— А Бин? — спрашиваю я.
— Она приняла тебя, как только познакомилась с тобой, — успокаивает Джинни.
— Я здесь ради тебя. Я буду здесь, во время всего этого. И после, — говорю я. — Что бы ни случилось. Ты можешь на меня положиться.
Джинни смотрит на меня, и мне интересно, о чем думает, но потом она говорит:
— Я знаю. Я полностью тебе доверяю.
Я обнимаю ее и прижимаю к себе.
Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, я слышу, как врач прочищает горло в дверном проеме.
— Миссис Уивер?
— Да? — отзывается Джинни. Ее голос насторожен.
У меня сводит живот. Что происходит?
— Что-то не так? — спрашиваю я.
Доктор качает головой, затем улыбается.
— Мы нашли донора. Тот рекламный ролик, который вы сделали, крутили несколько недель. Он сработал.
Я смотрю на Джинни, и до нее наконец доходит, что сказал доктор, потому что она разрыдалась. Я обнимаю ее.
Глава 24
Джинни
Я люблю героев. Все, что связано с ними. Их силу, их честь, их преданность, их стремление к конечной цели перед лицом непреодолимых препятствий. Герой всегда поступает правильно, всегда побеждает, несмотря ни на что.
Ладно, не забудем об этом. У меня есть новое определение героя. Герой старается, герой отдает, герой любит. Как сказал Финик, героем может стать каждый. Просто нужно быть готовым сделать что-то бескорыстное.
Я протягиваю руку и кладу ее на руку Лиама. Он смотрит на меня, и его глаза блестят в лучах раннего весеннего солнца.
— Почти приехали, — он дарит мне улыбку, ту, которая предназначена только для меня, и мое сердце готово разорваться от счастья.
Я смотрю на заднее сиденье машины. Бин пристегнута в своем автокресле. На коленях у нее стопка комиксов. Прошло больше восьми месяцев с тех пор, как мы нашли ей донора. Это был долгий, трудный путь, но она справилась. Мы справились. Щеки Бин розовеют, ее короткие волосы вьются, и она снова набрала свой детский жирок. Она сияет здоровьем и счастьем, что заставляет мое сердце петь.
В прошлом месяце Лиам приступил к съемкам своего последнего фильма, и Бин не может дождаться, чтобы прийти на премьеру в костюме Скайхока. Она — счастливый ребенок.
Бин уткнулась носом в комикс, и меня накрывает волна ностальгии. Мы едем по разбитой грунтовой дороге. Мы в десяти милях от Сентрвилля, где шоссе 511 пересекает шоссе 511B и сворачивает на Пайн-Три-Роуд. Лиам сворачивает на длинную дорогу, ведущую к его участку. Вдоль дороги стоит новый деревянный забор, выкрашенный в белый цвет, у основания которого цветут нарциссы.
Бин откладывает свой комикс и наклоняется вперед на своем сиденье.
— Это секретная база? — спрашивает она.
— Это сюрприз, — отвечает Лиам.
— Или самолет?
— Это сюрприз, — повторяет Лиам.
— Или тренировочный лагерь супергероев, со стенами для скалолазания, зиплайнами и...
— Это...
— Сюрприз, — подсказывает она.
Я смеюсь.
— А может, это оздоровительный центр для мамы. Потому что она уже закончила учебу.
Я поворачиваюсь и подмигиваю Бин. На прошлой неделе мы праздновали мое окончание университета по специальности «Спортивная медицина». Но я знаю, что это не оздоровительный центр, потому что мы уже арендовали здание в центре Сентрвилля.
Лиам оглядывается и ухмыляется Бин.
— Это сюрприз.
Она стонет, но ей не приходится долго ждать. Перед нами открываются деревья, и я задыхаюсь.
Трейлер исчез. Сорняки исчезли. Все исчезло.
А вместо.
— Это секретная база, — кричит Бин.
Лиам смеется. Мы подъезжаем к круговому подъезду, и Лиам паркует машину. Бин выскакивает и бежит по мощеной дорожке. Я выхожу вслед за ней, и Лиам подходит ко мне.
— Что думаешь? — спрашивает он. Кажется, Лиам беспокоится, что мне это может не понравиться. Как такое может не понравиться?
Я смотрю вверх. Это огромный бревенчатый дом, с высокими окнами, двухэтажным каменным камином, пышными цветами весенних садов, широкой деревянной террасой. Солнце светит на нас, и воздух наполнен щебетанием птиц.
— Это дом, — говорю я.
Он кивает и улыбается изумленному выражению моего лица.
— Это дом.
Затем Лиам опускается на одно колено и берет мои руки в свои.
— Я люблю тебя, — говорит он. — Я не хочу ждать больше ни дня. Ты выйдешь за меня замуж? Окажешь ли мне честь быть твоим до конца наших дней.
Я смотрю в его глаза, и единственное, что вижу, это мужчину, которого люблю.
— Да, да, — отвечаю я.
Он встает и притягивает меня к себе. Захватывает мой рот в обжигающем поцелуе. Кружит меня, и я смеюсь, плачу и целую его, когда к нам подбегает Бин.
— Мама, мама, — повторяет она.
Лиам ставит меня на землю. Бин тянет меня за футболку.
— Мама. Бабушка на улице, и дедушка, и Хизер, и Финик, и даже Редж. И бабушка сказала, что Редж — это гора страданий, а Финик сказал, мол, кому ты говоришь, а дедушка сказал, что я могу есть торт, сколько захочу, но надо подождать до...
Она прикрывает рот ладошкой, а ее глаза расширяются.
— До чего? — спрашиваю я.
Я смотрю на Лиама. Он с трудом сдерживает улыбку.
— До чего, Бин?
Затем Бин начинает прыгать.
Лиам прочищает горло.
— До окончания свадьбы, — говорит он. — Если ты окажешь мне честь.
— Потому что бабушка говорит, что нельзя жить в одном доме, не будучи женатыми, потому что это язычество, а с ним приходят только страдания и мучения.
Лиам смеется и подмигивает мне. Мы похоже много занимались язычеством, думаю я.
Потом все люди, которых я люблю, приходят со стороны дома. Они в смокингах и шикарных платьях. И оказывается, у нас не просто красивый дом, подходящий для семьи, у нас свадьба, и она состоится сегодня.
— У нас есть платья, мама. Я — цветочница, а ты — невеста. И бабушка говорит, что мы будем выглядеть очень красиво. — Потом она останавливается и смотрит на меня расширенными глазами. — Мама?
— Да?
— Я так счастлива, — говорит моя дочь.
Я улыбаюсь ей, потом Лиаму.
— Я тоже.
— И мы всегда будем счастливы, — заявляет она.
— Правильно, — соглашаюсь я. — Потому что мы — семья.
Лиам смотрит на меня с такой любовью в глазах, что я едва могу удержать всю радость внутри.
— А семья — это лучшая суперсила из всех, — добавляет он.
Я беру за руки Бин и Лиама, и мы идем вместе, наши сердца полны радости, и мы идем в наше будущее.
КОНЕЦ
