настоящая. Из тех людей, которые радуются мелочам, как, например, солнечному дню. И я прекрасно понимаю – всё, что она вытворяет, только попытки вывести меня из себя.
Придушить её хочется, стереть из своей жизни. И тем временем схватить, прижать к груди и вдыхать этот её запах, что преследует меня повсюду.
Перед тем, как открыть дверь в спальню Лизы, я глубоко вдыхаю и мысленно посылаю терпения и сил самому себе. Я и так балансирую на грани, а если сорвусь, кто-то обязательно пострадает. Это очень нежелательно, если учесть, что у меня с Русланом важная встреча и нужно сохранять спокойствие.
Лиза, как и докладывала охрана, сидит в кресле, только голова опущена на согнутые колени. Как только я захожу, она вскидывает голову, и на секунду в её глазах мелькает испуг, но он быстро сменяется ненавистью. Переживу.
– Это что? – задаю вопрос, встав в шаге от кресла.
Рядом с ней на столе стоит поднос с уже остывшим обедом.
– Пища – то, чем питаются, любое вещество, пригодное для еды и питья живым организмам с целью пополнения запасов энергии и необходимых компонентов для нормального течения химических реакций обмена веществ. Основное назначение пищи – быть источником энергии, – затараторила, словно ученик в школе.
– Умничаешь, – хмыкаю я.
Ну, со мной она, видимо, обет молчания решила не держать. Похвально.
– Да что вы! – наиграно выпучив глаза, прикладывает руку к груди. – Откуда у провинциалки мозги? Это я так, где-то прочитала и наизусть выучила.
– Почему мне докладывают, что ты не соблюдаешь правила этого дома?
– А разве мне можно? Ну, то есть, голодание не входит в наказание? – продолжает строить из себя дуру и медленно подкидывать дров в костёр моей ярости.
– Хватит вести себя как идиотка! – рычу, нависая над ней. – Ты ничего этим не добьёшься.
– Отпусти меня, я же тебе глаза мозолю? – с вызовом смотрит на меня.
– Ты. Отсюда. Не. Выйдешь. Запомни это! – цежу сквозь зубы я и опускаю глаза ниже, туда где часто вздымается и опускается её грудь.
Вот же сучка! Опять без белья.
– Тогда я буду и дальше вести себя как «идиотка», – выделяет последнее слово. – Пока ты меня не отпустишь.
– Девочка, – наклоняюсь к ней и произношу с шипением прямо в пухлые искусанные губы. – Ты хоть понимаешь, кто перед тобой? Если я захочу, ты не выйдешь из этой комнаты до конца своих дней. Голая и вечно готовая принять меня. Буду пользоваться твоим телом, пока мне не надоест, а после… А после я пущу тебя по кругу. Ты видела сколько у меня охраны? Брошу им, и они разорвут тебя, как стая собак кусок мяса, кем, собственно, ты и являешься. Так что будь послушной и облегчи себе жизнь.
Лиза
Я смотрю на Власова и пытаюсь понять, насколько правдивы его слова. Но судя по серьёзности лица, это далеко не шутка.
– Ничего ты мне не сделаешь, – выплёвываю ему в лицо вопреки своим мыслям. – Сколько я уже торчу в этом доме? Недели три? Хотел бы – давно убил. А от тебя одни пустые угрозы. Так вот, знай – я тебя не боюсь, Власов! Можешь делать со мной всё, что пожелаешь, но невинных людей не трогай, – шиплю, словно змея, и мысленно ликую, что сумела задеть его.
А Власов стоит, челюсть сжал, желваки на лице играют, подлокотники кресла, на которые он упёрся, скрипят под его руками. А глаза… если бы мог бы убить ими, от меня уже осталась бы только горстка пепла.
– Невинных, говоришь? – прищуривается и наклоняет голову набок.
– Невинных, – киваю я. – Что тебе Алекс сделал? Почему ты вообще к нему полез? Руки чешутся? Давно никого не убивал?
– За языком следи! – шипит мне в лицо, резко схватив меня за горло. – Ты переходишь все грани, девочка.
– Плевать, – с нервной улыбкой говорю я. – Ты мне всё равно жизни не дашь. Терять мне нечего, – шиплю так же, как и он минуту назад, и откидываюсь на спинку кресла.
– Усложняешь своё существование, – хмыкает Власов. – Попробуй включить мозги и понять, кто стоит перед тобой…
– Кто? – вскидываю голову и смотрю в зелёные глаза. – Кто? – повторяю свой вопрос, и, судя по удивлённым глазам, Власов явно не ожидал такой реакции. – Что ты вообще от меня хочешь? Моё тело? Всё ради одноразового секса? – нервным голосом спрашиваю я и поднимаюсь на ноги. – Ну так бери, – с этими словами я развязываю пояс халата, распахиваю полы и скидываю его с плеч.
Пушистое одеяние ложится белой тряпкой у моих ног, оставляя меня абсолютно голой. Перед тем, как Власов пожаловал в мою комнату, я только вышла из душа, а услышав шаги за дверью, быстро уселась в кресло, чтобы продолжить свой бойкот.
Власов тут же становится багрового цвета, ноздри раздуваются, грудь ходуном ходит, а глаза блуждают по моему покрывшемуся мурашками телу. Очень хотела бы сказать, что от холода, но нет. Горошины сосков твердеют под его взглядом, а низ живота наполняется тяжестью. Тело снова меня предаёт.
“У тебя крыша поехала, Лиза”, – здравый смысл обречённо мотнул головой и покинул мою отупевшую голову.
Господи, что я творю? Нервы сдали? Или я и вправду уже рехнулась от всего этого? Я как будто во сне. В плохом сне.
Руки дёргаются в попытке схватить халат с пола, но не успеваю и вдохнуть, как Власов хватает меня за предплечья и тянет к своей груди. Со свистом втянув воздух, я смотрю на него.
– Заметь, силой тебя никто не брал, – шипит мне в лицо перед тем, как впиться в мой приоткрытый рот.
Упираюсь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, мычу что-то нечленораздельное, брыкаюсь, словно меня током бьёт. Но всё тщетно, моя слабая сила ничто против этого каменного тела. Я всё равно пытаюсь высвободится, пока не ослабеваю, а вместе со мной расслабляется и Власов. Поняв это, я позволяю ему просунуть язык в мой рот и тут же прикусываю его.
– Вот же сучка! – прерывает поцелуй с шипением.
Пользуясь моментом, я хватаю халат с пола, но его тут же выдергивают из моих рук и бросают куда-то в угол комнаты. Власов делает шаг вперёд, хватает меня за талию, как пушинку.
– Нет! Отпусти! – кричу и бью руками куда попало.
– Как же ты меня достала своими играми, – рыча сквозь зубы, он бросает меня на кровать и, схватившись за ворот своей рубашки, тянет её в разные стороны, отрывая все пуговицы к чертям. – Сколько нервов помотала своими выходками, – продолжает
