной очереди, прошившей ей спину, Эльза не ощутила, как не услышала и взрыва вертолета, который через две с половиной минуты был сбит и с громовым раскатом ослепительно вспыхнул над пустыней.
Хирург вышел из операционной почему-то с мобильным телефоном в руках.
— Имею честь доложить вашему высочеству…
— К черту церемонии, доктор! Она жива?
— Видите ли… Вот, — врач протянул эмиру его же мобильный и показал на пулю, засевшую в нем, — вот эта пуля должна была лишить жизни вашу племянницу, пройдя через госпожу ван Вельден навылет в трех миллиметрах от ее сердца. Просто удивительно…
— Доктор, она жива?
Хирург задумчиво кивнул.
— Мы сделали все возможное.
Глава 20, в которой его королевское высочество Гамид Абдулла бен Ахмад Нияз эль-Кхалифа, эмир Рас-эль-Шафрана
Он никак не мог соединить воедино эту женщину с бескровным серым лицом, тусклыми бесцветными волосами, спутанными на подушке, руками, безвольно вытянутыми вдоль перебинтованного тела, и ту счастливую, полную жизни и неги пери, от которой он ушел ночью всего лишь потому, что хотел дать ей возможность просто выспаться. И себе тоже. За последние трое суток он почти не спал, если не считать того случая, когда беспомощно отключился, стоило лишь принять горизонтальное положение. Почему, за какие заслуги в те моменты, когда ему грозит реальная опасность, судьба погружает его в сон? Ведь это же он должен был закрыть собой свою племянницу. Это ведь ему кто-то звонил по мобильному, видимо угрожая или предупреждая. Недаром же пери побежала с его телефоном в парк… Кто мог звонить? Теперь этого уже не выяснить — в аппарате засела пуля. Почему судьба так заботится о его жизни? Почему за все расплачиваются самые дорогие люди, а он обязательно спит в это время?
