Несмотря на то, что на нас смотрел Макс, я поцеловала его в щеку.
— Прости, что не смогла справиться с этим лучше.
Виктор страдальчески простонал.
— Ты справляешься с этим лучше, чем я бы смог.
Виктор целует меня в ухо и говорит:
— Иди отдохни, мне нужно поговорить с Максом.
Я никогда не чувствовала себя более правильно, словно я наконец-то на своем месте, там, где и должна быть.
Неделю спустя:
В торговом центре Макс начал предлагать мне одно платье за другим. Я отвергала их, даже не примеряя. Все они были более-менее классическими. Различались лишь длина, цвет и материал, а так — корсет, обнаженные плечи, пышная или узкая юбка. Я же хотела что-то необычное. Не знаю, что конкретно мне хотелось найти, но было понятно — как только я найду это платье, то сразу пойму — это оно.
Оно нашлось в третьем по счету бутике. Сначала меня привлек его цвет — холодный синий, и, когда я вытащила вешалку, то поняла, что вот оно, то самое платье.
Не слушая Макса, который предлагала мне очередное платье для Барби, я скрылась в примерочной.
— Ну как? — поинтересовалась я, демонстрируя платье и себя в нем.
Он долго молчал, рассматривал меня то с одной стороны, то с другой.
— Эм… я даже не знаю. Ты уверена что хочешь в нем пойти? Это же твоя первая выставка.
— Знаешь почему я позвала тебя со мной пройтись? — он отрицательно покачал головой — Потому что я хочу чтобы Виктор в платье меня не увидел. Он не одобрил бы платье, которое выбрала я. Я не такая как ваши знакомые, которые готовы одеться как проститутки, оно мне подходит, и Красивое. Прошу тебя не спорь.
— Отлично, и да ты права, это платье он не одобрит.
— Ну и прекрасно, — бодро отозвалась я. — Значит, это как раз то, что надо. Я его беру.
Мне удалось не купить туфли на высоченной шпильке, на которых настаивал Макс, поскольку я прекрасно понимала, что буду ходить на них, как олень на льду. Вместо этого я подобрала классические синие лодочки на невысоком, примерно пятисантиметровом каблучке. Это меня вполне устраивало. С одной стороны, каблук есть, на балетки туфли не смахивали, а с другой стороны, мне в них удобно.
Тем же вечером
Выставка
Макс:
Мы приезжаем в назначенный день и час. Виктор сообщил что приедит чуть позже. Я сделал эй подарок, хоть что нибудь от меня. Я не хочу быть концом ее жизни. Не хочу ее обижать. Но рано или поздно это случается со всеми.
Ей, кажется, неудобно, и, честно говоря, мне и самому становится неловко, я все еще пытаюсь осмыслить то, что она, и в самом деле, здесь.
Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что она интроверт. Кто-то, кто не привык находиться среди других людей, и уж тем более среди совершенно незнакомых ей. Она, кажется, очень похожа на меня.
Одиночка, мыслитель, художник со своей собственной жизнью.
И кажется, будто она боится, что я изменю ее холст, если вмешаюсь в ее жизнь.
Следующие пятнадцать минут мы развешиваем номера под картинами.
Я смотрю, как она записывает название каждой исповеди на листе бумаги и соотносит ее с номером. Она действует, словно делала это миллион раз. Думаю, она может быть одной из тех людей, которые хороши во всем, что делают. У нее талант к жизни.
— Я получила свою картину. Макс это прекрасно, как хорошо бы я не рисовала, но она…
— Да у нее талант. Я боюсь за нее. — тихо проговорил я.
— Что ты имеешь в виду?
— Иди сюда. — я увел ее подальше от Виктории.
— Я не хочу чтобы она страдала. Она хорошая девочка, наивная. Виктор ее обидет, и я не смогу собрать ее сердце воедино. А я тебе говорю, так и будет.
— Что вы сделали? — зло шепчет она.
— Что сделает. Виктор сделает.
— Парни, так нельзя. — шепчет она, делая шаг назад.
— Знаю, молчи — Я отвожу от нее взгляд, и мы возвращаемся к Виктории.
— Вы думаете, будет много людей? — Мне нравится, что она не имеет ни малейшего представления, что ее ждёт сегодня вечером.
Я беру ее за руку, направляюсь к двери, улыбаясь ее наивности и любопытству. Нахлынуло ностальгическое чувство, вспомнилась та ночь, когда я сам вступил в клуб к парням. Я тоже очень волновался.
Она вернула мне часть того волнения, и я мечтаю, чтобы так было всегда.
Когда мы подходим к входной двери, я приоткрыл дверь, чтобы она могла выглянуть наружу. Вижу, как ее глаза расширяются, в то время, как она разглядывает толпу людей.
Медленно вздыхает. Неужели все эти люди снаружи заставили ее нервничать?
— Я открываю?
Она кивает и заставляет себя улыбнуться.
— Я хорошо выгляжу в этом платье?
— Обворожительно.
Я открываю двери, и начинается наплыв посетителей. Сегодня снаружи оказалась большая толпа, и в течение первых минут, я начинаю переживать, что это может напугать ее. Но в отличии от того, какой тихой и слегка застенчивой она казалась, когда впервые появилась здесь, сейчас она — полная противоположность.
Она расцвела, будто оказалась в своей стихии, хотя, скорее всего, в подобной ситуации она прежде никогда не была.
В первые полчаса она смешивается с гостями и обсуждает картины. Большинство людей мне не знакомы.
Она ведет себя так, словно знает каждого. Ее глаза горят. Она улыбается мне с другого конца комнаты.
Час пролетает очень быстро.
Она была занята большую часть времени, и даже когда работы не было, она находила чем заняться.
Виктория не выглядит скучающей. Она выглядит так, словно получает удовольствие от всего этого.
— Макс? — зовет меня Таня — ее картины все купили.
— Все? — Я посмотрел на нее. У нее на лице широкая улыбка, и она даже не пытается ее скрыть. То, что ее беспокоило, когда она вошла в студию, сейчас ее совершенно не беспокоит. Прямо сейчас она счастлива.
— Ты не представляешь. Все ее картины выкупили, тебе нужно будет только отправить по адресам. Я надеюсь ты займешься этим.
— Хорошо. — Я смеюсь, потому что да, этим придется заняться мне.
— Макс, она тебя сможет исцелить, любая девушка сможет, если ты откроешься — говорит она.
Злость потекла по моим венам. Злость пронзила меня, словно жидкий огонь.
Страх вернулся слишком быстро.
Мой голос был низким и злость сочилась из каждого слова:
— Никогда больше не говори мне этих слов.
31
®Виктория
Макс берет шампанского у пробегающего мимо официанта. Картины проданы, осталось дело за малым. Татьяна подготовилась на славу, здесь присутствуют фотографы, журналисты, они беспрестанно спрашивали как я добилась того успеха в рисовании, ведь не каждому дано и все такое. На некоторые вопросы я отвечала, где то промалчивала.
Интересно наблюдать, какой Макс с этими людьми — с женщинами он, безусловно, очаровательный, но настороженный, это не тот расслабленный парень, с которым я проводила время. Он более серьезный, сфокусированный, словно ему кажется, что он должен что-то доказать. Может, так оно и есть.
Единственное, в чем я уверена — я рада тому, что со мной он не такой и чувствует, что может быть собой.
— Ты исполнил мою мечту — он чокается своим бокалом о мой. — и спасибо за платье.
— Выглядит симпатично, — улыбается он мягко.
Я хмыкнула и нервно поежилась, ощущая обнаженной спиной чей-то прожигающий меня взгляд. Потом все же решила обернуться и посмотреть, кому он принадлежит.
С меня не сводил глаз стоящий неподалеку от входа Виктор.
Заметив, что я смотрю на него, он наклонил голову в знак приветствия. Поколебавшись немного, я тоже кивнула головой и отвернулась.
С бакалом в руке я прикрываю глаза и даю телу просто прочувствовать пульсирующий ритм медленной музыки. Я знала что Виктор наблюдает за мной, его взгляд обжигал все тело маленькими иголочками, каждую его частичку, и впервые, мне захотелось прикрыться. Хотя до этого момента я была уверена, что он отбил у меня стеснение.
Резким движением мужчина схватил меня за руку и потянул на себя. Я не смогла устоять от такого резкого рывка и упала в его объятия. Одну руку он положил на талию, а вторую запустил в волосы и впился в губы яростным поцелуем. У меня сердце просто остановилось. Он властно сминал мои губы, его губы оказались теплые и мягкие.
