Возле ночного заведения уже кучковались шумные компании. Помимо того, что из помещения приглушенно раздавалась ритмичная музыка, так еще и машины на парковке соревновались в громкости и чистоте своих сабвуферов.
Одно дело приходить сюда в компании подруги или своего мужчины, и совсем другое — явиться совершенно одной. Так неловко и некомфортно было чувствовать на себе изучающие, оценивающие, а порой и вовсе сальные взгляды. Расправив плечи, старалась их игнорировать, полностью сосредоточившись на поисках любимого.
Озираясь по сторонам и стараясь не пропустить случайно Руслана, двинулась ко входу. Без труда миновала фейсконтроль, и меня буквально накрыло басами и полумраком.
Сложно было что-либо рассмотреть из-за танцующих и снующих мимо меня молодых и пьяных людей. Тошнота подкатила с новой силой, но я изо всех сил старалась с ней бороться. Сейчас было не время и не место опустошать и без того голодный желудок.
Обходя дрыгающихся и жутко раздражающих меня полураздетых девиц, продвигалась к столикам. Увернувшись от пытающейся наступить мне на ногу дамы, охваченной всеобщей эйфорией, повернула голову и наткнулась взглядом на Руса.
Поначалу я облегченно выдохнула, радуясь тому, что обнаружила его в полном здравии. Однако, чем больше я фиксировала взглядом происходящее, тем отвратительнее становилось и дальше продолжать стоять здесь, строя из себя стороннего наблюдателя. Картинка складывалась… более чем мерзкая.
Мой Огарев сидел за столиком и смеялся над шуткой стоящего и активно жестикулирующего Ромки. А рядом с моим мужчиной сидела какая-то незнакомая мне блондинка в вульгарном облегающем, словно вторая кожа, платье. Рука ее расположилась под столом, она что-то активно там наглаживала. В то время как ее малиновые губы, больше напоминающие переваренные вареники, касались мочки уха любимого. Меня охватило волной жара, сменяющегося ознобом. Когда пред моими глазами встала картина того, как она практически облизывала ее, я, кажется, наконец поняла истинную причину своей тошноты.
Это было похоже на удар молнии, обрушившийся с густых грозовых облаков. Стояла и не могла пошевелиться. Как-то разом расхотелось что-то говорить ему или выяснять. Все вокруг были веселые, счастливые, а я словно была лишней на этом празднике жизни.
Мой Руслан… Такой верный, амбициозный и упертый позволял этой девке всё это делать! Не пытался увернуться или скинуть ее руку с себя. Напротив, ему вполне нравилось происходящее... Сердце словно пронзило тысячей ледяных иголок, а в животе всё свернулось в ком.
Поэтому и не брал трубку... Выбросил меня, вычеркнул. Я не нужна ему больше…
По щекам покатились горячие слезы, в груди жгло огнем, я же пошевелиться не могла от боли.
Словно потерявшись во времени и пространстве, так и стояла не шелохнувшись. Всё стало каким-то неважным и глупым. Теперь я понимала значение фразы: "Разбитое вдребезги сердце". Не хотела до последнего верить, что мой Руслан оказался вот таким... подонком. Но глаза не лгали, и увиденное уже невозможно было стереть из моей памяти.
Сперва мне хотелось трусливо сбежать. Проглотить обиду и спрятаться ото всех. В одиночестве зализывать свои раны. Но после во мне поднялась волна протеста и гнева.
С какой это стати я должна смолчать? Пусть объяснится. Я всё же еще официально его девушка. И так в наших отношениях я постоянно проглатывала обиды и поступала как ему угодно. С меня хватит!
Глава 18. Алиса
На ватных ногах, словно взвалив на плечи непомерный груз, подошла к столику Огарёва. Мое приближение не осталось незамеченным. Голоса за столом стихли, а все взгляды замерли на мне. Сочувствующие, жалеющие, отчего становилось еще более мерзко и противно.
Рус нахмурился и, отпив из своего бокала, окатил меня взглядом, полным презрения. Будто награждая хлесткой пощечиной. Ничего не могла поделать со своими нервами. Меня трясло, а слезы так и стекали по щекам. Вдобавок ко всему прочему, дама, что активно лезла в ширинку некогда моего мужчины, наконец-то отлепилась от него и теперь, не стесняясь, оценивала меня. Высказывая выражением своего лица: "Ничего особенного".
– Быстро же закончилась твоя любовь... – сипло прошептала, так как голос меня подвел, а губы исказила гримаса боли.
Из-за музыки меня и слышно-то не было, да и сказать я хотела совсем иное. Но не справилась с собой. Как всегда спасовала рядом с Русланом, полностью подавляемая его энергетикой.
Однако, он услышал или всё же прочитал по моим губам. Неотрывно смотрел на меня, а в глубине его омутов не было ни капли сожаления о своем поступке или былой любви ко мне. Словно передо мной сидел посторонний человек. От него веяло не просто стужей, а арктическим холодом. Резко поднявшись, Огарев в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние и, грубо схватив меня за руку, повел прочь. Его не заботило, что он причиняет боль, так сильно впиваясь своими пальцами в моё запястье. Будто ему было мало моих моральных мучений и хотелось наказать и физически. Я не сопротивлялась. Перебирала ногами, тупо следуя за ним. Мне казалось, что из меня вытащили душу, превратили в тряпичную куклу, которая больше не сможет любить и радоваться жизни. На этом фоне пара синяков были сущим пустяком.
Прохладный воздух, как только мы оказались на улице, пробрал до костей, усиливая дрожь. Меня морозило, как при простуде.
Руслан ослабил хватку на моей руке, отпуская, подходя к машине и бросая мне раздраженно:
– Нахуя приперлась? На Мальдивы не пустили?
Я буквально опешила. Онемела от грубости Руслана. Никогда прежде он не позволял себе слов в подобном тоне в мой адрес. Казалось, меня подводил собственный слух или происходящее мне снится. Ведь наяву не мог любящий мужчина так разговаривать с любимой женщиной.
Огарёв прислонился к авто и просто уничтожал меня взглядом. Только сейчас заметила, что это его мустанг, а не потрепанная хонда. В голове мелькнула мысль, что у меня получилось, и он помирился с отцом. Вот только почему столько ненависти ко мне?
Рус же продолжал смотреть на меня, как на грязь или что-то не менее омерзительное. Не выдержав подобного отношения и психологического перенапряжения, разревелась. Жалея себя и ненавидя в тот момент за слабость. Всхлипывала до икоты, смотрела в его холодные глаза и не понимала, где в них прежние чувства. Куда делась нежность?
– Руслан... Я не понимаю… За что ты так со мной… – жалко проблеяла, вытирая слезы. Всеми силами старалась остановить истерику и достойно ему ответить, но на деле выходило только хуже.
– Чё ты не понимаешь? – голос грубый, как очередная пощечина, бьет меня своим безразличием. – Повторю еще раз. Вали на хуй.
– Почему? За что? – допытывалась, как мазохистка, будто хотела еще больше боли. Желала услышать еще больше жестоких слов в свою сторону.
– С чего ты решила, что я должен тебе что-то объяснять? Мне противно даже стоять с тобой рядом, не то что разговаривать, – выплюнул Огарёв с ненавистью, отталкиваясь от авто и открывая дверь. Явно собираясь покинуть двор клуба. Вот так просто извалял меня в дерьме, даже не удосужившись объясниться.
– Нет. Стой, – схватила его за рукав кожаной куртки. Понимая что всё кончено, что уже никогда между нами не будет как прежде, я всё же надеялась на нормальный диалог и расставание.
– Команды будешь раздавать своему мудиле, – зло бросил Огарев, с силой отшвырнув мою руку от себя.
– Так это из-за Артёма? – спросила растерянно. Неужели Дашка уже сбегала к нему и рассказала свою версию событий? Теперь поведение Руслана становилось хоть немного понятным. Его разум затмила ревность.
– А я думал, так и продолжишь из себя дуру строить, – хмыкнул Рус, подтверждая мои предположения.
– Я могу всё объяснить… – растерялась в ответ.
Как можно было легко поверить Дашке и совершенно не выслушать меня? С той станется сочинить, что в постели нас буквально застала.
