Позволяя волосам скрыть мой взгляд, я смотрю на него из-под ресниц. Он все еще в шортах после тренировки и только что накинул футболку. Обычно он смотрел бы на меня в ответ, но не сейчас.
Все его внимание сосредоточено на детективе, как будто он враждует с ним.
— Чего вы хотите от Рейны, детектив? — властно спрашивает Алекс со своего места рядом со мной.
Я чувствую на себе пристальный взгляд детектива, когда он говорит.
— У нас есть ордер для допроса мисс Эллис.
— И в чем же заключаются обвинения? — Алекс нажимает.
— Мы нашли ее браслет на месте пожара.
— Как я уже говорил, это всего лишь косвенные улики, которые не подтвердятся в суде, — обрывает Алекса детектив Дэниелс.
— У нас также есть ее ДНК.
Кровь отливает от моего лица, и голова резко выпрямляется. Первое, что я вижу, бесстрастное лицо Ашера.
Его непроницаемое выражение лица не обязательно означает что-то хорошее. Я начинаю думать, что он из тех, кто крепко скрывает свои эмоции за контролируемой маской.
Нет. Я хочу сказать ему. Я ничего не сделала.
— Пожалуйста, мисс Эллис, — говорит детектив, — Пройдите с нами в участок, чтобы мы могли задать несколько вопросов.
— Абсолютно нет. — Алекс встает. — Принесите ордер на арест.
— Вы только усложняете для нее.
Детектив встречает мой пристальный взгляд, суровый и осуждающий. Он уже думает, что я приложила руку к тому, что произошло в том коттедже, и ничто не заставит его передумать.
— Если вы признаетесь, мы подумаем о смягчении обвинений.
— Я... я... — слова застревают у меня в горле, как крошечные иглы, покалывая кожу.
— Не отвечай на это, Рейна. — Алекс подходит к двери и открывает ее. — Добровольный допрос окончен, детектив.
Дэниелс встает и хлопает блокнотом по бедру. Его глаза встречаются с моими, и дрожь пробегает по моей спине.
— Такие дети, как вы, являются раковым заболеванием для общества, и их следует подавлять.
— Этого достаточно, детектив. — Алекс провожает его. — Уходите. Сейчас.
Слезы затуманивают мое зрение, когда я сжимаю кулаки на коленях. Неважно, как сильно я хочу проигнорировать его последние слова, я просто не могу.
Что, если... что, если я действительно что-то сделала?
Старая Рейна была достаточно плоха, причиняя людям боль, но она не была преступницей, верно?
Как только детектив уходит, Алекс поворачивается ко мне с ободряющей улыбкой.
— Не волнуйся. У него нет ничего, что могло бы потянуть тебя вниз.
— Но.. — я сглатываю. — Он сказал, что они нашли мою ДНК.
— Но у них все еще нет профиля жертвы или подозреваемого. Он пытается запугать тебя. Не поддавайся на его тактику. Хорошо?
Я медленно киваю.
— Иди отдохни, Рейна.
Я на автопилоте встаю и выхожу из его кабинета. Я не останавливаюсь, чтобы посмотреть, как Ашер наблюдает за мной. Я не хочу быть свидетелем жестокости на его лице или этого «Видишь? Ты выглядишь монстром».
Мои ноги едва несут меня, а плечи сгорблены, будто их тянет вниз тяжесть. В тот момент, когда я прихожу в свою комнату, я сажусь на край кровати, моя нетвердая нога больше не может нести меня.
Мое сердце подпрыгивает и колотится в груди так сильно, что больше ничего не слышно. Давление нарастает у меня за глазами, а в носу покалывает от непролитых слез.
Боже…что я сделала?
Я поднимаю голову, и мой затуманенный взгляд сталкивается с Ашером.
Что...?
Он последовал за мной из кабинета своего отца? Потребность встать и обнять его горит внутри, и я не могу думать ни о чем, кроме этого.
Я не знаю, когда он стал таким важным, но он... важен.
Это какой-то синдром. Должно быть, это началось после того, как он спас мне жизнь.
Он приближается ко мне, пока не встает надо мной. Я поднимаю глаза, понятия не имея, что он видит на моем лице — печаль, хаос или что-то еще.
Я просто надеюсь, что он видит, как я сейчас растеряна. Как сильно мне нужно, чтобы он не вонзал нож глубже.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я прерываю его дрожащим голосом.
— Остановись.
Если он прямо сейчас порежет меня своими словами, я просто истеку кровью до смерти.
Его рука обхватывает мое горло. Она натянута, как будто он хочет задушить меня.
Мои легкие горят от потребности в воздухе.
Мои ногти впиваются в его руки, пытаясь стряхнуть его, чтобы набрать немного кислорода в легкие.
— Ты не заслуживаешь той жизни, которая тебе дана.
Он зол — нет, он в ярости, но, как ни странно, это не похоже на меня. Кажется, это больше о нем.
— Эш... ах...
Больше не произносится ни слова. Он крадет мое дыхание и запас воздуха.
— Верни то, что ты должна, — рычит он мне в лицо.
Я впервые вижу его в такой ярости.
В такой маниакальной ярости.
Настолько вышедшей из-под контроля.
Он сбросил свою смертельно спокойную внешность и надвигается на меня в полную силу.
Слезы текут по моим щекам, в рот и на его руки, пока все, что я чувствую, это соль. Я не смогла бы остановить их, даже если бы захотела, потому что я плачу не только за себя, я плачу за всех, чью жизнь я превратила в ад в прошлом.
Ашер один из них.
Он просто один из них.
Второй шанс? Я этого не заслуживаю. Люди, которые являются такими монстрами, как я, просто не заслуживают этого.
— Блядь! — он отходит от меня, будто его обжигает. — Перестань плакать.
Рыдание вырывается из моего горла, когда я перевожу дыхание, втягивая как можно больше воздуха в изголодавшиеся легкие.
Его пальцы находят мою щеку, и он вытирает слезы, на его лице появляется страдальческое выражение.
— Почему ты плачешь? Ты считаешь себя жертвой?
Я отчаянно качаю головой.
— Я плачу, потому что понимаю, что все это время была злодеем.
Выражение его лица напрягается, как и его челюсть.
— Почему ты продолжаешь говорить подобную чушь?
— Например, что?
— Как будто тебе не все равно. Будто ты чувствуешь.
— Я действительно чувствую. Так сильно, что это душит.
Что-то внутри открывается. Глубокая тоска по нему, его прощению и его... всему.
Возможно, я не смогу исправить все, что натворила в прошлом, но я не хочу, чтобы Ашер злился на меня. Он так долго злился.
Я так долго причиняла ему боль, и хочу это исправить.
Его футболка прилипает к напряженным мышцам груди и плеч, как вторая кожа. Я хочу снять эту скованность.
Расслабить.
Я не позволяю себе думать дважды, когда встаю перед ним на колени. Я ощущаю его аромат сандалового дерева на своем языке и чувствую, как он проникает в каждую пору моей кожи.
С глубоким вздохом я тянусь к резинке его шорт.
Он хватает меня за оба запястья одной из своих рук.
— Какого хрена ты делаешь?
Я смотрю на него умоляющими глазами.
— Позволь мне.
Его хватка крепче сжимает мои запястья, когда он смотрит на меня прищуренными глазами.
— Ты стоишь на коленях, — говорит он с каким-то благоговением.
Пока он все еще находится в своем созерцательном режиме, пристально наблюдая за мной, я высвобождаю свою руку из его и стягиваю с него шорты.
У меня перехватывает дыхание.
О, Боже.
Он без нижнего белья, и уже наполовину тверд.
Покалывание пробегает по моему позвоночнику и проникает в самую сердцевину.
Честно говоря, я не помню, как это делается, но надеюсь, что моя память восстановится, как во время учебы и прыжков.
Я позволяю шортам упасть вокруг его лодыжек и сжимаю основание его члена.
Рычание вырывается из задней части его горла, и мне нравится, как его член встает по стойке смирно при одном моем прикосновении.
Я влияю на него так же сильно, как он влияет на меня.
Придвигаясь ближе, я приподнимаюсь и наношу ему один длинный удар в виде облизывания. На этот раз он даже не пытается скрыть свой стон.
— Черт, Рейна.
Его полуприкрытые глаза фокусируются на мне.
