Я трогаю, глажу, веду по рукам, животу дрожащими от кайфа ладонями, а потом губами.
Вниз.
Аккуратно приспускаю резинку спортивок, и длинный крепкий член в полной боевой готовности упруго поднимается мне навстречу.
Замираю, разглядывая его, смущенно и любопытно.
Большой. Как он вообще в меня влез? Удивительно просто.
Красивый такой, ровный. Хочу поцеловать. А если хочу, почему нет? Мы уже занимались оральным сексом, так что это, вроде, пройденный этап. Единственное, что занимались мы им в процессе, так сказать… В порыве эмоций, страсти, когда мыслей вообще нет.
А вот так, чтоб смотреть, чтоб не торопиться, чтоб смаковать.
Наклоняюсь и мягко целую розовую крупную головку. Задумчиво облизываюсь. Приятно. Необычно,. Но приятно.
Уже смелее накрываю губами и провожу языком по уздечке. Дыхание моего Демона становится неровным. Он еще спит,. Но уже ощущает, что что-то происходит.
Эта грань между сном и явью неожиданно заводит меня до ноющей сладкой боли в низу живота.
Хочу продлить. Это ощущение, насладиться им по полной.
И я приподнимаюсь на колени и насаживаюсь сильнее губами на член, стараясь прихватить побольше. Облизываю ладошку, кладу на основание, потому что очень длинный, не помещается у меня во рту!
— Охренеть, Лапа, неожиданно раздается тихий сонный голос, вот. Это «С добрым утром».
Смотрю вверх и встречаюсь с мутными от удовольствия глазами моего Демона. И вот если раньше я еще стеснялась, думала, правильно ли поступаю, то после такого выражения лица, после такого взгляда вообще все мысли пропадают из головы!
Потому что он расплавленное желание, горячее, настолько огненное, что жжется. И нет возможности избежать этого. И нет намерения. Это сделать.
Я скромно опускаю глаза и продолжаю наращивать темп. Я уже поняла, что, если найти ритм губ и ладони, то получается правильно. И мой Демон всем своим видом. Это подтверждает.
Мне хочется быстрее, голова кружится, слюна во рту собирается, низ живота ноет, и я не выдерживаю, просовываю руку в пижамные шортики и трогаю себя.
— Блядь… Лапа, хочу видеть, хрипит Демон, отследивший движение моей ладони.
Я согласна. Я тоже хочу, чтоб он видел.
Сдираю шорты, расставляю ноги, трогаю себя, дрожа от удовольствия, простреливающего по телу огненными разрядами.
Игорь громко дышит, не отрывая от меня взгляда, а затем кладет свою большую ладонь на затылок и надавливает.
Я не сопротивляюсь, наоборот, его власть, его управление моментально повышают градус, трясет уже от напряжения, от желания разрядки.
Игорь матерится, шепчет сбито и жарко:
— Да, Лап, так, так, так, глубже возьми, да.
И я послушно расслабляю горло, позволяя члену проникать глубже. Задыхаюсь, воздуха не хватает.
Пальцами неожиданно нахожу какую-то невероятно правильную точку у себя и давлю.
Меня бьет удовольствием, словно током, глаза закатываются… И, когда в горло попадает теплая струя спермы, нет желания отстраняться. Потому что. Это еще один элемент кайфа. Необходимый.
В изнеможении валюсь на диван, стараясь отдышаться. Ощущение, что до сих пор по кончикам нервов стреляет разрядами оргазма.
Игорь шумно выдыхает, приподнимается и подтаскивает меня вверх по себе.
Глаза его черные омуты. В них безумие.
— Лап… Люблю тебя, шепчет он и целует меня. В губы.
— Люблю, отвечаю ему, укладываю голову на широкую грудь. Ни одной больше дурной мысли, ни одного сомнения. Никаких Кириллов, неприятностей, проблем, опасений.
Ничего.
Только мы вдвоем. И наша маленькая Вселенная.
— Хорошее «Доброе утро», Лапочка… Правильное.
Согласна. Самое правильное на свете.
Совместное приготовление завтрака
— Вот объясни мне, Игорех, ты давно немым стал? Идиотом? голос Питера в трубке злой настолько, что, кажется, сейчас искрить начнет прямо из микрофона, какого хрена ты при таких неприятностях мне не звонишь? Какого хрена ты строишь из себя самостоятельную целку по принципу: «Я сам все решу»? Почему я должен подключать Кирсана для выяснения размеров той задницы, куда ты влип?
Я молчу.
Любуюсь Лапой, порхающей по кухне в своей симпатичной пижамке с котиками. На голове у нее рыжий бардак, хрупкое плечико оголено, трусы, которые она называет шортами, ничего не скрывают, наоборот, очень даже круто все подчеркивают.
Короче говоря, есть на что посмотреть и просто так.
А Лапа моя еще и готовит.
Судя по запаху и цвету борщ. А в духовке печенье с корицей.
И в этой офигенной идиллии нет места гневу Питера.
Я стягиваю с тарелки кусок морковки, подмигиваю Ириске, лукаво и немного тревожно посматривающей на меня.
Она в курсе, с кем я говорю, и потому волнуется.
И вот совершенно незачем!
Питер продолжает разоряться о моем тупом поведении, о неправильных и глупых поступках, еще о чем-то, чего я не желаю слушать и еле терплю, на самом деле, чтоб не послать его матерно и не бросить трубку.
Не делаю этого по одной лишь причине: понимаю, что за всеми словами резкими и начальственным тоном искренняя тревога и переживание за меня, за Ириску, за всю ситуацию в целом.
Питер привык держать все под контролем, привык обеспечивать безопасность своим близким, своей семье. А я, как-никак, тоже его семьей считаюсь. И теперь его бесит, что все разворачивается опасно и тупо, а он далеко. И уехать не может никак.
Бросить близняшек, жену, сына и рвануть сюда непонятно за каким хером.
Хорошо, что он на. Это не способен. А то бы я начал задавать вопросы о вменяемости.
— Как там Кирсаша? перебиваю его спич, как только в нем начинает процент мата переваливать за пятьдесят.
— Отлично твой Кирсаша! Рвет и мечет! рявкает Питер, переключаясь, слава яйцам, на другую тему, я все поражаюсь вашей любви! Такой блядский накал страстей! Вам бы уже номер снять и угомониться!
— Нет, тяну я, усмехаясь и ловя момент, чтоб мягко шлепнуть протискивающуюся мимо меня к холодильнику Лапу по смачной жопке, я стопроцентный гетеро, вон, твоя родственница подтвердит… О суровой заднице Кирсаши не мечтаю.
— Тогда почему бесишь его без конца? Мне ваши разборки надоели уже! Ты почему не скоординировал с ним свои действия? Узнал, кто крыса, отдай ему на откуп! Нахрена все по-своему сделал опять, хакер ты долбанный? Там сейчас кипиш на пол столицы, мне даже отец звонил, спрашивал!
— У нас свои счеты, скалюсь я весело, Кирсаша мой посыл понял, и. Это главное. Как там стукачок его? Живой?
— Вот любишь ты дерьма на лопату подкинуть, рычит Питер, какого вообще напрямую?
— Не переживай, Питер, канал полностью заоблочен. Я умею делать работу над ошибками.
Связь я и в самом деле зашифровал так, что разобраться смогут только пара-тройка спецов по всей стране. И двоих из них я знаю. Они даже Беркуту не по карману. А насчет еще одного могу только сказать, что его вообще никто никогда не видел и не в курсе личности. Очень крутой спец. Ну и тоже да. Не по карману моему сводному братишке. Так что могу болтать хоть с Пентагоном, никто не просечет.
— Ты чего-то так феерически лажанул в последний раз, Игореш, что даже не знаю, можно ли доверять твоей компетенции, язвит Питер, а меня. Это неожиданно выбешивает.
Сучара какой все-таки этот Кирсан! Уже стуканул, как мы с Лапой спешно по крышам прыгали!
Вот так один раз не учтешь чего-то, маленькое допущение оставишь, и все! Репутации хана!
Компетенции мои уже под вопросом!
Блять, я этого солдафона четвертую!
— Питер, я не понял, ты мне хочешь что-то предъявить по поводу моих профессиональных скиллов? обманчиво спокойно спрашиваю я, а Ириска, услышав мою интонацию, замирает и бледнеет.
Я обращаю внимание на ее лемурьи испуганные глазки, выдыхаю. Какая она у меня… Восприимчивая.
Охереть.
На уровне интуиции сразу все просекает. Золото, а не девочка.
Подманиваю ее к себе, усаживаю на колени, тискаю чуть-чуть, чтоб успокоить.
