Его левая бровь прыгнула вверх. – Ты же сказала, что любишь меня. Чего тянуть?
– Я люблю… но я замуж не соглашалась!
Он тут же отсадил ее обратно на отдельную табуретку.
– То есть как это ты несогласна? – заговорил возбужденно.
– Я не говорю «нет», – тут же замахала руками Яна. – Просто все так неожиданно… Давид, мы вместе всего два месяца, давай повстречаемся хоть полгодика, а там уж…
Давид строго на нее посмотрел, глубоко вздохнул.
– Хорошо, – кивнул с прищуром. – Мы вполне можем вернуться к этому разговору позже.
Яна тоже кивнула.
В этот момент Давид почувствовал, что до краев наполнен и даже переполнен уймой разных эмоций. Все же не каждый день решаешься сделать предложение любимой женщине. Для него это сакрально.
Сердце забилось в бешеном ритме. Слишком много волнений выпало на его долю за какой-то час. Они бурлили, шумели и очень скоро трансформировались в чистую сексуальную энергию.
Давид поднялся, навис над Яной, прошелся хищным взглядом по ее фигуре, спрятанной под шелковым домашним халатиком, и громовым голосом проговорил:
– А теперь берегись, женщина…
Яна тут же вскочила, сделала шаг назад.
– Почему? – спросила, часто заморгав.
– Потому что я хочу тебя съесть!
С этими словами Давид пошел на нее. Через пару секунд припер к стенке, поймал пальцами подбородок, прижался губами к губам.
– Раз не беременна, можем шалить на полную катушку, так? – проговорил он, поедая ее взглядом.
Яна громко сглотнула, облизнула нижнюю губу, чем лишь ускорила уже ставший неизбежным контакт.
Давид потянул ее за пояс халата, развязал и с удовольствием раздвинул полы в стороны, разглядывая любимую фигуру в красном кружевном белье.
– До чего же ты красивая, девочка моя… – протянул, осторожно касаясь ее талии.
Впрочем, деликатничал он совсем недолго. Очень скоро шелковая ткань халата полетела на пол, а вместе с ней и бюстгальтер Яны.
Давид наклонился, со знанием дела лизнул ее сосок, вобрал грудь в рот. До чего же сладкая! Он раздевался по-солдатски быстро. Всего чуть времени, и вот он уже прижимал любимую к голому торсу.
– Поцелуй меня, – затребовал глухо.
Яна потянулась к нему губами, и он завладел ее ртом, нещадно атаковал языком. Поцелуй сделался диким, по-животному страстным.
Секунда, и вот милая девушка уже повернута к нему спиной, прижата грудью к кухонной столешнице.
Давид взял ее за косу, потянул голову немного вверх, потребовал глухо:
– Скажи, чего ты хочешь?
– Возьми меня… – прошептала она тихонько, и потом смелее: – Сейчас!
По тому, как она дрожала в его руках, с какой охотой откликалась на ласку, Давид без всяких слов понимал ее желания. Но услышать из ее уст что-нибудь пошлое было его особым удовольствием. Обожал раскрепощать свою девочку.
Так же, как Яна, Давид возбуждался практически мгновенно. Вот и теперь член пульсировал желанием, пока он ласкал взглядом обнаженную спину Яны, ее круглую попку.
Давид провел рукой по мягким булочкам, потом взял в руку член, прижал головку к сладким, мокрым складочкам своей Богини. Чуть нажал и легко скользнул внутрь. Резким движением вырвал из ее губ стон. Потом еще один и еще. Он таранил ее собой, пока у обоих от удовольствия не сорвало все предохранители.
Яна громко вскрикнула, сжимая его член в оргазменной судороге. И Давид прекратил сдерживаться. В пару резких рывков достиг финиша.
Он с удовольствием кончил в свою красавицу-модель. А что? Очень скоро малышка сменит свою карьеру на статус его жены, а потом и матери его детей.
Пусть Яна родит ему сына и дочку. Предохраняться с ней он уж точно больше не собирался.
А то, что она отказалась выходить замуж… Так это она просто плохо подумала.
Часть 2. Оскорбленный мужчина
Глава 22. Пошла вон
Давид смотрел на то, как Яна вышагивала по коридору голая. Красивая сучка шла к лифту походкой модели, плавно виляла бедрами.
При виде этой походки он сжал кулаки и заскрежетал зубами.
Гордячка… Как она только смела идти с высоко поднятой головой? Не понимала, что ей осталось всего чуть до того, чтобы он свернул ей шею. Аж руки чесались, еле себя сдерживал.
Давид тряхнул головой, стремясь сбросить с глаз красную пелену, что застилала взор. Сердце стучало так, что казалось, сейчас пойдет носом кровь.
Дико хотелось надавать кому-нибудь по морде или швырнуть о стену. Дать злости хоть какой-то выход, чтобы прекратила душить.
Но еще больше хотелось, чтобы Яна остановилась, повернулась к нему, упала на колени и стала просить прощения. Пусть бы по-бабьи ныла, скулила, унижалась, но вымаливала пощады! Что угодно, кроме этой горделивой походки, от которой у него сводило скулы.
Яна умела красиво ходить…
Он пошел вслед за ней. Вместе с телохранителями шагал к лифтам, следя за тем, как она выставляла себя напоказ.
Яна нажала на кнопку лифта, вошла в кабину. Давид с телохранителями забрались следом.
Уже в лифте он обратил внимание, что лицо жены превратилось в маску. Оно казалось неживым, чересчур бледным, словно в ней умерли все эмоции. На секунду ему стало ее жаль, но лишь на секунду.
«Плевать!» – заорал он про себя.
Ему теперь плевать на все, что касалось этой женщины.
Пока ехали вниз, думал – вот теперь точно сломается. Развернется к нему, разрыдается в голос, станет молить не
