оттаскивают назад. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто положил на меня руки, и сталкиваюсь лицом к лицу с Коулом. Его грудь вздымается, а лоб покрыт тонким слоем пота. У него порез на верхней губе.
— Куда ты идешь? — требует он.
— Домой. — Я поворачиваюсь, чтобы подставить ему спину, но он снова дергает меня назад. Я поворачиваюсь и пихаю его в спину. Он не двигается.
— Прекрати складывать свои руки на меня, Коул, — кричу я.
— У тебя был шанс. Ты сдал. — Я бросаю ему те же слова обратно. Его челюсть заостряется, но на этот раз, когда я поворачиваюсь, он не пытается остановить меня.
ГЛАВА 10
КОУЛ
Я подъезжаю к дому Брюса Лоуса на машине Остин, которую она оставила в доме моего отца вчера вечером.
Дик подъезжает за мной на своем Range Rover.
— Чувак, ты же знаешь, что она все еще будет злиться на тебя, да?
— Ага.
Он фыркнул.
— И что ты собираешься с этим делать?
— Ничего.
Он бежит трусцой, чтобы догнать меня, когда я поднимаюсь по ступенькам их дома.
— Серьезно? Она нам нужна.
— Она не обязана быть счастлива со мной, чтобы делать то, что я говорю. Она ненавидела меня до этого момента, а мне все равно удалось…
— Шантажировать ее, — закончил он.
Я не отвечаю.
— Не думаешь ли ты, что было бы проще сделать ее покладистой? — спрашивает он, и я поворачиваюсь к нему лицом, когда мы стоим у входной двери. Он проводит рукой по своим взъерошенным волосам. Его голубые глаза налились кровью от выпитого вчера вечером. После ее ухода мы с ним заперлись в игровой комнате и пили до тех пор, пока не проснулись сегодня утром с головной болью.
— Я имею в виду, она уже боится нас. Особенно меня. — Он дарит мне жестокую улыбку. — Но прошлой ночью это была другая ее сторона. Та сторона, с которой ты можешь работать. Страх — хороший мотиватор, но и соблазн тоже. — Он пожимает плечами. — И не то чтобы тебе было трудно трахнуть ее. Она горячая штучка.
Моя челюсть сжимается, и я поворачиваюсь лицом к двери. Этот разговор окончен. Я стучу в дверь, и мне отвечает Селеста в желтом сарафане и с улыбкой на лице.
— Привет, мальчики. Пожалуйста, проходите.
— Селеста. — приветствует ее Дик.
— Где Лилли? — спрашиваю я, желая поскорее убраться отсюда.
Она хмурится.
— Она в медиа-зале с Остин. Они смотрят Золушку.
Мои руки сжимаются в кулаки. Мне не нравится, что Лилли сближается с Остин. Потому что она не собирается оставаться здесь надолго.
— Машина Остин на подъездной дорожке, — говорю я и бросаю ей ключи. Я слышу, как они ударяются о кафель, потому что Селеста не была достаточно быстрой, чтобы поймать их, когда я ухожу. А я был слишком большим мудаком, чтобы просто передать их ей.
Я поднимаюсь по лестнице, прохожу мимо спальни Остин, дохожу до конца коридора и открываю дверь в медиа-зал.
Единственный свет исходит от большого экрана на стене. Я не вижу их, но слышу голос Лилли.
— Существуют ли сказки?
— Смотря что считать сказкой, — говорит ей Остин.
— Что ты имеешь в виду?
Я обхожу круглый диван и встаю в тени, когда они ложатся на пушистых подушках. Миска с попкорном стоит между ног Остин. Голова Лилли на груди Остин. Они обе смотрят прямо на большой экран.
— Не все девушки — принцессы, нуждающиеся в рыцаре, который их спасет, — говорит ей Остин. — Некоторые спасают себя сами.
— У Белль не было принца. У нее было чудовище.
Остин улыбается.
— Да.
— Но в конце концов, он снова превратился в принца. Мне он больше нравился зверем, — говорит Лилли.
Остин усмехается.
— Мне тоже. Он был гораздо привлекательнее. Она любила его не за внешность. Она была влюблена в то, как он заставлял ее чувствовать себя. Особенной.
— Кто-нибудь когда-нибудь заставлял тебя чувствовать себя особенной? — спрашивает Лилли.
Остин наклоняет голову в сторону.
— Нет.
— Мне жаль, — тихо говорит Лилли.
Остин просто смеется.
— Тебе не нужен мужчина, чтобы ты чувствовала себя особенной, Лилли. Ты и так особенная. Сама по себе. Не забывай об этом.
Лилли тяжело вздыхает, и они оба смотрят прямо на фильм.
— А как насчет «Холодного сердца»? — спрашивает Лилли, не в силах молчать.
— Легко. Там не было истории любви между принцессой и принцем. Только сестринская любовь. И все равно у нее был фантастический конец. Он также доказал, что любовь может быть обманчивой.
— Что значит обманчивой? — Лилли растягивает слово, озвучивая его.
— Это значит, что он лгал ей, чтобы получить то, что хотел.
Она кивает, как будто понимает.
Остин кладет ей в рот кусочек попкорна. И я обнаруживаю, что отступаю из комнаты, чтобы дать им закончить фильм. Слова Дика проносятся в моей голове. Страх — хороший мотиватор, но и соблазн тоже.
_________________________________
Мы с Диком и Селестой стоим на кухне. Они говорят о его сестре, Шелби, когда входит Лилли.
— Где Остин? — спрашиваю я ее.
Она улыбается мне, не уловив моего тона. У меня сегодня такое отношение, что я не могу скрыть, даже если бы захотел.
— Наверху, в ее комнате.
Прежде чем кто-то успевает остановить меня, я снова поднимаюсь по лестнице и, как и в прошлый
