– Кать… Ну я ж тебе объясняла уже – не реагируй так болезненно. Здесь у каждого ребенка своя история, и ничуть не слаще этой, между прочим. Просто жизнь так складывается. У всякого своя судьба, что с этим поделаешь. Судь-ба! Слово такое есть, знаешь? А судьбу принять надо как данность. Я ведь и сама тоже детдомовская…
– Ты?!
– А что, не похоже?
– Нет… Совсем нет…
– Да ладно! Не надо говорить лишних комплиментов. Что, по мне не заметно, что ли?
– А почему… должно быть заметно?
– Да по всему! Хотя бы по моему недокормленному виду. Раньше-то, знаешь, условия проживания в детдомах куда как суровее были. Прозеваешь – и без куска хлеба останешься. Это сейчас тут развели красоту всякую, рюшечки в спальнях, ковры на полу, компьютеры, обеды домашние с пирогами… А раньше ничего такого и близко не было, выживай как хочешь. Не верь, не бойся, не проси. И дедовщина была будь здоров, покруче, чем в армии. Хотя она и сейчас есть, куда без нее.
– Да?!
– А ты как думала! Все государство на принципах дедовщины сидит, а здесь ее не будет, что ли? Вчера ночью мои пацаны, например, новенького мальчишку из окна на веревках спустили, чтобы он в ларек за сигаретами сбегал. Сегодня утром я с ними разборки устраивала.
– И что? Наказала как-то?
– Да не смеши, наказала… Наказанием ничего не добьешься. Так, поговорили немного, утрясли вопрос. Договорились, в общем. Главное в нашем деле – это уметь договариваться. На том и стоим. И с судьбой своей сиротской тоже надо уметь договариваться. Не копаться в своих синкопах, а договариваться. Иначе не выживешь. Ну, чего ты на меня так испуганно вытаращилась?
– Нет, я не… Я не вытаращилась…
– Ладно, не грузись. Все будет нормалёк. Прорвемся. А сейчас давай обедать пойдем. Слышь, как щами из коридора вкусно пахнет?
– Обедать?
Подняв глаза, Катя удивленно уставилась на свою собеседницу, будто предложение пообедать прозвучало неким кощунством относительно темы стихийно сложившегося разговора. И еще было что-то, именно с обедом связанное. Что-то очень важное. Что-то она должна была сделать… Ох-х, конечно же, как она могла забыть!
– Слушай, Ларис, мне же с обеда уйти надо! Мне мама велела к тетке сходить, я же совсем забыла!
– А… Ну если твоя мама велела, тогда конечно! Это святое, это не обсуждается! – проговорила Лариса насмешливо, сделав едва заметный акцент на слове «твоя». – Иди, конечно. Тем более и отпрашиваться не у кого – Алена в городской администрации до конца дня пропадать будет. Знаешь, у нее задумка одна хорошая есть – организовать что-то вроде дома-приюта для бывших детдомовцев. Чтобы приходили, встречались, помощь друг другу оказывали. Здорово, правда?
– Ух ты… Здорово, конечно. Думаешь, получится?
– А то! Ты еще Алену нашу не знаешь! Она за что ни возьмется – все получается. Ну ладно, беги, опять я тебя в разговоры вовлекаю…
– Да ничего… Нет, мне и в самом деле очень интересно, только… Понимаешь, я маме обещала…
– Ладно, ладно, беги!
– А потом мы снова к этому разговору вернемся, хорошо?
– Да не вопрос! Вернемся, конечно. И не раз еще, и не два. Куда мы от него денемся?
* * *
Огромный дом тети Нюси располагался на окраине, в престижном отдалении от обычных городских строений. Его и домом в прямом смысле слова назвать было нельзя – настоящий дворец, а не дом. По крайней мере, среди окружавших его типовых коттеджей точно дворцом смотрелся. А точнее сказать – изо всех сил старался быть таковым, и никак не менее. Видимо, почивший хозяин грешил-таки манией величия, потому и особое распоряжение архитектору дал. А что? В те годы все так и было. Вновь народившиеся хозяева-капиталисты благородному достоинству богатства еще не учены были и выпячивались, как умели, каждый по своему разумению. А может, тети-Нюсиному мужу просто архитектор жадный попался и не стал пускаться в объяснения относительно всякой там безвкусицы и смешения стилей. Захотел хозяин дворец с круглыми колоннами и островерхими башенками – пожалуйста. Любой каприз за ваши деньги. Тем более характер у хозяина, как поговаривали, очень уж крутой был. Начни с ним спорить – другого архитектора найдет, но от самолюбивых фантазий не откажется.
И забор вокруг дома тоже был вычурным, необычным. Снизу – бетонные плиты, сверху – ажурное каслинское литье. Хорошо, хоть третьей составляющей в виде колючей проволоки не присутствовало. Хотя если бы и присутствовало, ей-то какая разница… Интересно, где же тут вход? Должны же быть какие-то ворота или дверь в крайнем случае. А, вот здесь, кажется. Вот ворота, а вот железная калиточка рядом. Приоткрытая, кстати…
Скользнув в щель между стеной и калиткой, Катя шагнула внутрь и очутилась на посыпанной гравием дорожке, ведущей прямо к дому. Вернее, к дворцу. А что – и впрямь на дворец похоже! На царский дворец из детской книжки. Крыльцо высокое, по бокам его – круглые колонны. Дальше – большие резные двери с витыми ручками. Сейчас откроются, и… Как там в сказке? На золотом крыльце сидели? Царь, царевич, король, королевич? А может, ка кой-нибудь дворецкий в ливрее навстречу ей выйдет?
– Эй, кто там? – донесся откуда-то сбоку женский недовольный голос, и она обернулась на него испуганно.
Тяжело заколыхался разросшийся куст золотых шаров, гордо дернули головами бордовые георгины, возвещая о приближении обладательницы недовольного голоса. Как показалось Кате – тети-Нюриного. Точно, она таки не ошиблась – вот она, собственной персоной. Мамина троюродная сестра, самая богатая женщина в городе. Хотя, если судить по внешнему виду, тетка скорее на бомжиху смахивает. Халатец какой-то драный на себя напялила, панамка на голове дореволюционная. А на ногах-то, господи, – галоши! Вот вам и сказка – на золотом крыльце сидели…
– Ты кто? – сердито спросила тетя Нюра, поднимая отвисший на глаза край то ли шляпы, то ли панамки. – Чего тебе здесь надо?
– Теть Нюр, это же я, Катя Русанова… Вы меня не узнали, что ли?
– Да хрен вас теперь, девок молодых, разберет, вы все на одно лицо… Ты Аськина дочка, что ли?
– Да. Я самая.
– А чего пришла?
– Так… Я не знаю… Просто вас проведать… Мы ж родня все-таки. Вы приглашение на свадьбу получили?
– Да получила, получила я ваше приглашение. Значит, Аська свою старшую, наконец, замуж пристраивает. Ишь, изловчилась как-то. Молодец. А кто жених?
– Да я сама его еще не видела, теть Нюр.
– А чего так?
– Я недавно только приехала. И сразу на работу вышла.
– И где работаешь?
– В детдоме.
– Ишь ты, в детдоме… А как ты туда попала? Сама, что ль, на такое дело решилась?
– Нет. Мама пристроила.
– А… Просто для зарплаты, значит. А я думала…
