Перестал спать с Ириной и даже не заметил этого. Очень удивился, когда она спросила его напрямую:
– Ты что, решил порвать со мной отношения?
– Я? С чего ты взяла? Почему? – Он недоумевал. Вопрос оказался настолько неожиданным, что он был искренне изумлен.
– Потому что ты не спишь со мной… Уже больше месяца…
– Да? – Иван смутился.
– Да…
Он как-то ушел в тот раз от ответа. Что-то его отвлекло – телефонный звонок или вопрос сына. Как бы там ни было, но вопрос повис в воздухе и остался открытым.
В другой раз она поинтересовалась у него:
– Какие-то люди звонят… тебя спрашивают. Представляются продюсерами, сценаристами. Что это значит?
– Это значит, что им надо продиктовать номер моего мобильного. Я домашний номер на всякий случай оставил. Лучше пусть мне на сотовый звонят.
– А кто все эти люди? Ты что, осваиваешь новый вид деятельности?
– Ну да… Наверное, так. Осваиваю…
– Вань, объясни толком. Я что-то перестала понимать тебя в последнее время.
– Ой, ну что тут объяснять?! Семен Львович попросил меня помочь Лоле. Ну… как-то продвинуть ее в творческом плане…
– И что?
– Ну я и помогаю… чем могу…
Ирина ошеломленно замолчала. Оказывается, за ее спиной разворачивается целая жизнь, неведомая ей. И не какая-нибудь примитивная, кратковременная интрижка, а полноценная жизнедеятельность, которая, похоже, стала занимать гораздо больше места в жизни ее мужа, чем семья.
Это открытие будто током поразило ее. До сих пор теплилась надежда, что вот-вот все закончится, что еще чуть-чуть – и ее Иван успокоится, наиграется, натешится… А тут все оказалось гораздо серьезнее, чем она предполагала. Настолько серьезнее, что не знаешь, как и выбраться из этого положения.
– Валь, тут такое у меня происходит… Молчала я… Не хотела никому… Даже тебе. Ты не обижайся… Просто думала, что все закончится, не успев начаться… А оно что-то никак не заканчивается…
– Ты о чем? Что происходит? – удивилась подруга.
И Ира рассказала.
– Господи! А я смотрю, ты последнее время сама не своя. Думала, с малышкой устаешь, не лезла к тебе с вопросами. А тут вон оно что… Ну и как думаешь поступить?
– А как в такой ситуации можно поступить? – грустно усмехнулась Ирина.
– Что значит «как»? – взорвалась подруга. – Да как угодно! Можно запретить, можно запугать, можно припугнуть разводом…
– Стоп, Валечка! Стоп! Пожалуйста, не надо… – Ирина комкала платок и невидящим взором смотрела в окно.
– Ничего я не могу запретить! Невозможно запретить любить… Ничем я не буду его запугивать. Во-первых, он не трус и мало чего боится в жизни. Во-вторых, разве шантаж – гарантия счастья?
– Э! Постой, подруга! Подожди! А как же ты думаешь бороться за свою семью, за своего мужика?! Что-то я не понимаю твоего бездействия!
– Как это «бороться»? Что значит «бороться»? Мы что, на ринге? Каждый волен жить, как ему хочется, – возразила Ирина.
– Ты сумасшедшая! Ей-богу! Ирка, ты что? Ведь если мужику дать свободу, он такого наворочает! Всех их надо в ежовых рукавицах держать! – воинственно произнесла Валя.
Ирина устало махнула рукой и привычно скомкала платок:
– Никого я держать не собираюсь! Слышала фразу: «Насильно мил не будешь»? Да и потом: разве можно заставить человека полюбить, разлюбить? Я даже саму себя не могу убедить не страдать, не ревновать! Не могу! Не получается!
– Ир, ну… может… мне с ним поговорить? – неуверенно предложила подруга.
– Тебе? О чем?
– Ну… о тебе, о вас, о семье…
– И что ты ему скажешь? – тоскливо усмехнулась Ирина. – Что изменять жене нехорошо? Или что нужно научить сердце подчиняться рассудку? Или что? Что?
– Ну… да… Это и скажу. И еще: что нельзя женщине, которая прошла с тобой через столько трудностей, отдала тебе молодость, силы, огромный кусок своей жизни… – она, не договорив, сглотнула комок в горле, – нельзя бросить такую женщину! Женщину, которая родила тебе троих детей, делила удачи и невзгоды, поднимала вместе с тобой бизнес… Ее нельзя заставлять страдать…
– Остановись, Валя! Остановись, пожалуйста! – Ирина болезненно поморщилась. – Есть чувство долга, а есть чувство любви. Не надо их смешивать.
– Слушай, ты как-то странно себя ведешь… Ты как будто оправдываешь его… Как будто понимаешь и даже поддерживаешь…
– Валь, я хочу разобраться. Причем объективно. Насколько это возможно, конечно. Не примитивно, не по-бабски, а по-человечески.
– Ну-ну… И насколько ты продвинулась в своем анализе? – скептически спросила подруга.
Ирина будто и не услышала ядовитых нот в ее вопросе.
– Вот смотри: я ведь тоже могла бы влюбиться. От этого никто не застрахован!
– Ну да! Никто! Только я уверена, что ты вела бы себя иначе. Твой Иван даже и не догадался бы и не заподозрил ничего! Так или нет?! Ты была бы с ним ласкова, внимательна и предупредительна. Не дай Бог догадается о чем-то или усомнится в твоей верности. Не дай Бог ранить близкого человека.
– Да! Согласна, но…
– Что «но»? Что «но»? – не унималась подруга.
– Выходит, он честнее… Я бы играла, изворачивалась, притворялась, обманывала. А он ведет себя искренне: любит женщину – признается ей в любви, проявляет к ней интерес, участвует в ее судьбе… Не хочет спать со мной – и не спит. Ну не возникает у него желания! Как можно человека упрекнуть за это?!
– Господи! Ну что же делать? Что делать?
– Да вот я и не знаю. И игнорировать эту связь не получается, и принять ее нет сил. Не жизнь, а сплошное мучение. Можно подождать еще, конечно: а вдруг рассосется? – Она горестно вздохнула. – Ну ты же понимаешь, что эта позиция абсолютно проигрышная.
– А выигрыш в чем? Ты лично в чем видишь благоприятный для себя исход?
– Только в откровенном разговоре.
– Ну и поговори!
– Поговорю… Только боюсь я очень…
– А чего ты боишься-то?
– Я же не знаю его намерений! И не факт, что они будут мне приятны. Скорее всего, неприятны…
– Может, тогда лучше промолчать пока?
– Как страус? Голову в песок? Чем же это лучше?
– Ой, не знаю, подруга… Не знаю… На мой характер, я бы такую взбучку ему устроила! Такую сцену закатила! Он бы у меня и думать забыл о всяких связях на стороне. Но ты – не я! И у тебя совсем другое представление обо всем…
– И еще… – Ира будто бы разговаривала сама с собой, не слушая особенно то, что говорит подруга, – знаешь, я ведь, наверное, тоже виновата…
– Ты? В чем? Боже, в чем ты можешь быть виновата? – искренне изумилась Валентина.
– Я ведь остыла к нему. Не в эмоциональном, а в интимном смысле. И похоже, давно уже остыла. Несколько лет как…
– Да, я помню… Мы как-то говорили с тобой об этом. Только мне почему-то кажется, что почти все пары рано или поздно сталкиваются с этим. Долгие годы брака не способствуют страсти…
– И тем не менее… Так что, наверное, это я сама и спровоцировала его интерес к другим женщинам, пусть невольно, но все-таки… От этого не легче, но хоть понятно, в чем причина происходящего…
Она помолчала немного. Потом продолжила:
– И вот еще что! Мне по большому счету даже не за что на него обижаться. Он ведь и семьянин отличный, и человек хороший. – На этих словах Ирина как-то особенно горько запричитала. Без слез, без истерики, но до того надрывно, что Валентина не выдержала и заплакала.
А Ирина сидела с сухими глазами, с изможденным лицом, раскачиваясь из стороны в сторону, комкая платок и глядя в окно, за которым моросил серый редкий дождь, добавляя безысходную тоску и в без того тягостное состояние.
Иван понемногу привыкал к своему новому образу жизни. Если сначала он был упоен страстью и не очень-то отдавал себе отчет в собственных действиях, поскольку целиком и полностью погружался в ощущение свежей влюбленности, то постепенно ему удалось упорядочить свои взаимоотношения на стороне.
Он снял для Лолы квартиру в Москве, и она все свободное от спектаклей время проводила рядом с Иваном. Он практически перестал уезжать из города, но дома все равно появлялся очень поздно. Практически только ночевал…
