Бедный-бедный Лазарь! Ему отрабатывать и отрабатывать косяки в спальне у Жанночки.
Женя запускает блок с рекламой, за которым последует финальный джингл, а я мигом снимаю наушники и бросаю все. Коротко обнявшись, прощаюсь с другом до лучших времен и решаю по-тихому испариться через третий этаж — там можно выйти через торговый центр, чтобы не светиться на общей проходной.
По дороге я, кстати, звоню ребятам из языковой школы, где веду курс испанского, и прошу дать мне недельку-другую на отдых. Уже собираюсь изображать смертельно больную, но они без возражений отпускают меня — скорее всего, тоже в курсе событий, ну да ладно.
Поднимаясь по лестнице, я через окна наблюдаю за улицей — там слишком пасмурно и душно, не люблю такую погоду. И раз выпала возможность, я решаю прогуляться по полупустому в будний день торговому центру, наслаждаясь прохладой.
Я медленно брожу между витрин, рассматриваю наряды и даже собираюсь побаловать себя новым комплектом нижнего белья — это лучший антидепрессант, хоть я и выберу очередную вариацию черного. Когда вдруг вдалеке, где кончаются торговые ряды, замечаю темный силуэт. И я бы, наверное, не обратила на него внимания, если бы он не исчез из виду сразу, как только я посмотрела в его сторону.
Какого черта?
Бр-р. Мурашки пробегают от шеи до пяток, и у меня возникает острое желание быстрее попасть домой.
— Вам помочь с размером? — интересуется девочка-консультант, кивнув на пеньюар, который я буравлю взглядом. Так кажется, потому что на самом деле я смотрю в пустоту.
— Нет, спасибо, — бросаю я и ускоряю шаг. После жутких звонков и странных угроз Егору мне не по себе от всего этого.
Почти добежав до поворота, я спускаюсь по эскалаторам вниз до первого этажа, но все равно не могу избавиться от гнетущего чувства преследования. Мне везде мерещится темная тень. Или не мерещится. Это ведь не может быть галлюцинацией? Здесь сто-пятьсот путей и маршрутов, а он — почему-то я уверена, что это он — следует ровно за мной.
Глава 32
Аврора
Идея возникает в голове внезапно, и я решаю ее проверить. По указателям найдя ближайший выход, я выбегаю на улицу и мчу через дорогу на красный под свист тормозов останавливающихся машин. Визжу от страха, пока водители жмут протяжные гудки и ругаются на меня из окон, зато я быстро оказываюсь в безопасности по другую сторону дороги. Резко оборачиваюсь и… ничего.
Фух. И придумала же себе! Надо или выпить, или что-то от тревожности принять. И я даже, кажется, уже знаю, что выберу — что-нибудь полусладкое.
Я наконец выдыхаю и почти расслабляюсь, поправляю спутавшиеся волосы. Но вот спустя несколько секунд из магазина выходит человек в черном, и я застываю. Это мужчина — ясно и по походке, и по фигуре, и он не простой прохожий. Он поднимает на меня голову, и мое сердце начинает биться в таком бешеном ритме, что может с легкостью остановиться — оно напугано не меньше.
На расстоянии мне не увидеть лица, наполовину спрятанного капюшоном, но отчего-то я точно уверена, что его взгляд прожигает насквозь.
Что, черт возьми, вообще происходит? И второй, но не менее актуальный вопрос — куда мне бежать?
Я быстрым шагом иду вдоль тротуара, достаю телефон и, увидев пропущенный от Егора, даже не удивляюсь — просто звоню ему.
— Эй, я хотел…
— За мной следят, — выпаливаю я и только потом добавляю «кажется».
— Так кажется или следят?
Я рычу в динамик, но не оглядываюсь по сторонам — боюсь. Неведение прекрасно.
— Процентов на восемьдесят.
— Где ты? — звучит строгое, но от этого тона почему-то мне становится спокойнее.
— Вышла с работы.
— Куда? Я стою перед входом у тебя.
— Черт, — ругаюсь я под нос. — Я вышла со стороны торгового центра, хотела, — сбежать ото всех, — прогуляться.
— Оставайся на линии и на виду. Лучше рядом с кем-то. Я подъеду через несколько минут.
— Давай, я около остановки, но здесь никого нет. — Прямо на моих глазах маршрутка подбирает компанию студентов, явно прогуливающих занятия, а меня накрывает краткосрочный приступ паники. — Хотя…
Я замечаю чуть дальше машину — черный «Акцент», практически лежащий на земле из-за порезанных пружин — и, подбежав к ней, ныряю на заднее сиденье.
— Извините, — говорю дымящему в окно парню, который с нескрываемым удивлением смотрит в зеркало заднего вида. — Можно я посижу с вами? Буквально пару минут. Страшно мне, бывший проходу не дает, следит за мной, совсем с ума сошел. Я ему говорю — конец истории, а он угрожает, мол, будешь моей и все тут! Представляете?
Тип в бейсболке напротив, кажется, пребывает в легком — или не очень — шоке. Он даже не отвечает, просто делает музыку громче, но, слава богу, не прогоняет меня. А я, выдохнув, прикрываю глаза и откидываюсь на спинку.
— Бывший говоришь? — слышу я игривое в трубке.
Я почти забыла, что Егор все еще на проводе. Осматриваюсь вокруг через тонированное стекло, но никого не вижу. Может, все же показалось? Пусть мне все показалось, пожалуйста.
— Ты скоро? — не прокомментировав никак его слова, спрашиваю Егора. — Мы стоим на развороте. Здесь одна машина, так что ты увидишь меня. Черный «Акцент».
И едва я успеваю договорить, как прямо посреди дороги рядом с нами тормозит его «мерседес».
Мне хватает пяти секунд, чтобы поблагодарить приютившего меня незнакомца и перебраться из одного автомобиля в другой. И только усевшись вперед и захлопнув за собой дверь, я наконец ощущаю себя в безопасности. Егор Сталь дарит мне ощущение безопасности — просто прекрасно, блин.
Меня бесит, что я рада его видеть. Меня бесит, что мои руки еще дрожат от пережитого стресса, а я хочу его обнять. Бесит, что я скучала по нему. Наверное, поэтому я злюсь и вместо «спасибо, что спас» с ходу возмущаюсь.
— Что ты здесь делал? — Мой голос звучит намного менее дружелюбно, чем минутой ранее по телефону.
Егор молча выезжает на главную дорогу и бросает в меня короткий колкий взгляд.
— Хотел сказать спасибо за сырники, но уже не уверен в этом.
На его губах проскальзывает улыбка, почти незаметная, но такая обезоруживающая, что я прячу иголки. Против «Стальной» харизмы не попрешь.
Интересно, а как он догадался, что нужен мне прямо сейчас?
— Я слушал твою передачу, — будто прочитав мои мысли, отвечает Егор, — подумал, что…
Что?
Он как-то странно хмурит брови — не со злостью, а скорее… от растерянности? Не верится. Егору Сталь и нечего сказать?
— Так кого ты видела? — перескакивает он вдруг на другую тему, и я мысленно торжествую. Подобное явление в виде смущенного Егора можно и за всю долгую жизнь не лицезреть.
— Понятия не имею, но он точно был там.
— Он?
— Да, в этом я уверена на все сто, — твердо заявляю. — Я специально сделала несколько резких поворотов и пошла по ряду, где продаются только женские товары: белье всякое.
— Не думала, что это просто мог быть какой-то фетишист? Или влюбленный парень, который хотел купить подарок девушке?
Я знаю, что Егор не пытается подколоть или высмеять, а просто рассуждает. У меня самой плохо укладывается в голове, но я все равно закатываю глаза — не могу удержаться.
— Когда я выскочила на улицу, он вышел следом за мной. — Я вспоминаю об этом, и снова колючие мурашки по телу бегут. — Не знаю, как объяснить, он был в капюшоне, но… он смотрел так… так…
Я сама слышу отчаяние в собственном голосе, сама только сейчас осознаю, как это все странно и опасно, а Егор… Егор убирает руку с руля и накрывает мою ладонь — холодную, как у лягушки, своей горячей. И, наверное, меня бесит, что я больше не вздрагиваю от его прикосновений, но какая разница? Потому что я уже переплетаю пальцы и прячу от него шальную улыбку.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я не спорю с тобой и конечно же тебе верю. После всего, что видел и слышал, — верю.
О да, видели и слышали все. Волнует ли меня это? Да, волнует. Я никогда не была такой толстокожей, как Егор. И пусть я научилась более-менее контролировать эмоции, обзавелась какой-никакой броней, только прежняя Рори никуда не делась, она так и осталась жить со мной. Да, где-то там, глубоко внутри. А может, не так уж и глубоко, но прежней Рори очень и очень больно, что ее слабости увидели все. Увидел он. Я думаю об этом, и снова теряюсь. Убрав ладонь, делаю вид, что лезу в сумочку и ищу там почти что клад, а Егор делает вид, что ничего не заметил.
