Все это остается загадкой до последней секунды. До того решающего маленького отрезка времени, когда он медленно лезет в карман брюк и собирается оттуда что-то достать. Что-то объемное. Такое же по размеру, как и предмет под его пальто, который я заметила в аэропорту.
Это пистолет? Самый настоящий? Себастьян еще не достал его, но я уже вижу что-то объемное в кармане, помимо широкой мужской ладони. Дыхание перехватывает, совсем не могу вдохнуть. А перед глазами пролетает вся жизнь. От счастливых будней с близкими до приятных встреч с Грандом.
В далеком прошлом, когда я не знала о его намерениях…
– Се-себастьян… – Я пытаюсь собраться, но выходит плохо. – Очень тебя прошу, не трогай дочь. Можешь убить меня, на куски расчленить, но Аманду не тронь!
Напряженный зрительный контакт не разрушается, но краем глаза вижу, как его рука медленно тонет в брючном кармане. Он делает шаг. Один. Два. Три. Отхожу назад. Увеличиваю расстояние между нами. Один шаг вперед, два назад. Но я не могу отступать вечно. Плавали, знаем.
Я не упираюсь спиной в стену, как дома. Он просто преодолевает расстояние одним рывком, хватает за локоть и прижимает к себе.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – Себастьян берет свободной рукой мою правую ладонь и опускает в свой карман. – Что там?
По ощущениям похоже на кожу. Подобие чехла или что-то типа того. Но он не гладкий, не с ровной поверхностью, как бумажник, а изогнутый дугой.
В ушах стучит пульс, из головы разом пропадают все мысли. Быстро вытаскиваю руку вместе с содержимым. Кожаный чехол полукруглой формы. Похожий на бумажник.
Нет, не похожий, это и есть бумажник, но раза в полтора больше.
– Что ты мне подсунул? Я видела у тебя пистолет, когда мы приехали в аэропорт! Ты взял оружие!
– Какое оружие?
– Не строй из себя идиота! – выкрикиваю ему в лицо. – У тебя что-то торчало из-под пальто. Ты нас не просто так вывез из страны, да?
Внимательно смотрим друг на друга, не отводя глаз, он никак не реагирует на мои выпады. И правильно. Жалко, поблизости не видно ничего, что могло бы сгодиться за оружие, – прибила бы на месте этого ублюдка.
– Это единственное, что у меня с собой, – он показывает глазами на бумажник. – С чего ты взяла вообще, что я буду вас убивать? Я не ублюдок, чтобы вредить близким людям.
– А чужим, значит, можно, – парирую я, отбросив чехол на ближайший шезлонг. – Что творилось в твоей голове, когда ты убивал моих родителей?
– Уж точно не то, что через год встречу тебя.
Усмехаюсь. Дурацкая судьба. Убийца родных и ты. Он на тебя запал с первого взгляда, а ты сопротивляешься. Сначала отвергаешь его, а затем влюбляешься, как маленькая девчонка с буйством половых гормонов.
Только между мечтами и реальностью есть разница. Мы не в любовном романе и не в кино, чтобы играть по сценарию. Это жизнь.
– Значит, ты не убьешь меня?
– У меня другие планы на тебя, – говорит он. Мятный аромат его дыхания проникает в мои легкие и задерживается там на некоторое время. Себастьян подходит к бумажнику, достает что-то оттуда, а затем возвращается ко мне. – Помнишь?
В его тонких музыкальных пальцах с чуть кривыми фалангами зажата продолговатая металлическая пуля. Но не простая. Я не сразу поняла, где ее видела, однако воспоминания, связанные с этой штучкой, тут же проникли в разум. Точнее, ощущения. Горячие. Жаркие. Когда ты не в состоянии контролировать свое тело.
– Когда смотрю на нее, вспоминаю наши встречи.
Приближается ко мне, но теперь, отходя, я действительно врезаюсь во что-то твердое. Колонна. Себастьян ставит руки по обе стороны от меня, наклоняется ближе к лицу, опаляет своим дыханием. И смотрит. Бесконечно долго что-то ищет в моих глазах… Только что? То же, что и у себя? Нет, я ни капли не желаю играть в твои игры, азартностью не страдаю.
Только тело считает иначе…
– Помнишь, как я включал пулю и ты содрогалась прямо в университетском коридоре? Помнишь, как я взял тебя в той тесной кабинке, когда за стенкой были твои однокурсницы? Как ты стонала мне в рот, двигалась своей попкой навстречу и просила еще?
В ответ я лишь мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя сладостные воспоминания минувших дней.
– Помнишь, можешь не отрицать. Хочешь повторить?
Коварно улыбается. Подонок! Уйди от меня! Дай сделать вдох, выдохнуть свежий воздух и убежать отсюда. Убери свои руки от моего лица! Перестань гладить щеку, будто я твоя послушная игрушка! Это не так, мы оба прекрасно знаем!
Но я ошибаюсь в своих доводах. Он не отпустит, не позволит улизнуть, пока не совершит задуманное. Будет сжимать в крепких тисках. Пытать. Мучить. И получать наслаждение, подпитываясь моим страхом.
– Тебе понравится, как и всегда.
Рука, опирающаяся о стену справа от меня, быстро ныряет в карман брюк, а затем возвращается на свое законное место. Зачем? Ответ становится ясен через пару секунд. Возле уха слышу вибрацию. Чувствую. На пульсирующей жилке, на шее, на небольшом вырезе топика. Между двумя объемными холмами. Волна распространяется точечно – игрушка едва меня касается, но, когда кончик пули приближается к чувствительной коже груди, невольно вздрагиваю. От страха. От того, что может произойти дальше. Уворачиваюсь. Бью руками крепкий торс. Точнее, пытаюсь. Только…
– Тише. – Его рука жестко фиксирует затылок, а твердое тело прижимает плотно к колонне. – Я слишком сильно по тебе соскучился.
С этими словами он впивается своими губами в мои. Жадно сминает их, покусывает нежную кожу, обводит контур языком вопреки моему сопротивлению. Не размыкаю губы, не отвечаю на его поцелуй. Не хочу. Не стану. Не поддамся на его провокацию.
Ловкие пальцы отодвигают топик и лифчик в сторону в попытке обнажить чувствительную вершинку. Он сильнее. Хитрее. Умнее. Он умеет манипулировать, заставляет подчиниться. Хотя в этот раз не пытается перехватить руки.
– Ах, – быстро слетает с губ, когда вибрация касается соска. Еще не затвердевшего, но чувствительного.
– Вот так.
Жаркая волна проходит по телу, заставляет пробудиться каждую клеточку. Игрушка спускается ниже,
