улыбаюсь я.
Мне действительно приятно всё, что происходит вокруг. И знакомство, и выходной праздник детства, который так неожиданно подарили Настюше мой босс и этот Матвей.
С любопытством разглядываю его.
Интересно, есть ли среди боссов корпорации хоть один невзрачненький? Они ж там все красавцы, как на подбор, аж глаза разбегаются!.. За исключением главного, конечно. Шрам у Батянина жуткий. Хотя, если его убрать…
— Так, Морозов… — почему-то морщится Царевичев. — Шёл бы ты делами заниматься. Вон у тебя работники сцену криво поставили.
Седой вскидывает брови.
— М-да… я гляжу, встрял ты, Тём. Серьезно встрял.
— Иди ты!
— Иду, иду. Катя, надеюсь, сегодняшний маленький праздник запомнится тебе лучше, чем я сам… — издав очередной смешок, Морозов уходит.
Самое время прояснить непонятки, пока мы с боссом одни.
— Артём Александрович, — обращаюсь к нему нерешительно, — насчёт работы по полной ставке… Я не могу работать в таком режиме, вы же понимаете. У меня Настя…
— Никаких проблем, Катя. У меня есть решение.
— Какое?
— Ты вместе с сестрёнкой переедешь жить ко мне.
Глава 18. Конфуз
Предложение Царевичева ввергает меня в некоторое смятение. Он упоминает о моем переезде так спокойно и буднично, как будто это дело уже решенное и меня просто ставят перед фактом.
Это возмутительно. И… странно приятно.
Никто ещё не принимал такого активного участия в решении моих проблем. Обычно люди в моей жизни стремятся взвалить груз ответственности за сложную ситуацию на меня саму, а не наоборот.
И теперь моё сердце не просто горит, а прямо-таки полыхает от противоречивых чувств. Сомнение, тревога, радость и благодарность… всё это сплетается в тугой клубок и взволнованно бьется в моей груди.
— Артём Александрович… — начинаю я, но мой босс перебивает с властным напором:
— Для тебя Артём. Зови меня по имени, Катя.
Я не знаю, куда деваться от его выразительного медового взгляда. Слишком уж откровенно в нем горит мужское желание, которое Царевичев и не думает скрывать. Он смотрит так тяжело и жадно, что и ежу предельно ясно, по какой причине мой босс проявляет столько внимания к простой служащей.
К щекам приливает жгучий румянец, но от падения в бездну безумного смущения меня спасают характерно гулкие щелчки пальцев по микрофону и смешной мультяшный голос аниматора, бормочущий:
— Раз… раз…
В детский зал начинают подтягиваться не только дети, но и внезапно даже взрослые посетители, которые забрели этим утром во «Дворец» на чашечку утреннего кофе. Наверное, администрация дала распоряжение приглашать всех клиентов для создания непринуждённо массовой атмосферы.
Сам администратор в компании пасмурного Горыныча тоже здесь. Он окликает Царевичева, и тот, так и не дождавшись от меня ответа, с заметной неохотой идёт к ним.
Я облегчённо вздыхаю.
Понятия не имею, как быть, меня просто рвет на части от противоречий. С одной стороны переезд это гарантированное решение массы моих проблем, а с другой — ещё более обширная власть Царевичева над моей жизнью… и чувствами. Ведь мы будем спать под одной крышей и есть, как я подозреваю, тоже за одним столом. Это ведь практически формат семейной жизни…
И этот формат очень опасен для моего душевного спокойствия.
Потому что нет уверенности в том, что мой босс испытывает ко мне нечто большее, чем мужское желание добиться приглянувшейся девушки. Ни малейшей надежды. Он слишком богат, красив и влиятелен, чтобы я могла поверить в серьезность его намерений.
— Катька! — ко мне подбегает официантка в костюме Мальвины и взволнованно спрашивает: — Ты как? Девчонки уже сплетничают, что на тебя в парке напал один из наших клиентов… Горыныч всех на уши поднял, козла отпущения ищет! Босс зверствует. Наши паникуют насчёт увольнений…
Из-за голубого парика я не сразу узнаю в «Мальвине» Людку и пару секунд непонимающе моргаю.
— Тебя не узнать, — улыбаюсь наконец и уклончиво говорю: — Я в порядке, охрана босса оказалась поблизости… да и Василий Андреевич…
— В смысле Василий Андреевич? — Людка расширяет глаза. — Это ты про вчерашнего клиента Васю, что ли? Ну-ка, давай рассказывай. Кто он вообще?
— Да это партнёр Артёма Александровича по корпорации. Их всего семеро, забыла? Я рассказывала.
Людка вдруг прыскает.
— Блин, а я вчера так по-свойски ему тыкала и Васей называла, когда отвлекала. Он был не против, кстати. Прикольный мужик. Жаль, что бабник жуткий, это чувствуется. С таким рассчитывать не на что! Сначала феерично позажигаешь с ним, а как раскатаешь губу на отношеньки, он тебе сразу досвидос скажет.
— А что ты думаешь насчёт нашего босса? — неожиданно для себя спрашиваю я. — Он тоже бабник?
— Ну-у… — Людка подбоченивается, размышляя, и принимается рассуждать вслух: — В прошлом точно был, тут моя чуйка не обманет. А вот насчёт сейчас не уверена. Он ведёт себя не очень типично для бабника. Шутейки не шутит, на официанток внимания не обращает, с секретаршей не заигрывает… Она, кстати, своей подружайке Ларочке жаловалась на его игнор, я сама слышала. Вот такой расклад… был бы, если тебя не учитывать.
— А что насчёт меня? — смущённо уточняю я.
Людка смотрит на меня со снисходительностью взрослого, который столкнулся с любознательным малышом. И хмыкает:
— Ой, Кать, я не могу, ты такая наивняшечка, хоть стой, хоть падай. И это в наше-то время! Только слепой бы не заметил, какие хороводы наш босс вокруг тебя водит. Прямо круги нарезает в нетерпении. А ты глазами хлопаешь. Ух, вот я бы на твоём месте…
— Людмила! — окликает ее строгий голос администратора. — Ты почему от работы отлыниваешь? Другие уже стол для детей накрывают, да и в баре работы полно. Дождешься у меня штрафа…
— Извините, пожалуйста, — я выглядываю из-за скуксившейся подруги и перетягиваю внимание на себя. — Это я виновата, отвлекла ее разговором.
— А… Катерина, — администратор вдруг резко сбавляет строгость тона и становится необыкновенно доброжелательным. — Ничего страшного. Если вам нужна Людмила, то, конечно, она в вашем распоряжении.
Мы с Людкой в лёгком остолбенении смотрим, как второй монстр ресторанного комплекса — после Горыныча, конечно, — быстро растворяется среди
