Вдруг велосипед вильнул ― я попала передним колесом в глубокий ручей с грязной бурой водой, окатившей меня до колен, и выругалась.
После этого я уже смотрела на дорогу перед собой и преодолела следующую рытвину более успешно. Понемногу я стала приходить в себя: значит, я готова сама броситься ему на шею, в его постель, может быть? Но ведь он женат, у него есть десятилетний сын. Он ― известный писатель, снявший уединенный фермерский домик только потому, что захотел остаться в одиночестве и спокойно поработать. А со мной он был так вежлив, потому что сначала не понял, что я делаю с той бедной глупой овцой, и нагрубил мне. Да и что такого особенного в его вежливости? Конечно, он благодарен за то, что Вильям так много времени проводит у меня и оставляет отца в покое. У него сын, он женат. Даже если жена бросила его. (Когда? Надо будет спросить Вильяма.) Все равно ― женат. А в моих выученных с детства христианских правилах поведения не было места подобным отношениям. Так что мой магнит, моя звезда была абсолютна недосягаема даже для такой опытной колдуньи-летуньи, как я.
Волосы у него густые и темные, но кое-где уже проглядывает седина. Сколько же ему лет? Около сорока? Тридцать шесть? Тридцать семь? Наверное, он есть в справочнике «Кто есть кто». Пойду в местную библиотеку, посмотрю, а заодно возьму почитать его книги. Он дюйма на два выше меня ― как раз, ― но немного сутулится, возможно, от долгого сидения за столом. Он любит одиночество и жизнь в деревне. Ему достаточно маленького неуютного фермерского жилища. Он такой же одиночка, как я, насколько же лучше ему было бы перебраться в Торнихолд и жить там вместе со мной…
Но он женат. Женат. Даже если в «Кто есть кто» говорится, что он разведен, где надежда, что он взглянет на тебя еще хоть раз, Джэйлис Рэмси? Ну-ка, вернись с небес на землю. Может, ты избрана в общество ведьм Вильтшира, но никаких колдовских чар не хватит, чтобы заполучить и удержать такого мужчину, как Кристофер Драйден.
Белая калитка стояла открытая. Я проехала мимо «первой линии защиты» из рябины и бузины, пересекла «бастион» из терновника и остановилась у сарая. Ходж ждал меня на подоконнике у черного входа. Увидев меня, он поднялся, лениво вытянул вперед лапы, выгнул спинку и сладко зевнул во весь рот.
― Меня кто-нибудь спрашивал? ― осведомилась я и получила ответ в той же ленивой и неторопливой манере. Открыв дверь, я прошла мимо кота внутрь. Он последовал за мной, громко мурлыча. Я быстро покормила его, помылась, сменила пластыри на царапинах и принялась за ежевику.
Уже когда стемнело и ягоды стояли на медленном огне, в дверь постучали. Не успела я подойти к выходу, как она открылась сама. Можно было, не задумываясь, сказать, кто пришел.
― Вот вы и дома, ― улыбнулась Агнес Трапп.
― Да. Входите, пожалуйста. Как поживаете?
― Спасибо, хорошо. ― Она вошла, принюхиваясь. ― Ежевика. Вы варите желе?
― Да, я обожаю ежевику.
― Боже, вы так исцарапались!
― Боюсь, что да. ― Я помешала желе. Агнес уселась за стол.
― А кто рассказал вам про старую каменоломню?
― Вильям. Но как вы узнали, что я была именно там?!
Она проигнорировала мой вопрос, заметив только:
― Ах да. Они ведь живут совсем недалеко оттуда, сразу за холмом. Вы знали об этом?
― До сегодняшнего дня и не подозревала. Отец Вильяма встретил меня во время прогулки, и мы разговорились. Вильям, оказывается, уже рассказывал ему обо мне. А так как я действительно сильно порезалась, он пригласил меня к себе ― промыть и перевязать раны.
Молчание. Я снова помешала ягоды.
― Уединенное место, не правда ли? ― продолжала я. ― Даже для писателя. Я имею в виду, кто же присматривает за домом и ведет хозяйство?
― Я помогаю ему время от времени, хотя идти туда довольно далеко. Два раза в неделю у него убирает Бэсси Йеланд ― жена фермера из Блэк Кокс. Она говорит, что еще ни разу не видела его ― он все время запирается у себя в кабинете. Странный народ эти писатели, правда? Так он вас приглашал?
― Да. По-моему, у него небольшой творческий кризис ― сюжет книги зашел в тупик. Вы знали его жену, Агнес? Или она оставила его до того, как он сюда перебрался?
― Оставила? ― В ее голосе звучало удивление.
Я прикусила язык.
― Я… возможно, мне не стоило говорить об этом. Вильям сказал мне, что… я хотела узнать ― она ушла к другому человеку? Они развелись? Вильяма я, само собой, не могу спросить.
― Да, понимаю. Но это случилось еще до его приезда сюда. Не знаю, как это произошло, но о разводе я не слыхала. Мистер Драйден никогда не говорил об этом.
Я снова принялась мешать ягоды.
Воцарилось молчание.
― Вы нашли рецепт? ― наконец спросила миссис Трапп уже другим тоном.
― Какой рецепт? ― Я не сразу поняла, о чем идет речь.
― Ну как же ― рецепт ежевичного желе! ― В ее голосе звучало нетерпение, почти грубость. Я взглянула на нее. Агнес Трапп не смотрела на меня ― взгляд ее блуждал по кухне, подмечая порядок, который я так тщательно наводила в последние дни, ― сверкающее стекло, безукоризненно чистые стены и пол, свежие занавески на окнах, цветы на подоконнике. Глаза ее блестели каким-то странным блеском, и я неожиданно почувствовала в ней какую-то внутреннюю силу, которую на первый взгляд едва ли можно было ожидать в ней. Может быть, она сердится на меня, за то что я делала на кухне уборку после нее? Но она сама помогала мне в этом и не обиделась даже, когда я попросила ее вымыть голубятню.
― Вы обещали поискать для меня книгу рецептов вашей тети, ― напомнила Агнес.
― О да, я помню, мы с вами говорили об этом, но у меня еще не было времени их искать. Куча дел, как обычно. ― Я опять помешала ягоды. ― Так, похоже, они уже готовы. Теперь нужно дать им стечь.
― Я вам помогу. ― Я не успела возразить, как она уже подошла к кухонному шкафу и открыла его. ― Боже мой, вы убрали во всех уголках! Теперь кухня выглядит просто великолепно. Так, а вот и миска. Нет-нет, позвольте мне.
Я позволила. Вместе мы переложили ягоды в специальный мешок-сито для желе и подвесили его над миской в кладовой. Из мешка тотчас закапало. Мы закрыли дверцу и вернулись к столу. Агнес еще раз обвела взглядом выскобленные полки и шкафчики, еду, приготовленную к ужину.
― О, вы собираетесь ужинать рыбой? Но от моего супа тоже не откажетесь, я надеюсь. Я принесла с собой кастрюльку лукового супа. Нужно только чуть-чуть подогреть его перед едой.
― Как это мило с вашей стороны, ― беспомощно сказала я. ― Но вы так избалуете меня, Агнес. Право, не стоит. Да и мне пора самой научиться ухаживать за собой.
