- Я думала, у тебя толстая носорожья шкура.
- Так и есть. Шкура как панцирь. Но под ней, оказывается… какая-то мягкая чувствительная хрень.
- У тебя нежное сердце, - подсказывает Соня.
- Да… - выдыхаю я.
Какие у нее ласковые пальчики… Как лепестки фиалки. Я прижимаю их к своей щеке, веду к губам, целую - каждый вкусный лепесток…
- Мы сумасшедшие! - выдыхает Мышка.
И в очередной раз смотрит на меня с безграничным удивлением. Эту эмоцию я вот уже пару часов наблюдаю на ее лице. А еще - какую-то безбашенную сумасшедшую веселость.
Я чувствую тоже самое.
Я сам в шоке от того, что творю. Но очень хочу творить эту дичь и дальше!
- Мы психи, - соглашаюсь я с Мышкой. - Лично я - самый счастливый псих на свете.
- А я…
- Иннокентий Валерьевич, - в дверь заглядывает медсестра. - Вам моя помощь нужна?
- Нужна, - отзываюсь я, отодвинувшись от Мышки. - Глеб сейчас свободен?
- Кажется, да.
- Я коллегу позову, - говорю Соне. - Пусть он твою пломбу поменяет.
Я лечу зубы уже больше десяти лет. Могу делать это в любом состоянии. Больной, уставший, невыспавшийся, с похмелья. Я профессионал. И это первый раз в жизни, когда я не могу справиться со своей работой…
* * *
Чего он над ней так нависает? Какого хера положил руку на ее ключицу? Я ему сейчас морду разобью!
- Ну вот, - лыбится Глеб. - Красивая новенькая пломба. Хотите посмотреть?
И протягивает Соне зеркало.
- Все, хватит! - я беру его за плечо и оттаскиваю.
- Ты же говорил, там еще один…
- Тот не срочно. Потом разберемся. Спасибо.
- Но…
- Свободен! - рявкаю я.
И Глеб испуганно вылетает за дверь.
А я подхожу к Мышке. Сажусь рядом.
- Открой рот.
- Зачем?
- Проверю работу.
Она распахивает свой вкусный нежный ротик. А я… проверяю пломбы. Языком. А что? Лучший способ.
Я не умею флиртовать. Не умею ходить вокруг да около. Я очень конкретный парень. И очень придирчивый стоматолог…
- Ну как? - шепчет Мышка в перерыве между поцелуями. - Хорошая пломба?
- Я бы сделал лучше…
Она фыркает.
А я расстегиваю первую пуговичку на ее нежно-розовом платье. Этот цвет сводит меня с ума с первой секунды! Потому что я знаю - он точно передает оттенок моих любимых маленьких аккуратных сосочков. Которые я прекрасно успел разглядеть, когда пьяная Мышка бросила в меня лифчик.
Да, я фетишист. Я чокнутый маньяк. И сейчас я, наконец, доберусь до моей прелести…
- Кеша…
- Соня…
- Дверь…
Я вскакиваю, закрываю дверь на замок, возвращаюсь - а эта зараза уже застегнула пуговичку обратно!
- Мы же не будем здесь… - лепечет она.
- Здесь? Мы что, психи?
Соня хихикает.
А я расстегиваю уже третью пуговичку…
Глава 29
Кеша
У нее и лифчик розовый. Она все подбирает под цвет сосков! Маньячка…
Где там эта застежка? Как она расстегивается? Там, что сейфовый замок? Да я сейчас прогрызу этот гребаный розовый сейф!
Из моей груди вырывается глухой рык.
- Не рычи… - шепчет Мышка.
И сама заводит руку за спину. Одно движение - лифчик летит к чертям. А я… нет, я не набрасываюсь на розовые зефирки. Сначала я просто смотрю на них в немом нечеловеческом восторге. Маленькие нежные бутончики. Которые прямо на глазах набухают от моего взгляда…
А мой озверевший носорожий рог разбухает так, что джинсы трещат по швам. Я слышу этот треск!
Я облизываю губы, глядя Мышке в глаза. Она, смущенная и раскрасневшаяся, задерживает дыхание. А я наклоняюсь и облизываю правый сосок. Боги… Я умер. И вознессяя на небеса. Оказывается, вкус тоже может быть нежно-розовым. Как зефир. Как ванильно-клубничное суфле. Это правый. А левый - как легкое облачко мороженого из розовых лепестков…
Я нежно щекочу языком один, ласкаю кончиками пальцев второй, чувствую, как Мышка выгибается мне навстречу и запускает свои острые коготки в мою шевелюру… Кайф! Она стонет. Она дрожит и истекает соком. Откуда я это знаю?
Моя рука уже в ее трусиках.
- Кеша, - выдыхает она. - Мы же не будем здесь…
- Мы нет. Только ты.
- Только я?
- Я просто хочу, чтобы ты испытала настоящий стоматологический экстаз…
На эту мою фразу Мышка хихикает.
А я обнаруживаю, что нее и трусики розовые. Кружевные. А под ними… Я теперь даже не знаю, что я люблю больше. Розовые бутончки сосков или набухшую, источающую сладкий сок розовую филку… В которую я жадно запускаю свой язык. Естественно, для исследования...
Да, поза неудобная. Но я готов получить вывих седьмого позвонка. Пытаюсь устроить Мышку поудобнее в кресле.
Вот так. Нет, вот так… Все же оно не для таких манипуляций задумано.
Я опускаюсь на колени и дергаю Мышку на себя. Ее ноги на моих плечах. Голова запрокинута назад, она хрипло стонет, когда я втягиваю губами ее нежные розовые губки. Я раздвигаю складочки, погружаю язык в самую сердцевину, пью фиалковый сок… Нащупываю трепещущую горошку, дразняще ласкаю ее, обвожу языком, вдавливаю и щекочу. А потом на пару секунд останавливаюсь…
- Нравится?
- Да! - хрипит Мышка.
Какой сладкий стон…
- Еще?
- Еще… - повторяет Соня. А потом вдруг замирает. - Нет.
- Нет? - удивляюсь я.
- Иди ко мне, - шепчет Мышка. - Я хочу тебя… в себе.
Джинсы трещат под натиском таранящего их рога. Я вскакиваю, поднимаю Мышку на руки, переношу ее на подоконник. Голую. Дрожащую. Прижимающуся ко мне всем телом.
В голове туман и белый шум. Я ничего не соображаю. Дергаю ремень, он заедает… да что сегодня за восстание одежды!
Я снова рычу. Мышка смотрит на меня и улыбается. А потом протягивает свою лапку, легко справляется с ремнем, стягивает с меня джинсы. Испуганно таращится на вздувшиеся боксеры. Я избавляюсь от джинсов, зажав в ладони презерватив, вытащенный из
