полезным, - вновь повторила Агриппина. – Украдём его из центра, привезем сюда, оставим без одежды и пусть живет тут пару недель. А потом, ежели захочет, то пусть идёт на все четыре стороны.
- И как мы его красть будем? Чай, не кулек с орехами, чтобы можно было просто так живого человека стибрить из социальной организации. Да и наказать могут за это, - прикинула Макаровна.
- Ну вот, ты уже обдумываешь план, - Наумовна усмехнулась – У Влады в том социальном центре есть связи. Она просто скажет, что забирает мужика на реабилитацию. Но чтобы всё сработало, его надо прямо похитить. Надо, чтобы у него шок был. Это лучше всего работает.
- Совсем из ума выжила? – Марька сурово поджала губы. – В таких учреждениях никто так просто никого не отпустит.
- Вообще-то я могу договориться, - вмешалась Влада.
- Вот видишь, она может забрать к себе ничейного потерянного мужика на время, - хмыкнула Агриппина.
- Но я так не хочу. Я не хочу никого принуждать. Не хочу, чтобы ему рядом со мной было плохо, - Топорова резко поднялась из-за стола.
- А если ему без тебя хуже, чем с тобой? – Наумовна тоже встала на ноги. – И вообще, мужик – существо примитивное, но очень ранимое. Может быть, он сейчас тебя надежды лишает, потому что считает, что ему тебе предложить нечего. Ты об этом не подумала?
- Хм, если есть возможность украсть мужика, то почему бы это не сделать? – Вдруг поддержала подругу Макаровна.
Влада растерянно стояла посреди кухни и не могла понять, это так старушки шутят, или впали в старческий маразм. Подумав полминуты, она махнула рукой.
- Делайте, что хотите. Но если нас всех посадят, то я за вас заступаться не буду, - решила она.
Наумовна хищно улыбнулась и уселась на место.
- Так, нам нужен план здания, транспорт и чулки, - принялась перечислять она.
- Чулки? – Переспросила Макаровна.
- На голову. Или у тебя маски есть? – Сверкнула глазами Агриппина.
- Лыжные. Петькины, он обычно их забирает, когда на север едет, а тут забыл, - пожала плечами пенсионерка.
- Подойдут. Так, план здания…. Не можем же мы зайти с главного входа и просто похитить человека у всех на глазах, - Наумовна побарабанила пальцами по столешнице. – Надо же как-то сделать это незаметно хотя бы для похищаемого. Кстати, сколько он весит? Если много, то как мы его утащим?
- Фильку твоего попросим поучаствовать, - предложила Марька.
- Не подойдёт он. У него кость тонкая, как и душевная организация. Он людей похищать не умеет. А этот Митька твой, он ведь ходячий? – Повернулась она к Владе.
- Ходячий, - кивнула она. – Только прихрамывает. Не знаю пока почему….
- Вылечишь потом. А ежели прихрамывает, то это замечательно. Сбежать далеко не сможет, - Наумовна посмотрела на подругу. – Ну что, планируем дело и через пару дней возьмемся за реализацию. Как раз к новому году и поспеем.
Глава 12. Преступление века
Две старушки в лыжных масках посреди ночи крались вдоль забора, периодически проверяя его палками.
- Нашла, - обрадовалась та, что была чуть ниже.
- Да тише ты. Всё-таки надо создать хоть видимость конспирации, - шикнула на неё вторая. – Лишь бы Владка нас дождалась. Иначе куда мы похищенного мужика-то девать будем?
- Она сказала, что он один в палате сейчас. Перед новым годом многих в семьи вернули, а кого-то в больницу на лечение направили, - странный диалог старушек ничуть не смущал. – В двенадцатой он лежит. Тут нам надо через столовую зайти….
***
Дмитрий стоял у окна и смотрел в окно. Звезды были едва видны, на улице, наверное, подморозило. Он этого не знал точно. Просто ему так казалось. Он давно не смотрел новости, не видел прогноза погоды. Даже с людьми почти не разговаривал. Просто не жил, а существовал. Не думал, не чувствовал, ничего не хотел. Так было проще. Легче в чем-то. Даже когда он брёл по улице и подвернул ногу, люди равнодушно проходили мимо, как будто знали, что в этой человеческой оболочке никого нет. Ничего нет. Ведь так лучше, чем что-то чувствовать. Чем чувствовать боль.
И когда незнакомые люди подняли его и отвезли в РОВД, он молча смотрел на всех, отказываясь отвечать на вопросы. По базе его всё равно пробили. Узнав, кто он такой, его привезли сюда и сдали на руки местным работникам. И он вдруг впервые почувствуй что-то. Тепло. В этом центре для таких, как он, было тепло. Его тело теперь не мерзло. Это уже было неплохо. Ровно до тех пор, пока он не почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянулся и его стразу же пробрало до костей. Внутри просто всё заледенело. Никакого тепла он больше не чувствовал, потому что на него смотрела та, которая ушла, когда всё было хорошо. Уж она-то точно не станет с ним возиться, когда всё так плохо. Когда он жить не хочет.
Она подошла к нему, она не смеялась над ним, а участливо спрашивала. А у него челюсть так задеревенела, что он и сказать-то ей ничего не смог, как калека какой-то. Она грустно кивнула, провела рукой по его плечу и куда-то ушла. Пришла только под вечер. Задавала какие-то вопросы, но он снова не смог ей ничего ответить. Почему-то именно при ней он делался абсолютно немым.
Она не приходила уже три дня. Он хотел бы быть безразличным к этому факту, но не мог. Он мог не есть, не пить, не спать, но не думать про Владу он не имел никаких сил. Её образ постоянно крутился в его голове. Он до сих пор считал, что она – единственная, кого он вообще смог полюбить. Бывшая жена звания любимой женщины так и не удостоилась. Потому, наверное, и учинила ему всё это в отместку. Самым тяжелым была даже не потеря дела всей его жизни, а то, что ребенок оказался не от него. Это рвало душу больше всего. От этого не хотелось ничего чувствовать. Вот он и стоял теперь у окна в полном одиночестве и в попытке задавить в себе те эмоции, которые проявились после того, как он увидел Владу.
- Да тише ты! Суй ключ в скважину. Видимо буйный, раз его одного
