— И что? Солнце уже вовсю палит. А я хочу тебя увидеть. Захвати свой соблазнительный купальник с бананами. Купаться будем.
— Откуда ты знаешь, что у меня купальник с бананами?
— В день, когда мы познакомились, ты была в нём.
Секундное молчание.
— Точно… Ты в тот день запомнил, какой у меня купальник?
— Я в тот день запомнил всё: и купальник, и бананы, и то, что было под этими самыми бананами.
***
Я лежу на животе, загребаю ладонью горсть мелкого пляжного песка и пропускаю его сквозь пальцы. Катя сидит сверху и какой-то палочкой чертит мне по спине то ли буквы, то ли узоры.
— Кстати, почему "добрый жук"? — спрашивает, вырисовывая очередную завитушку.
— Ты про мой ник?
— Ну да.
— Моя же фамилия Бодрицкий, я даже не помню, с какого возраста все зовут меня "Бодрый".
— Это я слышала, да.
— Был у меня один хороший друг в школе. Который принципиально называл меня не "Бодрый", а "Добрый". Говорил: "Что я как все, что ли, буду? Тем более "Добрый" тебе идёт гораздо больше, чем "Бодрый". А я, реально, всю школьную жизнь по утрам на уроки невыспавшийся приходил. И до бодрого мне было далеко.
— Побоюсь спросить, чем это ты по ночам перед школой занимался? В интернете, что ли, зависал? На сайтах для взрослых?
— И это тоже, возраст такой был, — смеюсь. — А, вообще, для меня вставать по утрам в школу был адский ад.
— Да ты не жук, ты сова, — Катя наклоняется и ласково целует меня куда-то в район лопаток. И у меня тут же возникает желание на лопатки уложить её. — С "добрым" мы разобрались. Почему "жук"?
— Да всё просто. Когда регистрировался в соцсетях там и "бодрых" и "добрых" было завались. И я вспомнил, как мама пела мне песню в детстве: "Жил на свете добрый жук…" Знаешь такую?
— Конечно. Из советского фильма "Золушка", насколько я помню.
— Может быть… Вот так я стал "добрым жуком".
— Иди сюда, мой добрый жук.
Переворачиваюсь на спину и прижимаю Катю, которая продолжает сидеть на мне, ещё ближе к себе. Влажные волосы падают ей на лицо. Катя взъерошивает их пальцами, чтобы просушить под тёплым речным ветром. Смотрю ей в глаза и столько хочу сказать, но не знаю как. Поэтому делаю то, что умею. Целую. Солёный вкус поцелуя наполняет мою грудь волнующим трепетом. Даже вздохнуть становится трудно.
— У тебя такая грудь красивая, — шепчет, проводя пальчиками по моей коже.
— Опять у нас с тобой всё не так. Это я должен тебе говорить про красивую грудь, — смеюсь.
Катя как будто не слышит. Смотрит на меня заворожённо.
— У тебя красивая мужская грудь. Тебе бы сюда татуировку какую-нибудь. Было бы реально круто. Кстати, почему у тебя нет татуировок? У тебя же их нет? Я же всё у тебя видела? — оглядывает меня с ног до головы.
— Да, ты всё у меня видела. Даже больше, чем я сам, наверное, — глажу её бедра. — А насчёт тату… Да как-то и не задумывался, может, не созрел ещё…
— О, у меня идея, — Катя встаёт с меня.
— Ты куда? — приподнимаюсь на локтях.
— У меня в сумочке была ручка, — идёт к машине, открывает заднюю дверцу.
— Ручка? Ты теперь решила поиграть на моём теле в крестики-нолики?
— Нет, кое-что поинтересней, — возвращается и снова садится на меня верхом. — Так, не шевелись, — щёлкает ручкой.
— Что ты собираешься делать?
— Вы попали на бесплатный сеанс начинающего тату-мастера, — чувствую прикосновения шарика ручки к своему телу.
— Надеюсь, ты мне приличное что-нибудь нарисуешь? А то "бесплатный сеанс начинающего мастера" звучит как-то настораживающе. К чему мне готовиться?
— Я же сказала, не шевелись.
Я пытаюсь поднять голову, так как мне ничего не видно, но Катя давит мне на плечи, возвращая в горизонтальное положение.
— А обезболивающее? Я требую обезболивающее!
Катя наклоняется ко мне и так целует в губы, что я на секунду забываю, что мы в людном месте:
— По-моему, ты перепутала обезболивающее с возбуждающим.
— Тебе точно 22?
— Точно.
— А ведёшь себя как старик. Это ему ни так, это ему ни эдак, — Катя что-то старательно рисует. А я любуюсь сосредоточенным выражением её лица.
— Старик точно бы не возбудился от одного твоего поцелуя. Это ещё хорошо, что на мне шорты, а не плавки, а то было бы неловко перед немногочисленной публикой.
Катя смотрит на меня взглядом, который так и говорит, чтобы я заткнулся. С улыбкой на лице подчиняюсь.
— Готово, — через пару штрихов снова слышится щелчок ручки. Затем Катя дует на место предполагаемой татуировки.
— За заботу спасибо, конечно, но ты же мне не иглой набивала, — щурюсь от солнца.
— Всё, можешь смотреть.
Я немного приподнимаюсь, прижимая подбородок к груди. На ней справа красуется вполне себе реалистичный жук.
— Ну как? Это жук-скарабей. По-моему, тебе очень идёт.
— Круто, — улыбаюсь, — и что он означает?
— Сила, целеустремлённость, решительность. Что-то типа того.
— Тогда я решительно попрошу тебя предоставить мне инструмент, — раскрываю ладонь.
Катя передаёт мне ручку. Мы садимся лицом друг к другу.
— Так, теперь ты не смотри, — беру её правую руку и в районе плеча начинаю рисовать.
— Надеюсь, и ты мне ничего неприличного не нарисуешь? Я всё ж как-никак девушка, — Катя поднимает левую руку и убирает влажную прядь с моего лба.
— Не шевелись, а то реально, одно неловкое движение, и получится что-нибудь неприличное.
Я рисую, а Катя водит пальчиком по моей ключице.
— Готово. Смотри.
— Божья коровка?
— Да. Значит, я не так безнадёжен, как художник, раз ты сразу поняла, что я тут накалякал.
— Небезнадёжен, — дарит короткий поцелуй. — А почему божья коровка?
— Во-первых, она такая же милая, как ты. А, во-вторых, должна же она составить компанию моему жуку?
Тут уже настаёт черёд долгого поцелуя, глубокого. Катя сама ко мне наклоняется. Съесть её готов. И так каждый раз. Я б на одном поцелуе не остановился, но пляж уже стал заполняться людьми.
— Пошли в воду, — выдыхаю ей в рот.
— Зачем? — выдыхает в ответ.
— Если не пойдём прямо сейчас, я на тебя наброшусь, и пох*й, что люди.
— Поняла, — улыбается сквозь поцелуй.
В воде снова дурачимся. Брызгаемся водой. Катя прыгает с моих плеч в воду. Выныривает. Вода струится по её лицу, волосам. Я при виде этой картины наклоняю свою голову назад, погружая её почти полностью в воду. Это немного освежает и отвлекает. Катя подплывает ко мне, обвивает руками-ногами.
По поводу "отвлекает" я, видимо, поторопился.
— Ты такой молодой и красивый, что аж бесишь, — выдаёт на полном серьёзе.
Но от этой её серьезности на моём лице расплывается улыбка.
— Это комплимент? — под водой перебираю завязки купальника на её спине.
— Это факт.
***
После того, как остудились, решили сфоткать наши "татуировки". Катя обнимает меня сзади рукой, так чтобы в кадре был виден жук у меня на груди и божья коровка на её плече. Лиц не видно. Даже не видно, какой у неё купальник. Просто наши тела. И эти смешные насекомые, нарисованные ручкой на коже, ещё мокрой от воды и чуть присыпанной речным песком.
Могу поклясться, ох*еннее фотки в моей инсте ещё не было.
***
Звонок в дверь. Я никого не жду. С Катей мы виделись пару часов назад на пляже. Если только она уже соскучилась и приехала ко мне. Но, я думаю, она бы позвонила. Или, может, захотела сделать мне сюрприз? Что ж, я не против. Открываю дверь. В квартиру влетает разъярённый Дэн. Я редко видел его в таком состоянии.
— Это Катя? — стреляет в меня убийственным взглядом.
— Что? — не понимаю вопрос.
— Твоя "таинственная девушка Катя" — это моя сестра?
Глава 25. Разговор с Денисом. Егор
— Твоя "таинственная девушка Катя" — это моя сестра?
