помощи.
(Если не психиатрической)
— Почему все так закончилось? — практически падает на пол подле Стефании, вызывая «скорую».
— Разве слезы могут помочь мёртвым?
— Сомневаюсь, что им есть какое-то дело до нас. В конце концов, для них время остановилось в момент смерти.
(Сасаки Нобуко, Доппо Куникида «Великий из бродячих псов»)
Дарью похоронили красиво. Гроб был усеян веточками лаванды, а тело ее обтягивал белоснежный костюм. Безжизненные губы никогда больше не смогут совершить вздоха, а красный порез на шее значительно побледнел. Она не дожила всего четырех дней до своего девятнадцатилетия.
На похороны явилось трое: Алессандро, Русецкий и Мазарини. Стефания же захотела вернуться домой, в Неаполь. Она больше не могла разговаривать, поэтому и работу психотерапевтом ей пришлось прекратить. Манфьолетти возражать ей не стал, но, тем не менее, прекрасно осознавал, что будет скучать по Руссо.
— Этого не должно было произойти, — поджав губы, шепчет Алессандро. Похороны Дарьи стали первыми похоронами в его жизни, на которых он всерьез сдерживал слезы.
Зачем он ходит сюда каждый вечер? С какой целью?
— Даш, — Алессандро присел на корточки рядом с могилой.
Вновь кладет эти треклятые веточки лаванды подле надгробья. Из глаз проступили слезы, которые он тут же смахнул.
«Это я виноват. Виноват, что допустил это»
— Я, похоже, привязался к тебе, — неожиданно, даже для себя, прошептал мужчина. Он испугался слов, которые сорвались сейчас с губ, ведь сам до этого момента не понимал своих чувств. Теперь он выглядит, словно умалишённый — разговаривает с надгробьем. На что он надеется? Что Соколова восстанет из-под земли? Что заберет его с собой на тот свет? Он не знал. Знал одно: он ее когда-то успел полюбить. Но не смог сказать это Даше при жизни, глядя в глаза. Не смог этого понять в полной мере, пока она была жива.
— Да какая к черту любовь?..
«Почему? Почему все закончилось так? Так не должно быть! Только не так…» — никто не ответит на этот вопрос, но он будет озвучиваться вслух еще долго. А в мыслях еще дольше…
Почему все не могло закончиться, словно в дешевом бульварном романе? Где же обещанный и всеми ожидаемый хэппи-энд? Какого черта мир настолько реалистичен и жесток?
Ее погубила не анорексия, не Мастронарди, не сам Алессандро, а тот человек, от которого все ожидали данного поступка меньше всего. Он перерезал ей обе сонные артерии, не оставляя даже шанса на то, чтобы выжить.
(Она так и не обратилась к нему на «ты»)
— Прости меня. Прости, прости, прости… — тихо повторялось вновь и вновь.
А что значит это «прости»? Теперь уже пустые слова. Манфьолетти никогда не выглядел настолько слабым. Никогда. Даже в тот момент, когда убивал отца или разговаривал с Конте перед его кончиной.
Он так и не извинился перед ней за тот цирк, что устроил, будучи пьяным. Не извинился ни за единое грубое слово, что ей наговорил за месяц, который они провели вместе. Ни за что не извинился. Промямлил лишь то тупое «прости» ночью, когда они спали вдвоем в предпоследний раз. Хотя, последнюю их совместную ночь можно и не считать, ведь кто еще иной, если не Алессандро, мог бы нажраться в хлам и все испортить именно в самом конце?
Она умерла из-за него.
Закрыл лицо ладонью, два раза вдохнул и поднялся с колен. Пошел прочь, не оглядываясь. Не посмел. Просто не посмел.
«Почему все закончилось именно так?»
…человека начинают ценить лишь тогда, когда его больше нет.
(Э. М. Ремарк «Тени в раю»)
Конец.
