ко мне и приближает своё лицо, обжигая дыханием.
– Я спросил, куда ты пошла! – готова зажать уши, чтобы не слышать и не чувствовать такую дикую агрессию.
– Домой, – сухо выталкиваю ответ. Отворачиваясь.
Плечо обжигает болезненным прикосновением. Гордей очень сильно сжал пальцы. Кожа горит огнём.
– Не дотрагивайся! Отойди от меня! – шарахаюсь в сторону. – Не хочу тебя видеть.
– А я не хочу, чтобы ты этим занималась! Я хочу приходить домой и чтобы ты меня с улыбкой отдохнувшая встречала, а не марафет для других наводила! Ты не понимаешь?!
– Так найди себе такую. Вариантов нет?
– Ты глупая, что ли? – цепляет за запястье, словно опутывает щупальцами. Тянет ближе. – Я тебя хочу видеть в своём доме. А не кого-то другого.
– А я не хочу уже. Отпусти.
– Я как-то неясно выразился? Ты никуда не поедешь.
– Может, мне на пол лечь? Ты об меня ботинки вытрешь. Нет?
– Не передергивай.
– Гордей. Не звони мне больше. Найди себе чистую, хорошую. Без проблем. И пусть она тебя дома ждёт. Ей денежку будешь в лицо кидать. А она улыбаться будет и думать, какое это все-таки счастье.
– А ты в это время под другими лежать будешь, да? Кто заплатит достаточно.
Такого я совсем не ожидала. Плюнул, ещё и по стенке размазал.
А что? Сама ж виновата…
– Удачных поисков.
Он не стал меня задерживать. Из его дома я практически убегала. Вся в слезах. И с полным непониманием, как отмыться от этого разговора.
– Почему не поделишься? – Лида впервые за последнее время настаивает на откровении. – Ты как в воду опущенная.
– Настроения нет. Упадок сил.
– Ты думаешь, я не вижу, как ты упорно со слезами на глазах игноришь его вызовы? На беззвучку вон поставила.
– Всякое бывает.
– Сильно поругались?
– Разошлись мы. Два дня назад.
Лида округляет глаза. И тут дверь содрогается от резкого стука.
Мы с сестрой переглядываемся. Я представляю, кто это приехал….
Замечательно. Сейчас его появление ещё и в скандал при Лиде выльется.
– Может, все же его впустить? – неуверенно бормочет сестра. Закидывает ноги на диван, садится в позу лотоса и укладывает сверху декоративную подушку. – Я посижу, а вы поговорите.
Ну точно ненормальный. Приближаюсь к двери с замиранием сердца, заглядываю в глазок. Так и есть. Гордей.
Перезваниваю ему сама.
– Ну чего ты тарабанишь? Соседей перепугаешь.
– Дверь открой.
– Ты ещё не понял, что я не слишком уж хочу тебя видеть?
– Крис, поговорить надо.
– Да я не против. Найди себе собеседника, и ради бога.
– Я серьезно.
– Занята, извини.
– Не хочешь, значит?
– С пятого раза. Бинго.
– Окей, кофе-машину тогда верни. И я свалю.
Я чуть не подавилась. Он… он… капеееец!
– Я тебе с курьером вышлю. Жди.
– Нет, сейчас заберу. Давай.
– Через окно нормально будет?
– Кристин. Не перегибай. Кстати, можешь не напрягаться. Я сам вынесу.
Я растерялась. Предполагаю, это предлог. А вдруг нет? Истинное лицо проявляется как раз в таких ситуациях.
Прикрываю глаза, считая до десяти. Аргументы заканчиваются. Силы тоже на исходе. Обреченно задираю лицо к потолку и крепко зажмуриваюсь.
– Ладно.
Сейчас выпну ему эту коробку!
Фух. До прихожей дотащила, ещё и на Лиду гаркнула, чтобы она не лезла. Стараюсь прислонить коробку прямиком к двери, чтобы можно было вышвырнуть в подъезд этот «подарок» и сразу же запереться.
Как только раздаётся щелчок замка, Гордей резко опускает ручку и дёргает дверь на себя.
– Попалась, – обжигает потемневшим взглядом, просачиваясь вперёд.
– Забирай и вали отсюда, – выплевываю с яростью и киваю на несчастную, уже потрепанную коробку.
– Смеёшься? Больно нужна она мне.
– Гордей! Проваливай! Видеть тебя не могу!
– Сначала поговорим, – роняет уже спокойнее.
А я наоборот взрываюсь:
– Какого хрена ты себе позволяешь?! Это мой дом! И я, вообще-то, не одна! Нечего меня позорить!!!
– В смысле – ты не одна?! – тон его леденеет в миг. Мёрзлый прищур глаз обдает холодом. – А с кем?!
– Не твое дело!
Разъярённо отталкивает меня в сторону. Ну нет, не толкает, конечно, скорее просто заставляет подвинуться, но тем не менее. Неприятно. Сам без разрешения устремляется в гостиную.
Лида сидит все в той же позе. Обнимает подушку. Смотрит на мужчину с интересом.
Гордей замирает в дверном проёме.
– Привет, – мелкая смущается нечасто. Машет ладонью в воздухе и вполне дружелюбно знакомится. – Я Лида. Сестра Крис.
Гость кажется полностью ошарашенным. Ну да, он-то наверное уже представил себе голого мужика у меня в спальне. Во всей красе картинку нарисовал.
Гордей потрясенно оборачивается на меня. Я складываю руки на груди и все же стараюсь вести себя хоть отчасти спокойнее.
– Это Гордей. Рада, что вы познакомились. Но он уже уходит.
– Нет, не уходит! – мужчина предостерегающе зыркает в мою сторону.
– Если вам недостаточно ещё двух комнат и кухни, – вклинивается Лида, – я, пожалуй, пойду. Кофейку налью.
Приходится мгновенно закусить язык, чтобы не ляпнуть ничего насчет кофе-машины. Это уже явно будет лишним.
– Не торопись, мы сами на кухню сходим.
Настойчивые руки без колебания накрывают мои плечи и непреклонно подталкивают в нужном направлении.
Дверь шумно захлопывается.
– Я перегнул, извини, – бросает с ходу, впиваясь твердым взором в мое лицо. – Больше такого никогда не случится.
Хочется рассмеяться ему в лицо, но из глаз уже почти хлынули слезы. Мне так противно от себя самой в жизни не было.
– Естественно, не случится. На мне потренировался? Ну можешь теперь нормальную себе искать, – коротко киваю на запертую дверь. – Уходи.
– Крис…
– Меня так в жизни не унижали. Я этого терпеть не буду. И мне без разницы, какое у тебя настроение. Нужно уметь держать себя в руках. А ты свою злость слил и поставил выше моих чувств.
– Прости, пожалуйста.
– Я тебе все сказала, – горечь тона режет даже собственный слух. – Уходи.
– Послушай…
– Зачем? Для меня это ненормально, понимаешь.
– Для меня тоже. Это ненормально, когда ты зарабатываешь тем, что продаешь себя.
– Ну вот и отлично. Я продаю. Ничего от твоих истерик и моего унижения не изменится. Зачем ты приехал?
– Извиниться.
– Из рук вон плохо ты это делаешь, я тебе скажу.
– Что ты от меня хочешь услышать?
– Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Ты поиграл? Ну молодец. Больше не приезжай, не звони. На этом все. Уезжай, пожалуйста, мы с сестрой заняты. Очень, – подчеркиваю это слово интонацией, – важными делами. Твое самолюбие тешить нет возможности.
Он опускает взгляд в пол и тяжело вздыхает. На пару секунд прикрывает глаза, а после – вздергивает подбородок и твердо удерживает мой взор.
– А ты сама
