Я отрываюсь от телефона, решая отложить разговор с матерью до утра, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Ириной. Снимаю наушники и слышу детский плач.
— Забавно, как небольшая ложь одного человека потащила за собой целый ком событий, — вздыхает девушка на мои слова о Светлане и подходит к кухонному шкафу.
Я замечаю, что ее походка неуверенная. Она немного пошатывается, морщится, упирается ладонями о гранитную столешницу. Упрямая. Пытается доказать, что чувствует себя хорошо, но если бы это было так, то она вряд ли оставила бы плачущего ребенка в комнате одного.
— Зря тебя так рано выписали из больницы, — заключаю я и поднимаюсь со своего места, чтобы помочь девушке. — Отойди. Что нужно делать?
— Я сама.
— Я вижу, как ты сама. С трудом на ногах стоишь. Тебе стоит подыскать няню, хотя бы на месяц, пока не окрепнешь. Хорошо, что я перехватил тебя у больницы, представь, если бы ты осталась сейчас одна с ребенком в квартире, — отчитываю ее и вижу, как остатки краски покидают ее лицо. Впечатлилась.
— Ну а что поделать? — пожимает плечами девушка и тянется за бутылочкой. Я перехватываю ее руку — ее кисть настолько тонкая, что смог бы обхватить своими пальцами сразу на обеих руках.
— Сядь, — кивком указываю в сторону стула, — а еще лучше иди успокой ребенка, я способен прочитать инструкцию на коробке из-под детского питания, можешь быть уверена.
Она не протестует, лишь одаривает меня странным взглядом. Что ж, наверное, все и в самом деле настолько плохо.
Каким бы бесчувственным я ни был по отношению к женщинам, но Ирине удалось меня пронять. Возможно, дело в том, что я понимаю, как ей сейчас, мне ведь тоже было хреново, когда Света ушла, а женщины переживают предательство намного острее.
Я кипячу воду, внимательно изучаю инструкцию, трясу бутылочку, чтобы смесь растворилась и получилась однородной, а потом иду в спальню. Застаю Ирину лежащей на кровати с малышом на руках. Тусклый свет бра оттеняет ее рыжие волосы и не скрывает бледность ее лица. Ира нежно прижимает Тимура к своей груди и напевает ему колыбельную.
От этой картины застываю на пороге, позабыв, зачем вообще пришел. Представил вдруг, что в постели лежит моя женщина с моим сыном на руках. От этой мысли на душе сделалось как-то странно, в горле застрял ком, грудь опалило и дышать стало тяжело. Я не сентиментальный мужик, но когда-то тоже мечтал о настоящей семье. О преданной любящей жене и парочке детишек. Что меня будет кому ждать на суше, что мне будет для кого стараться. Я всегда стремился к большему, сменил несколько крюинговых контор, пересел на танкер, вырос по карьерной лестнице, подумываю вложить деньги в бизнес на суше, чтобы обеспечить себе безбедное будущее, и, казалось бы, у меня уже есть все, чего я желал, но нет самого главного — для кого бы я это делал. Возможно, Ленка была права, когда говорила, что мне стоит хотя бы попробовать новые отношения? Серьезные, а не те, где после нескольких совместных ночей я исчезал в закате.
Я наблюдаю за тем, как Ирина кормит сына, чувство неловкости преследует меня в собственном доме. А еще я задаюсь вопросом: как можно быть таким идиотом, чтобы оставить вот этих двоих людей? Без объяснений, без поддержки в будущем, просто солгать и исчезнуть. Ведь не чужие же. Это далеко от мужского поступка, хотя за годы работы я повидал многое.
Мой второй помощник женат семь лет, при этом три года благополучно содержит любовницу. Жене говорит, что уходит в рейс, а на самом деле едет в другой город, к молоденькой девушке, и еще три недели перед посадкой на судно живет у нее. Точно так же прилетает домой. Врет, что еще на работе, договаривается с кем-то из команды, что тот будет сбрасывать ему фотографии с портов и городов, к которым приходит судно, чтобы не спалиться перед законной женой. Она ведь тоже не дура — отслеживает онлайн геолокацию корабля.
Я не понимаю, почему в таком случае не развестись? Если нет чувств, нет страсти, нет понимания, если хочется новых ощущений, нравится другая женщина — зачем и дальше поддерживать фарс со счастливой семейной жизнью? Верность и доверие — залог прочных отношений. Зачем связывать себя крепкими узами с другим человеком, если ещё не нагулялся вволю?
— Вика приходила, — разрываю напряженное молчание. Беру подушку, достаю из шкафа плед. — Ты спала, поэтому я отправил ее домой. Просила передать тебе, что зайдет завтра в гости.
— Правда? Спасибо, — немного расслабляется Ира.
— Не думай, что кто-то злится на тебя за путаницу с именами и адресами. По крайней мере, я рад, что мне попалась порядочная женщина, которая всего лишь слегка переделала мою квартиру, а не утащила из нее все ценное, — шучу я, но девушка, как обычно, мою шутку не оценила. Лишь свела вместе нахмуренные брови.
— Ты куда? — бросает мне в спину, когда я уже у двери.
— Сегодня буду спать на диване, чтобы не тревожить вас с ребёнком.
— Но там ведь… неудобно, — неуверенно произносит она.
Я не оборачиваюсь. Упираюсь взглядом в темную дверь. Как объяснить женщине, что рядом с ней в одной постели последнее, чего хочется, — спать? Что запах ее волос, кожи проникает в мои ноздри и будоражит сознание в темноте. Что даже вот такая бледная, слабая и болезненная, она выглядит намного лучше других женщин. Есть в Ирине что-то такое, что притягивает взгляд, заставляет приглядеться получше. Захотеть узнать ее, прикоснуться, попробовать на вкус. Или же это из-за долгого отсутствия женщины в моей постели? Надо бы заглянуть в гости к Наташе, наверное.
— Одну ночь потерплю, — хмыкаю я и, не оборачиваясь, покидаю комнату.
Диван и в самом деле неудобный. Да и диваном это не назвать. Какая-то фигня в стиле «лофт» из железа и кожи, совершено не предназначенная для того, чтобы на ней спать.
Я верчусь с боку на бок, пытаюсь найти удобную позу, но тщетно. В конце концов просто ложусь на пол. Прислушиваюсь к звукам в квартире. Тишина. Давящая и раздражающая. Включаю телевизор, звук на минимум. Так намного лучше. Прикрываю глаза, только проваливаюсь в сон, как просыпаюсь от громкого детского рёва.
Ну вот, а я уж решил, что с детьми не так много проблем, как об этом говорят. Спят весь день, едят, лежат в кроватке.
Сглазил.
Отсчитываю время и решаю, что, если через десять минут Тимур не успокоится, пойду проверю, как они там. К счастью, ребёнок затихает и я вновь засыпаю.
Будит меня чей-то голос, доносящийся со стороны кухни. Первым делом я выглядываю в окно. Убеждаюсь, что снегопад прошёл, но дороги около дома даже не начинали расчищать.
Спина затекла, мышцы ноют, ощущение, словно вообще не отдыхал. Тихими шагами иду на звук голосов и улыбаюсь, замечая в кухне Вику и Иру. Обе с детьми, что-то бодро обсуждают. Я жадно рассматриваю обеих девушек, подмечаю, насколько они разные. Вика настоящая Дюймовочка, но Ирина, несмотря на свой высокий рост, смотрится не менее хрупко.
Сегодня она выглядит намного лучше. Свежее. На лице ее играет легкая улыбка, обнажая ямочки на щеках. Она сидит на стуле, расслабленно откинувшись на спинку, одной рукой прижимает к себе сына, второй держит вилку и ковыряет салат.
— Доброе утро, — решаю обозначить своё присутствие. Оба женских взгляда направляются в мою сторону.
— Обед уже, соня, — улыбается Вика. — Ну, как тебе роль семьянина? Не надумал жениться и завести своих детей? Отличная тренировочка, как по мне.
— Женился бы на тебе, Вика, но ты ведь и на метр не отходишь от своего Игорька, — усмехаюсь я и включаю кофеварку. — Но как найду ту самую, обязательно сообщу. После сестры, конечно.
— А зачем искать, когда у тебя в квартире такая очаровательная девушка? И ребёночек уже готовый?
Я застываю с чашкой горячего кофе в руках, даже не чувствуя, как она обжигает кожу. Ирина краснеет, осуждающе смотрит на довольную Вику. Та же стреляет взглядом в меня и подмигивает. Я делаю вид, что не услышал ее. Потому что ее слова настоящая глупость. Я едва знаю Ирину, а ребёнок не мой.
