У нас было несколько дней дома между играми, а поскольку Хоккейная зайка сосредоточилась на Бриггсе и колоссальных махинациях, на которые он, похоже, нацелился, нам нужен хороший пиар. Итак, я звоню Саманте, и она говорит, что поработает над моей идеей. Я не могу дождаться, чтобы запустить Джульетту и узнать, что она думает.
Через несколько часов мы приземляемся в Чикаго, и я никогда еще не был так счастлив вернуться домой. Мы возвращаемся на арену на автобусе после того, как получим наши сумки, и я направляюсь прямо к своему внедорожнику.
Я намерен вернуться домой до того, как девочки лягут спать. Взглянув на часы, я вижу, что у меня есть чуть больше часа свободного времени. Мне нужно сделать одну остановку по дороге домой, а это значит, что я должен надрать задницу.
Я бросаю сумку на заднее сиденье и выезжаю на шоссе, направляясь в магазин, где есть именно то, что я ищу. Через десять минут езды я бросаю свой внедорожник в парк и бегу за тремя букетами самых свежих цветов, которые у них есть, прежде чем отправиться домой.
Часы на приборной панели показывают восемь сорок пять. Осталось пятнадцать минут до того, как девушки лягут в постель, и мой план удивить их рухнул. Я даже не стала доставать свою сумку с заднего сиденья. Я хватаю цветы и тихо закрываю дверь. Входная дверь заперта, поэтому я вставляю ключ в засов и проскальзываю внутрь.
В доме темно, ни на кухне, ни в коридоре не горит свет, и единственный звук — это тихо играющий телевизор в гостиной. Когда я вхожу, я вижу Ари, Кеннеди и Джульетту, свернувшись калачиком на диване и крепко спящих. «Холодное сердце» все еще играет на заднем плане.
Они выглядят такими умиротворенными, и меня это прямо пинает под дых. Джульетта с ними естественна. Она внимательная, сострадательная и все, что нужно этим девочкам. То, что я вижу их вместе, делает что-то смешное в моем сердце. Я никогда не думал, что снова испытаю такие чувства. Я никогда не думал, что захочу вещи, которые сейчас крутятся в моей голове.
Семья. С моими девочками и Джульеттой.
Я поклялся себе, что больше никогда не допущу, чтобы ни я, ни девочки не пострадали. Не после их матери.
Но вот я сижу, смотрю, как спят мои девочки, и все, чего я хочу, это возвращаться домой к этому каждую ночь.
Их одеяла лежали на диване рядом с ними, так что я осторожно оборачиваю их вокруг них, а затем оставляю их цветы до завтра. Я решил их не будить — они кажутся недовольными, и меньше всего мне хочется их беспокоить.
Вид девушек, столь привязанных к Джульетте, вызывает у меня небольшую тревогу в затылке. Что будет, если Джульетта уйдет? Если ей надоест то дерьмо, через которое я ее заставил пройти? Это опустошит девочек.
Черт, я уже не знаю, что правильно, а что нет. Единственное, что я знаю, это то, что я поставлю девочек на первое место и сделаю все возможное, чтобы принимать правильные решения. Для них.
*
На следующее утро меня разбудили девочки, ворвавшиеся в дверь и прыгнувшие ко мне в кровать. Идеальный способ проснуться.
— Папа дома! — Кеннеди визжит, ныряя на меня сверху. Я подхватываю их обоих в гигантские объятия и прижимаю к себе. Всего на мгновение, прежде чем они отстранятся в волнении.
— Мы пошли навестить бабушку, Глэдис и мисс Джудит, папа. И знаешь что? Мисс Джудит дала мне материал для изготовления браслетов. Смотри! — Ари сует руку мне в лицо, и я вижу, что у нее не менее пяти браслетов на каждой руке. Каждая из бусин разных цветов и разной формы. Кеннеди затем держит ее, чтобы показать то же самое.
— Ух ты, вы двое были заняты с тех пор, как меня не было. Что еще я пропустил? — Я спрашиваю.
— О, ничего. У меня есть бойфренд в школе. Но Джульетта говорит, что мы не можем пожениться, пока я сначала не попрошу тебя.
Я давлюсь собственной слюной, когда она это говорит. Что? Парень? Ей пять.
Она не будет встречаться, пока ей не исполнится по крайней мере тридцать пять, и, честно говоря, даже тогда это будет слишком рано.
— Э-э, жучок, никаких парней. Извини.
— Ну, это нечестно. Джульетта — твоя девушка! — Она скрещивает руки на груди с «хмф».
— Джульетта — твоя няня, Ари, а не моя девушка.
Я притягиваю ее к себе в объятиях, прежде чем она успевает возразить: — Слушай, жучок, папа сказал, что никаких парней надолго, ладно?
— Хорошо, но мы можем получить смузи? Я была бы счастлива, если бы мы могли получить смузи.
— Будет сделано. Пусть папа примет душ и оденется. Джульетта встала?
Ари кивает: — Ага.
— Хорошо, встретимся в гостиной через несколько минут. — Ари и Кен вскакивают с кровати и выбегают из комнаты, оставляя меня в тишине.
Парни… в пять лет. Все, что я знаю, это то, что я буду занят этими двумя. Я лучше запасусь палками, чтобы отбиваться от парней.
Я быстро принимаю душ и одеваюсь, затем присоединяюсь к девочкам в гостиной, где они тихонько играют в Барби.
Джульетта сидит на диване, поджав ноги, и смотрит, как они играют.
— Доброе утро, — говорит она с легкой улыбкой.
Я надеялся, что между нами не возникнет неловкости, и я ценю ее попытки двигаться вперед.
— Доброе утро.
— Ты хорошо спал?
— Да, а ты?
— Хорошо.
— Сегодня утром я поставил цветы в воду. Девочкам они очень понравились. Спасибо.
В ее тоне нет ничего скрытого. Это настоящее. Я смотрю на нее, и она улыбается мягкой, но все еще неуверенной улыбкой. Она так же, как и я, нервничает из-за того, что будет между нами. Я был прав, когда сказал, что после этого момента все изменится, и я не осознавал, насколько. Я ненавижу непростую напряженность между нами.
— Э-э, я хочу поговорить с тобой кое о чем. Она понижает голос до приглушенного шепота: — Я знаю, что у тебя есть несколько выходных перед следующей игрой, поэтому я хотела спросить, могу ли я взять выходной, раз ты будешь дома? — она спрашивает.
— Конечно, Джульетта. Когда я здесь, ты можешь приходить и уходить, когда захочешь. Это твое свободное время.
Она кивает, кусая нижнюю губу. Она выглядит так, будто хочет сказать больше, но молчит.
— У Джульетты свидание! — Ари пищит.
Что блядь?
Глаза Джульетты расширяются, и она смотрит на Ари, потом снова на меня. Очевидно, она не ожидала, что Ари расскажет мне. Подождите, откуда Ари знает, что у Джульетты свидание? Я один в этом доме ни хрена не знаю?
— Свидание? — Я спрашиваю. Мой голос даже не похож на мой собственный. Кажется, я завидую, но мне, кажется, плевать, чтобы это изменить. Я в шоке.
— Ах, да, парень из колледжа протянул руку. Итак, сегодня вечером мы собираемся поужинать у Антонио.
Я чувствую, что меня только что ударили в живот. На самом деле, я чувствую себя так, как будто меня только что сбила гребаная пуля два на четыре. Я не ожидал этого, и теперь я чувствую себя… собственническим по отношению к Джульетте, когда не должен. Это не мое право. Логически, я это знаю, но это не мешает мне так себя чувствовать. Я тот, кто оттолкнул ее, заставил ее почувствовать, что случившееся было ошибкой, хотя это было не так.
— Я собираюсь спуститься в спортзал ненадолго, девочки, я вернусь через несколько минут, — говорю я и выхожу из гостиной, прежде чем я облажаюсь и сделаю что-то вроде, сказать Джульетте, что она не может пойти. Или сказать что-нибудь из того дерьма, которое сейчас крутится в моей голове.
Я направляюсь в подвал, в спортзал и включаю музыку под самый тяжелый рок, какой только могу найти. Я могу справиться с этим, и когда я увижу Джульетту, все будет хорошо.
Она не виновата, что у меня есть свое дерьмо, и что я ее босс. Но, блядь, свидание?
Даже мысль о том, что она встречается с кем-то, сводит меня с ума. Я иду прямо к гантелям, беру две пятидесятифунтовые штанги и сгибаю их, пока мышцы рук не начинают гореть и болеть. Это не отвлекает меня от Джульетты и ее свидания. Интересно, какой у нее тип парня? Бухгалтер? Инвестиционный банкир?
Наденет ли она то же платье, что и на интервью? Обтягивающий, черный, обнимающий все ее изгибы и вызывающий, что у меня потекли слюнки во рту.
