Эта двоякость нашего положения, то, что ощущаем мы оба и одновременно, то, как чувствуем друг друга, два, казалось бы, абсолютно чужих человека, малознакомых… Именно это выносит. И пугает очень. Я такого никогда не ощущала. У меня нет названия происходящему, нет адекватного объяснения… Только растерянность, когда происходит нечто настолько странное и непредсказуемое, что подготовиться, спрогнозировать — нереально.
И потому я усугубляю. Ныряю головой в омут. Раз непонятная ситуация, лучший выход — честность. Во всем.
— У меня… очень мало опыта. У меня только один парень был… Давно… После школы сразу. Несколько месяцев. И все.
Тимур молчит, никак не реагируя на мою эмоциональную обнаженку, только пальцы жестче по предплечьям.
— У меня… У меня никогда не было никого… — слова даются ему с таким же трудом, как и мне. Он тоже эмоционально обнажен сейчас. Я чувствую. И впитываю это всей кожей, всем своим существом. — Никого… Похожего на тебя. Понимаешь?
Киваю. Понимаю. Наверно.
Это так странно. Так… Непонятно и важно, то, что сейчас происходит.
Сердце стучит, выламывает грудную клетку, во рту сохнет. А глаза Тимура, серьезные, темные, затягивают. Не вынырнуть, не выбраться, не отвести взгляд.
— Я… Не хочу все разрушить. И боюсь, что…
— Не бойся, — торопливо шепчу я, уже не упираюсь ладонями в его грудь, нет. Глажу, скольжу пальцами вверх, трогаю щетину на щеках, губы твердые, — не бойся. Это все… Это все ерунда, на самом деле. Я смеялась. Наверно, это плохо, смеяться над другим человеком, но она… Она была такая уверенная в своей правоте. И это было так… забавно.
— Ты — охеренная, — серьезно отвечает Тимур, тоже понижая голос, мне в тон, — ты — просто нечто. Я… Я не могу даже сказать. Понимаешь?
— Понимаю.
Я реально его понимаю. Сейчас мне кажется, что я понимаю его лучше всех на свете. Правда.
— Давай мы не будем больше… — мне тяжело говорить сейчас, хочется его признаний, хочется логического финала нашего откровения, но в то же время видно, насколько Тимуру не по себе от происходящего. И я не могу на него давить. И не хочу. Мне самой внезапно чересчур. — Я не хочу ничего сейчас больше… Мне достаточно этого. Только… Помни, о чем я тебя попросила. Не обманывай меня, ладно? Пожалуйста.
— Обещаю.
— Обещаешь, правда?
— Да. Обещаю.
После этого он прижимается к моим губам, нежно, так нежно… Поглощает мою неуверенность, мои сомнения. Переплавляет их во что-то настолько противоположное, что я больше не собираюсь думать о произошедшем.
Я собираюсь жить настоящим.
С ним.
Жить настоящим
— В выходные мы все к Растику, — лениво цедит слова Руслан, откидываясь на высокую спинку сиденья в «Дине» и разглядывая снующих внизу людей с интересом любителя аквариумных рыбок. — Там что-то вроде приема.
— Мы пас, — спокойно отвечает Тимур, поглаживает меня по талии и утыкается носом в шею, шумно вдыхает запах кожи, щекотно и приятно до легких спазмов в животе.
— Бля, ну хватит уже тискаться, смотреть противно на вас, — ржет Руслан, — я и не думал, что поедете, так просто, мало ли… Там будет Паша Раевский. Тебе могло бы быть интересно.
— Неа, не интересно, — Тимур уже не вдыхает, уже мягко лижет основание шеи сзади. А рука его, нахальная до ужаса, сжимает все крепче. Того и гляди, сейчас на колени перетащит и примется целовать… И я опять потеряюсь в пространстве… Ему-то, наглецу, на все плевать, а на нас уже официанты во всех злачных местах столицы смотрят косо. И только щедрые чаевые помогают закрывать глаза на всякие шалости…
— А чего? — Руслан машет рукой официанту, чтоб обновил напитки, — ты же вроде с ним собирался дела иметь…
— Не, не буду, — Тимур прикусывает шею, не выдерживая.
— Бля, ну реально хватит уже, — с досадой говорит Руслан и смотрит почему-то на меня с осуждением. Словно это я не даю поговорить ему с Тимуром! — Вы — как голодные неразлучники, смотреть тошно, от сладости не слиплись еще?
— Завидуй молча, — смеется Тимур, но меня отпускает.
Привожу себя в порядок, стараюсь дышать, пью безалкогольный мохито.
— Ты сам пришел, мы планировали вечер вдвоем провести.
— Да тебе дай волю, из кровати не вылезешь, — смеется Руслан, но как-то… Недобро, что ли? Интересно, Тимур это видит? Замечает? Или это только мне так кажется? — Я вообще удивился, когда тебя здесь увидел. Думал, она тебя приковала к кровати и не выпускает…
Нет, мне не кажется.
Тяжелый взгляд, нехороший.
Зачем мы сюда пришли вообще?
Хотя, сама виновата. Первая предложила.
Показалось, что Тимур как-то слишком много времени со мной вдвоем проводит… Ведь, судя по рассказам, до нашей встречи у него была активная жизнь, друзья, развлечения… А сейчас только работа осталась. И я.
И, наверно, кто-то другой на моем месте эгоистично бы радовался тому, что мужчина так спешит после работы ко мне, и предпочитает проводить досуг в постели, занимаясь сексом, а не с друзьями за выпивкой и прочим.
Но я… Я ненормальная, все же.
Мне казалось, что из-за меня Тимур ограничивает себя. Сдерживается. И когда-нибудь эта сдержанность пересилит его отношение ко мне (какое?), и тогда все накапливаемое сдетонирует… Мне этого не хотелось совсем.
И потому в последнюю неделю я начала планомерно вытаскивать Тимура из дома. Прогуляться, посидеть в баре, развлечься. Пыталась вывести его на разговор о друзьях. О потребности развлекаться…
Согласна, смешно это все, учитывая нашу десятилетнюю разницу в возрасте, его должность, его опыт… Но я почему-то в некоторых моментах ощущала себя взрослее его. Не знаю, с чем это связано, с моим опытом жизни в доме матери, не особенно веселым, или с чем-то другим… Но вот так ощущалось. Поначалу, по крайней мере.
Потом-то, конечно, это все ушло, когда начала получше узнавать своего любовника вне постели.
Мы не разговаривали, правда, про работу, тем более, что брат Тимура все еще был в длительном отпуске, и Тимур замещал его, регулируя все процессы компании. Узнавать что-то про особенности работы казалось неправильным. Захочет — сам расскажет.
Он не хотел.
Он вообще ничего не хотел, кроме меня.
Приходил после тяжелого рабочего дня и набрасывался на меня, как сумасшедший. Иногда даже до кровати не добирался, прямо в коридоре, у стеночки, на весу брал.
И это было сладко… Боже, так сладко…
Я не сопротивлялась, не строила из себя ничего. Потому что… Потому что сама хотела, сама горела, сама умирала от удовольствия. От того, что он меня хочет постоянно. Что не может рук оторвать, когда я рядом. Без конца трогает, тискает, гладит, шепчет что-то нежно-пошлое.
Мне хотелось замереть в этом мгновении. Как мушке в эпоксидке. Просто длить это ощущение бесконечного кайфа, счастья. Растворяться в нем. До дна. Полностью.
Такие мысли пугали, но немного. В конце концов, человек ко всему привыкает. И я начинала привыкать к происходящему.
К постоянному присутствию Тимура в своей жизни, к его горячим рукам, губам его, жадности и ненасытности в сексе. Он словно меня другую открыл.
Я приехала в столицу воодушевлённым, но крайне настороженным зверьком, готовым грызть, бороться, стремиться…
И сейчас получалось, что все эти навыки были ни к чему.
Потому что рядом с Тимуром мне не надо было никого грызть, бороться не требовалось. Только радоваться, только получать удовольствие.
А это затягивает, знаете ли. Получать удовольствие постоянно. И знать, что завтра будет так же. И послезавтра — тоже.
И ощущать, что твоему мужчине тоже все нравится именно так, как оно сейчас есть.
Мы не разговаривали больше про серьезные вещи, словно в тот вечер, три недели назад, перебрали с эмоциями. Оба непривычные к подобному, мы буквально были потрясены откровенностью.
И теперь больше шутили, на одной волне, в одном ритме, разговаривали о чем-то вообще отвлеченном.
