Входную дверь открыла Валентина Ивановна, внимательно посмотрела на меня с ног до головы. От её взгляда не укрылись два огромных пакета и два арбуза, которые я держал под мышками.
— Как дела у Ашота? — даже не пытаясь сдержать веселье, спросила женщина.
— Всё хорошо, передавал вам привет, — пытаясь протиснуться вместе со своей ношей, сказал я.
Я прошёлся уже почти по всему списку, когда мне оставалось купить пару головок чеснока. Подошёл к палатке, где меня встретил улыбающийся высокий мужчина восточной национальности. Дальше всё было как в тумане. Очнулся уже у подъезда с двумя арбузами руках.
Глава 16. Что за свадьба без драки
Дима
— Надюш, добытчик твой вернулся, — крикнула Валентина Ивановна, оборачиваясь назад и перенимая часть моей ноши. С кухни уже доносились аппетитные запахи, напоминая о пропущенном завтраке.
Ничего криминального в неожиданном появлении мамы не оказалось. Валентина Ивановна, бывшая учительница, ныне работала сиделкой-гувернанткой в обеспеченной семье в Краснодаре. У неё была сменщица, с которой они по очереди несли сво тяжёлый крест — пытались заменить ребёнку родителей. Водили в школу, кормили, делали уроки, развлекали и даже укладывали спать. По чрезвычайным семейным обстоятельствам напарницы Валентина Ивановна в этом месяце осталась без выходных. Женщина заехала на один день: повидаться с дочерью, взять ещё вещи. Следующим вечером мама Нади должна будет вернуться в Краснодар. Её работодатели не собирались проводить с собственным чадом и лишней минуты.
Валентина Ивановна ласково отзывалась о своей подопечной и совсем нелицеприятно о её родителях. С ужасом рассказывала о том, что бывали смены, когда девочку привозили им домой. Сменщица также не могла приехать, да и Валентина Ивановна не могла сорваться быстро с места. И вот на следующий день третьеклассница Маша уже стояла с чемоданами у них в прихожей. Мама девочки, одетая по последнему писку бессмертной моды, положила увесистый конверт на обувницу и уехала на две недели домой.
Я слушал молча, только кивая на самые эмоциональные выпады.
У меня тоже была гувернантка…
Маргарита Николаевна появилась в моей жизни после переезда в Москву. Родители были заняты, поэтому она водила меня в школу, на разные секции и потом отвозила домой. Ушла она, не выдержав моего подросткового бунта. Сначала я чувствовал свободу, а потом понял, что остался один.
В далёких воспоминаниях, настолько далёких, что казались сном, осталась мамусик, с которой мы на тесной кухне хрущевки лепили пельмени. Наяву же была — светская львица Журавлёва, которая предпочитала благотворительные вечера времяпровождению с сыном.
Только сейчас, глядя на Надину маму, мне стало стыдно. За своё хамство и частое непослушание. Но не перед родителями.
— Ладно, молодёжь, если я съем еще хоть одну скибку арбуза, то лопну. Спокойной ночи всем! — Валентина Ивановна встала из-за за стола, поцеловала Надю, осмотрела меня ещё раз фирменным взглядом-сканером и тоже поцеловала.
— Это было добро на мою ночёвку? — спросил я у покрасневшей малышки, когда за родительницей закрылись двери.
— Будем считать, что да, — улыбнулась Надя, оказавшись в кольце моих рук. — Дима, — грозно шикнула укротительница лемуров и шлёпнула меня по руке, которой я пытался пролезть под её домашнюю майку.
— Твоя мама — взрослая женщина, думаешь, она не знает, чем по ночам занимается её дочь?
— Путь себе знает, но демонстрировать это, я не собиралась.
Надя строго свела брови, нахмурившись. Но я нисколько не испугался такой показной строгости: ночь на полуторной кровати… посмотрим ещё у кого раньше терпение закончится!
Первым иссякло оно, конечно же, у меня.
***
— Шут гороховый! — пискнула Надя, пытаясь дотянуться до трусиков в моей руке.
— Поцелуй, отдам — смилостивился я, нехотя расставаясь с ночным трофеем.
Настроение было приподнятое, даже не смотря на самый тихий секс в моей жизни. Мы занимались любовью как два суперагента, боящихся разоблачения. Или попросту говоря, прятались от мамки под одеялом. Но и это того стоило. Губы Нади припухли от поцелуев, глаза блестели, а глядя на меня, она всё время смущённо и одновременно словно заговорщически улыбалась. Так, словно у нас теперь на двоих был общий секрет.
Валентина Ивановна уже проснулась и хлопотала на кухне, чтобы побаловать нас с утра сырниками. Сначала она крепко обняла свою дочь, а потом удостоила и меня напутствия на прощание.
— Береги мою Надю, — строго наказала родительница, шутливо пригрозив пальцем.
Вот докатился-то — даже с мамой познакомился. Всё это было ново и захватывающе. И Надю я, конечно же, пообещал беречь как зеницу ока. Вот прям в автобусе и начал, умостившись на единственном свободном месте вместе с Кнопкой на руках. Я понял, почему раньше в час пик мы всегда стояли в давке. Бог, если он есть, не испытывал меня на прочность, а берёг. Потому что теперь, когда Надя сидела на моих коленях и подпрыгивала на самых больших кочках и ухабах, я был близок к тому, чтобы в штаны спустить.
Выходил я, прикрываясь мини-боссом как живым щитом. Щёки Нади порозовели, но она послушно шла спереди и приветственно кивала встречным знакомым и просто коллегам.
— Привет, кролики, — Машин крик чуть было не сорвал нам всю конспирацию. Но зато мысли о том, как бы хотелось её слегка придушить, поумерили мой пыл и даже успокоили. Пусть живёт пока, так и быть.
— Я схожу быстренько Дусю проведаю, — Кнопа мазнула по моей щеке, едва дотянувшись, и упорхнула в сторону карантина.
Не горя большим желанием разговаривать с Марией, я прошёл мимо. Она провела меня задумчивым взглядом, заставив даже обернуться, но так ничего и не сказала.
— Смотри, куда прёшь, — засмотрелся на Машку, игравшую а гляделки, и чуть не врезался в Синицына. Вот же клещ приставучий!
— Ещё какие-нибудь указания будут? — Ухмыльнулся я, сунув руки в карманы и заземляясь.
— Только одно — держись от Нади подальше!
Пф, какой грозный — жук навозный!
— Я сам определюсь, как мне с ней держаться и за что.
— Не морочь девчонке голову. Ты наиграешься и бросишь её.
— Вот как, — сплюнул под ноги. — То есть, лучше пусть она ждёт, пока наиграешься ты? Думал, она ждать тебя будет и горем убиваться?
— Наши отношения — не твоё собачье дело! — вскипел Синицын. Видимо, правда глаза режет. — Найди себе другую подстилку.
Всё хорошее настроение разом как рукой сняло от этого разговора. Ладони сами сжались в кулаки.
— Тут только одна подстилка — ты сам, — сказал я, прежде чем выбросить руку вперёд.
Надя
— Бежим скорее!
— Что стряслось? — Маша налетела на меня, едва не сбив с ног.
— Дерутся, блин! Вот что стряслось!
— Где? — я бросила на землю корзинку с лемуровским провиантом и почти рванула вглубь парка. Драки в зоопарке это очень плохо. У нас каждое животное на вес золота.
— Стой! У фонтана они, — с этими словами Маша резко дёрнула меня в противоположную сторону, а я, признаться, здорово опешила.
У фонтана нет вольеров… Сувениры, магазин, дорожка к кафе, но ни одного из знакомых нам всем пушистых анархистов.
— Журавлёв с Синицыным там. Дерутся. — Маша тяжело дышала после забега и часто делала паузы.
— Что они не поделили? — бросила я уже на ходу.
Маша побежала за мной следом, бросив при этом на меня очень странный взгляд.
Наша главная площадка выглядела плачевно. Стол рядом с одной из сувенирных лавок был опрокинут и те немногие товары, что уже успели выложить на прилавок, были раскиданы по земле. Здесь же, неподалёку, катались в пыли и грязи двое зачинщиков. Периодически то один, то второй оказывались сверху и тогда на поверженного сыпался град ударов, заставляя моё сердце замирать от ужаса. Эти же двое никого не замечали вокруг.
