подруга. – Что делать с ней, если честно, не знаю, Маш. План тети Поли сработал, но частично, будем ждать дальнейшего развития событий.
Мы вышли из кафе. Пришло время ехать в театр, где Милку ждали служебные дела. Вскоре мы уже были там. Вошли в прохладный уютный вестибюль. На входе стоял столик, за которым сидела пожилая билетерша с бейджиком, где было ее имя "Старостина Евдокия Семеновна".
– Чего вам, девушки? – спросила она. – Сегодня спектаклей нет. На завтра – пожалуйста! У нас на данный момент…
– Нет-нет, мы совсем за другим здесь, – сказала Милка. – Я – риелтор, по поводу аренды части вашего театра пожаловала. Мне нужен Матвей Себастьянович.
– Значит, Матвеюшка решил часть театра в аренду сдать, – обрадовалась билетерша. – И это правильно! Еле концы с концами сводим. Полгода нормально денег не видели. И раньше народу немного ходило, а сейчас дачи начались, отпуска. А так, глядишь, получим цельную зарплату. Только, милые, нет еще Матвея на месте. Но минут через тридцать-сорок будет. Посидите, подождите, голубушки.
Мы приняли приглашение. Расположились в фойе недалеко от старушки. Милка просматривала свои бумаги, а я уставилась на стены, увешанные фотографиями актеров, игравших в разные времена. Так засмотрелась, что не заметила, как вошли новые посетители. Даже не вошли, а ворвались. Наглые, самоуверенные, рожи бандитские. Направились напрямую к Евдокии Семеновне. Один из них вытащил пистолет и направил на билетершу. Второй заорал:
– Ну что, бабуля? Хату продавать будем или как?
– С чего, милой? – прошептала та.
– С того, что внук твой Стас нам бабла кучу должен. В карты продул. Придется за долги квартиру нам подарить.
– Да он отродясь не играл. Шо ж я своего внука не знаю…
– Выходит, не знаешь. Давай, бабуль, не кипешуй, нотариуса зря что ли от дел отвлекли. Господин хороший, доставай свои бумаги, сейчас бабушка подпись красивую ставить будет.
Только тут я заметила солидного дядечку с папкой руках и догадалась – это и есть нотариус. Мы с Милкой не знали, что делать. Старушку жалко. Но мне было так страшно, что пот покатился крупными каплями. Даже зажмурилась, чтобы не видеть страшного пистолета. И вдруг услышала… смех. Открыла глаза, а челюсть сама упала от изумления. Евдокия Семеновна весело хохотала и приговаривала:
– Ух, молодцы! Кабы не знала, что свои, театральные, роль все оттачиваете, коньки бы от страха отбросила.
– А то! – рассмеялся тот, что с пистолетом, и повернулся к нам. – Девчонки, в штанишки не наделали? Извиняюсь, если напугали, сразу вас не заметили.
Парни прошли в глубь театра. Я обрела способность говорить:
– Так это актеры были, ничего себе! Это же талант!
– Да, – вздохнула Евдокия Семеновна. – На редкость одаренные ребята. Вот только бедствуют, на частных праздниках подрабатывают…
Внезапно в мою голову пришла шальная мысль. Я глянула на Милку, заметила ее загоревшиеся глаза и шепнула:
– Ты подумала о том, о чем и я?
– Кажется, да, – улыбнулась подруга. – Ход мыслей у нас точно одинаковый.
Нужно только обсудить детали и получить согласие юных гениев, что уже полгода не получали зарплаты.
Мы, не сговариваясь, дружно поднялись и рванули вслед за парнями. Те уже были на сцене и готовились к репетиции.
– Мальчики! – заорала Милка. – Есть предложение. Выгодное. Надо мини-пьесу разыграть.
– Мы хорошо заплатим, – добавила я.
– Готовы выслушать условия! – проявил интерес высокий брюнет, тот самый, что размахивал пистолетом.
Парень был на самом деле очень талантлив. Вроде то же самое лицо, но теперь оно вовсе не кажется бандитским, а симпатичным и даже интеллигентным. Вот что значит умение вживаться в образ.
– Арнольд! – представился актер. – Что за спектакль разыграть надо? Какое количество актеров требуется?
– Играть будете тем же составом, что чуть не довел нас до инфаркта, – сказала Милка. – Суть сейчас объясним.
Парни выслушали нас внимательно. Согласились все. Главным у них был Арнольд. Коренастого блондина звали Юриком, шатена с курносым носом – Лехой, полного, лысого дядечку-"нотариуса" – Борисом Львовичем.
– Людмила. Мария, – представилась я.
– Ну вот и познакомились, – улыбнулся Арнодьд. – Кого пугать будем, девочки?
Я порадовалась. Арнольд не только талантлив, но и умен. Сообразил, какого рода "пьеса" понадобилась случайным зрительницам.
– Пугать бандитами будем Вику, – ответила я. – Только надо бы хоть немного прорепетировать.
Арнольд согласился:
– Дело говоришь, Мария. Мы, конечно, мастера импровизации, но прогнать хотя бы разок надо. И вам, и нам спокойнее будет. Предлагаю прямо сейчас и начать.
Я забеспокоилась, спросила:
– Ребята, а ваше руководство не рассердится, если увидит в зале посторонних и что вы репетируете не то, что должны?
– Неа, – успокоил Арнольд. – Матвей Себастьянович – человек хороший, да и не режиссер он, мало интересуется тем, что на сцене творится. Больше тем, что в кассе. Ладно, Маша, давай притупим к репетиции. Назовем нашу постановку "Кошмар для Виктории".
Мне очень понравилось название. Я улыбнулась и ответила:
– Давай.
Парни снова оказались на сцене. Арнольд туда же утащил Милку, усадил на стул и связал веревками. Подруге на репетиции пришлось сыграть роль "жертвы" по имени Вика. Я сидела в зале и ахала от восторга. Если ребята также сумеют сыграть в реальной жизни, это будет просто замечательно.
Прорепетировав пару раз, Арнольд спросил:
– Ну, девушки, если довольны, назначайте час и день премьеры.
– Сегодня! – воскликнула я, уж так не терпелось сделать пакость "невесте" моего жениха.
– Сегодня же вечером! – согласилась Милка. – Не вижу смысла тянуть. Только, господа лицедеи, есть один нюанс. Как мы рассказали, Вика живет в гостинице. Но мы не знаем, в каком номере. Надо успеть выяснить до вечера.
– Не надо. Услуга входит в общий пакет! – улыбнулся Арнольд и объяснил. – Все просто, девчонки. В нашем крохотном городишке одна крохотная гостиница, и в ней работает администратором моя необъятная тетя. Которая, кстати, не имеет своих детей и мечтает женить меня. Совру, что нашел девушку своей мечты, приготовили с друзьями для нее сюрприз. Тетя мне не просто номер скажет, еще и ключ вручит.
Мы ударили по рукам. Как раз объявился директор театра. Подруга подписала с ним договор. У нас с Милкой до вечера не имелось больше никаких дел, но возвращаться в Сосновку не было смысла, решили провести оставшееся время в доме у подруги. И обе сильно волновались и сгорали от нетерпения…
Дома Милка налила чаю, поставила на стол коробку с печеньем. Я от сладкого отказалась. Подруга минуту подумала и сказала:
– А, знаешь, Маша, и я не стану чаи с калориями трескать. Нам сейчас другое требуется для снятия нервного стресса перед предстоящей операцией.
В следующую минуту
