— Я… мне надо идти, Максим. Ты же знаешь…
Сказала, а сама стою и дышу им.
— Ольга и твой шеф прекрасно без тебя обойдутся. Я — нет.
Я не знаю, как это выдержу. Да, я решила все выяснить, узнать, понять, наконец, кто я для него. Но вот сижу сейчас напротив, забив на работу, и понимаю, что не готова. Не готова узнать правду. Дугин прав — я сумасшедшая, если ревную к женщине, которая умерла много лет назад.
— Ты не хочешь открыть и посмотреть свои рисунки? — Сглатываю ком в горле.
— Не сейчас. Тебе не холодно? Мы можем пойти внутрь.
Качаю головой. Шальная мысль влетает в голову — отсюда, с веранды неизвестного мне ресторана будет проще сбежать.
— У тебя много вопросов, — он не спрашивает, а утверждает. — Я отвечу на все, мне нечего от тебя скрывать.
— Вот как? Тогда почему ты молчал? Столько времени ни словом, ни намеком даже. Господи, да я словно призрак увидела!
Отвожу взгляд, чтобы хоть немножко успокоиться.
— Потому что с тобой я наконец все забыл. Отпустил ее окончательно. — Он задумчиво смотрит на меня. — Я с тобой заново родился, Марина. Я — конченый эгоист, я давно перестал видеть ее в тебе. И что это неважно, другая жизнь, которая давно кончилась. Не сказал, потому что к нам это не имеет никакого отношения. Но я забыл, что есть другие. Я ошибся.
— Но ты подошел ко мне… Полину заметил только потому, что мы очень на нее похожи. Так бы…
— Да, за это я ей благодарен. За то, что привела меня к тебе.
Он спокоен, прямо смотрит мне в глаза, и я вижу в них свое отражение. Свое ли?
— Ты любил ее.
— Любил.
— Ты сказал, тебе нечего скрывать. Тогда расскажи. Все.
Максим грустно улыбается, медлит несколько секунд, а потом начинает говорить.
— Я тебе как-то говорил, что поступать в архитектурный пошел за компанию. Этой компанией была Ксения. Нам было по пятнадцать, когда мы познакомились летом на отдыхе, потом выяснили, что из одного города. Ее воспитывал отец, она — единственный обожаемый ребенок, очень одаренный. Мы стали встречаться, я много ее рисовал в то время.
Взгляд падает на папку с рисунками, и мы молчим. Я перевариваю информацию, верю каждому его слову. Потому что помню огонь в ее глазах — Максим идеально передал его на бумагу. Она явно была необычной.
— Ксения жаждала продолжить дело отца, Денис же тебе сказал, почему я вернулся в Россию. Она меня уговорила учиться вместе. Хотя на самом деле и уговаривать особо не пришлось. Мы были одним целым. Только так и можешь чувствовать, когда тебе семнадцать. Либо все, либо ничего. У нас были бурные отношения — на грани, иногда — за гранью. Тогда я не знал, что любовь бывает другой.
Когда я увидел девушку, так похожую на Ксению… это было как наваждение. Я думал, что схожу с ума — твоя сестра появлялась на мгновения, мелькала передо мной и снова исчезала. А потом увидел тебя. Ты тоже пыталась от меня убежать.
— Не очень-то и пыталась, — буркнула я. — Ливень шел, транспорта никакого, а мне на работу надо было.
— Я не собирался переводить наше знакомство во что-то серьезное. Меня полностью устраивала Ольга. Все, что я хотел, — убедиться, что мне не мерещится, что судьба не играет со мной злую шутку. Ксения — она, знаешь… она и с того света может тебя достать.
Он ухмыльнулся, покачал головой. Если он притворяется, то «Оскар» ему в зубы. Не говорят так о единственной любви всей своей жизни.
— Когда приглашал тебя на свидание, думал, тем же вечером все закончится, максимум утром. А когда ты вышла такая смущенная, взволнованная в этом платье, которое совсем не твое, я понял, как ошибся. И ты сегодня ошиблась, когда решила, что я ищу замену Навроцкой. Наверняка себя сравнивала.
Я не отвечаю, да ему это и не нужно.
— Не сравнивай. Вы совершенно разные. Ничего общего, кроме внешности. Когда повел тебя к родительскому дому, понимал уже, что не отпущу. Ты оказалась настоящей, а наваждение...
Он хотел еще что-то добавить, но сдержался в последний момент. Замолчал. Я не знаю, что и думать, чувствую лишь, как внутри наконец-то становится теплее.
Глава 31
На самом деле у меня остается сотня вопросов, не меньше. Я только не могу для себя решить, это нормально или мною движет болезненное любопытство.
Максим рассказал не так уж и много, зато искренно и честно. Хочется обнять его, прижаться сильнее, стереть своими поцелуями из его души всю боль. Я вижу, с какой грустью он вспоминает прошлое, не хочет даже до своих рисунков дотрагиваться. А ведь он очень сильно ее любил — нельзя так изобразить человека, если не влюблен, если не восхищаешься…
— Я сочувствую тебе, — говорю тихо, но он прекрасно слышит каждое мое слово. — Мне жаль, что она погибла, я не представляю, что ты тогда пережил. Но я по себе знаю, как тяжело терять любимых, как перестаешь дышать, потому что их больше нет. И главное — не понимаешь, за что.
— Иногда я забываю, что тебе всего девятнадцать. — Максим мягко улыбается. — Такая мудрая и рассудительная. Я вот лишь недавно начал дышать.
Едва заметно киваю головой — скорее себе, чем ему. Надо все обдумать, понять, принять, осознать. Безумно хочется закидать его вопросами об этой Ксении, чтобы говорил и говорил мне, что я другая, что между мной и ею нет ничего общего, что я — это я. Прикусываю губу, лишь бы неуместные слова сейчас не полились из меня. Не сейчас, Риша, не сейчас.
— Мне нужно возвращаться в офис, многое доделать перед нашим отъездом. Я не собираюсь завтра и все выходные висеть на телефоне.
Я молча кивнула. Глянула на часы — уже тридцать минут как должна отрабатывать конференцию Васнецовой, а мне даже никто не позвонил. Странно.
— Хочешь вернуться к работе? — Макс верно истолковал мой удивленный взгляд. — Я сказал твоему шефу, что, возможно, ему придется справляться без тебя.
— Спасибо, но мне нужно там быть, пусть и с опозданием. Знаю, что девчонки меня подстрахуют, но не хочу, чтобы они делали за меня мою работу.
К тому же только я знаю, что должна сделать. Но Генварскому не стоит об этом думать. Он меня не отговаривает. Значит, Дугин не рассказал ему про Ольгины интриги. Может, это и к лучшему.
— Я хочу сам отвезти тебя домой за вещами, а потом сразу вместе поедем в аэропорт.
Я молчу, и его это настораживает.
— Марина?
— Я не говорила тебе раньше, мы вообще об этом не говорили… Максим, я… я думаю, нам рано еще жить в одном номере в отеле.
— Ну наконец-то! — Марго сверкает глазами так, что, будь я мужчиной, залюбовалась бы. Но мне неловко за свое опоздание. — Мих Мих, правда, звонил, сказал тебя не ждать.
— Мне в какой зал идти?
Быстро привожу себя в порядок: натягиваю узкое платье-футляр, провожу расческой по волосам. Марго протягивает помаду.
— Мы все переиграли между собой, тебе придется у Васнецовой поработать. Сможешь? Второй зал — там ее книги сегодня обсуждают. Подмени Дэна, он зашивается один. Да, микрофон возьми.
В зале благоговейная тишина — Васнецова сидит за столом в самом центре и читает главу из своей книги. Все так увлечены, что мне удается незаметно проскользнуть внутрь. Почти незаметно.
«Наконец-то», — одними губами произносит Дэн. Подходит ближе и шепчет на ухо:
— Мне нужно еще проверить пакеты с сувениркой для участников. Покараулишь? Она читает отрывки из главы, потом обсуждают. Главное, не вслушивайся.
Смотрю, как Дэн торопится, пробираясь к выходу. Как раз в этот момент Ольга отрывает взгляд от книги, удивленно таращится на уходящего парня, а потом рассеянно обводит глазами зал и замирает. Как хищник, который неожиданно заметил жертву.
Я улыбаюсь ей своей заученной вежливой улыбкой, показываю микрофон, который держу в руке, и чуть заметно киваю.
Не беспокойтесь, Ольга как там вас по отчеству, я вас не подведу, проведем ваше мероприятие так, что никогда этого не забудете.
Взгляд Васнецовой я выдерживаю без труда. Наверняка она знает, что Денис меня увел из училища. А вот остальное…
